Николай Остренко (Nicolas Madeyra) - Виллем Шоу: бесчестье

Добежав до спальни жены, у дверей Виллем наткнулся на окровавленный след ладони руки на стене и высохшую лужу крови на полу, под следом руки. И вокруг лужи был обрисованный контур человеческого тела. Лорду Шоу перед глазами разом пролетели годы совместной жизни с Люси, той самой единственной Люси на весь мир, которая от него уходила и возвращалась, той самой Люси, которая вместе с ним решилась завести ребёнка.

Шоу ощутил непреодолимую тяжесть в ногах, они стали трястись и он упал на колени, затем склонив голову у самого обрисованного контура, стал биться головой и кулаками о паркет, не помня себя. К этому времени звонким топотом каблуков поднялись по лестнице две тёмные фигуры – генерального прокурора и сопровождающего его штурмовика.

– Сэр Лорд Виллем Шоу, Вы арестованы по подозрению в убийстве подданного Его величества Короля Англии и Великобритании урождённой Сквайр Люси Стоун и её не рождённого ребёнка до выяснения обстоятельств по данному делу.

Придя в сознание, Виллем очутился в постели тёмной комнаты с низким потолком. В комнате было сыро и прохладно, на другом её конце было крохотное деревянное оконце, под которым на столе горела тускнеющая лампадка. У кровати на полу стоял небольшой кувшин с прозрачной жидкостью. Шоу после длительного пребывания в бессознательном состоянии мучила жажда и увидев наполненный кувшин с жидкостью он коснулся губами напитка. На его удивление это была обычная вода и он с жадностью принялся пить её. Затем после этого Виллем захотел встать на ноги, но не смог этого сделать из-за того, что его ноги не слушались. Лорд Шоу приподнял одеяло, которым был укрыт и под ним увидел на правой ноге глубокие шрамы в виде зубцов. В голове при виде этого шрама мелькнуло ощущение, сходное с дежа-вю. Перед глазами всплыл сюжет схожий с воспоминанием, когда он прячась в кустах шагнул в сторону и вступил ногой в механизм, который щелчком свёл зубастые дуги у его ноги. От такого воспоминания Шоу окутало непреодолимое чувство страха перед чем-то неведомо ужасающим и неуправляемым. Не зная где себе найти места лорд Шоу стал плакать, сам не зная от чего.

Лорд Виллем Шоу находясь в постели неизвестного ему места в неизвестной местности старался вспомнить, что с ним произошло за последнее время. Он не понимал где находится его роскошное поместье, живые люди, где Лондонский смог и сам Лондон и самое главное: где сейчас находится Люси. К нему в это время из-под кровати вылезло создание, похожее на собаку и при виде грустного хозяина заскулило электронным звуком. По неведомой ему самому привычке Виллем провел рукой по голове животного и почувствовал холод от прикосновения с металлическому корпусу питомца.

Лорд осмотрел себя. Он оказался одетым в серо-белую моряцкую матроску и черные порванные кальсоны, на ногах не было даже носков. Он попытался снова подняться на ноги и преодолевая огромные усилия, схватился за край постели и стал на ноги покачиваясь, будто находился на палубе какого-то судна. У двери в комнату были ободранные ботинки. Лорд Шоу подошел к ним и стал надевать. На удивление Шоу обувь ему подошла в пору.

Виллем вышел за пределы комнаты и стал на пороге в дом. От изумления всего увиденного лорд утратил дар речи. Перед ним располагался скрытая в тумане болотистая местность в дали можно было с трудом увидеть отдалённые огоньки одиноких домиков, в сторону которых Шоу не горел желанием идти. Он не заметил, как к нему тихонько подошёл механический пёс и нежно потерся о ногу хозяина, всеми своими повадками указывая на то, что он живой.

Всё же, он не решился идти к вероятно жилым постройкам и решил остаться до утра в своей лачуге в надежде, что с утра ему удастся найти того, кто сможет ему прояснить что происходит в округе. Поэтому он, словно по привычке погладил «неживого» пса и зайдя в дом вместе с ним закрыл дверь и усмотрев при лунном свете в углу помещения принялся разжигать костёр, чтобы немного согреться от прохладной сырости болот, окружавших домик.

Ночи на пролёт молодой сквайр Виллем Шоу проигрывался в казино, играя до полночи в рулетку, а после полночи в карты. Будучи наследником миллионного состояния он не считал ни денег, ни времени. Каждый вечер в будний день он заходил в казино сам и выходил в компании очередной скво, которых он именовал словом «муза». На каждый день недели предусматривалась отдельная муза и на определенный день с определенным характером. Каждый понедельник сквайра Шоу сопровождала девушка с кричащей внешностью и вульгарными повадками, по пятницам же сам Шоу устраивал либо принимал участия на так называемых «вечерах» ведя под ручку особь, готовую ко всенощному веселью. Воскресные и субботние вечера он отдавал своей меланхоличной подруге, ещё со времён школьной скамьи, Лисы Скотт, которая свойственной ей девичьей наивностью всякий раз прощала этого казанову и наивными глазками поглощала все то что ей давал этими вечерами «главный данди Лондона».

За все время их общения сквайр Шоу ни разу не пытался уложить бедную девушку к себе в постель и не позволял себе с ней вести себя вульгарно и надменно. И сквайр Шоу и мисс Лиса знали, не взирая не на какие обстоятельства, сквайр Шоу каждый субботний и воскресный вечер посвящал Лисе и её пристарелой матери, которая уже который год намекала простодушной дочке, что молодой сквайр не пара ей и лучше ему было бы держаться от них подальше.

Ни будущему лорду Шоу, ни госпоже Лисе, которая им воспринималась как младшая сестра, не при каких обстоятельствах не хотелось откладывать встречи, которые длились со школы. Только в её компании Виллем мог себя почувствовать собой и только собой. Лиса все с тем же восторженным видом смотрела на «рыцаря Шоу» и слушать его «двенадцать подвигов», которые никак не заканчивались и продолжались с вечера до раннего утра. Под утро Шоу выпивал по чашке чая в месте с Лисой, после чего «младшая сестра» провожала его до кареты с кучером, которые подавались всегда в одно и то же время со свойственной сквайру английской пунктуальностью.