Оксана Закшевска - Как продать душу дьяволу

– Вы в комиссариате Дувра, – тихо ответил Брукс, – вам стало плохо.

– Если мы скажем ему снова, ему снова станет плохо? – не унимался женский голос.

– Я большой мальчик, – ответил Лоуренс, хотя открыть глаза он так и не смог.

– Ой, – расстроился «заботливый» голос и послышались быстрые женские шаги.

– Лорд Стаффорд, может, вам вызвать врача? Вам так резко стало плохо. Вы до конца прошли свое лечение у доктора Кардина?

– Что? Причем тут это? – возмутился Лоуренс.

– Тише, тише, все в порядке. Просто мы очень за вас переживаем.

– Слушайте, я не маленький. Что за глупости?

– Не торопитесь, – Брукс помог лорду привстать с маленького дивана.

– Что случилось, зачем вы меня вызывали? – Лоуренс попытался придать своему голосу уверенности.

– Мы только хотели вам сказать, что все сроки поиска вашей жены прошли, и как бы ни пытался ваш отец продлить их, это уже невозможно. Мы, безусловно, будем искать неофициально, и если что, то…

– Не надо, прошу вас, – перебил инспектора Лоуренс, – не стоит больше. Мы этого не переживем. Все это было мучительно для меня и моей семьи.

– Я понимаю вас, мы сделали все, что смогли, копии материалов дела вы можете получить у моей помощницы Пенни. Она все вам предоставит. Но следов вашей жены нигде нет. Ни банковские карты, ни железнодорожные, ни авиабилеты, ничего. Просто тишина. Мы предполагали худшее, но за все это время не было найдено ни одного тела, ни одной бездомной, потерявшей память. Мы давали ее приметы в розыск, но все тщетно. Вы знаете, как мы все любили вашу жену, и каждый хотел бы, чтобы она нашлась живой и здоровой. Но… простите, лорд Стаффорд. Нам очень жаль.

Лоуренс махнул рукой. Он больше не мог слушать эти речи.

Скорее всего, его задевало, что в Дувре так восхищались их парой. Именно парой, а не самим лордом Лоуренсом Стаффордом – младшим. Как будто без своей уникальной жены он вообще потерял всю значимость. И все в городе будут жалеть его, а за его спиной всегда будет тень его поразительной жены.

Или доктор Кардин был прав?

И это тоже мой выигрыш. Моя победа. Моя сила. Моя магия.

Обычная, никому не известная девушка затмила самый именитый род Дувра!

И теперь, произнося фамилию Стаффорд, все думают обо мне. Интересно.

Я очень любила руки Лоуренса, его тонкие пальцы, нежную кожу.

Он очень часто гладил меня. Его руки скользили по моему телу. Мне так это нравилось, эти моменты единения, нежности, истинного проявления чувств.

Но порой его руки задерживались на шее… и я думала, ведь чего стоит ему сейчас сильнее сжать мое горло? И за несколько минут выдавить этими прекрасными руками мою жизнь?

Возможно, он думал об этом, представлял, фантазировал.

«Но просто никогда бы не решился на это сам» – а это уже моя иллюзия, как показало время.

Лоуренс подошел к машине и замер. Сердце ухнуло в пятки.

Страх парализовал тело. Его бросило в пот.

На лобовом стекле под дворником лежала маленькая розовая роза.

Ее было почти не заметно.

Лоуренс быстрее метеора подлетел к машине и, вытащив цветок из-под дворника, спрятал его в руке.

Его трясло от страха.

Его глаза бегали по приборной панели машины. Руки вспотели. Он попытался незаметно раскрыть ладонь и убедиться, что в его руке действительно бутон.

Как же силен в людях страх! Но еще больший страх внушает признание этого страха.

Это же невинная маленькая розочка, что может быть страшного в таком милом садовом цветке?

Как я была влюблена в Джейн. Ее поцелуи. Ничего слаще не было в моей жизни. Эта искра, странная, непонятная, волнующая, пробежала сразу, как только я увидела ее. Наше общение из делового переросло в дружеское. И через некоторое время мы стали лучшими подругами. Шикарная, просто шикарная. Она шикарная. Она была моей единственной подругой. Если так можно назвать то, что было между нами.

Она это называла по-другому.

Не осуждайте людей! Теперь могу сказать вам это с уверенностью на сто десять процентов!

Для вас это акт дружбы и привязанности, для другого человека это акт любви и верности. Мы разные. По-разному воспитаны. По-разному воспринимаем мир. И мы не знаем, как трактует одни и те же действия другой человек.

Для нас это белое, для близкого человека – черное. Для наблюдателя – серое.

Мы устраивали девичники, когда Лоуренс уезжал по делам. Но, в принципе, он не мешал их устраивать, когда не уезжал. Наверное, для меня она все равно останется загадкой. Как бы хорошо я ни знала психологию или женскую природу, она… это нечто интересное и не разгаданное. До сих пор. И останется таким. Для меня.

У Джейн была первая больная любовь с мужчиной, она длилась четыре года. И после болезненного разрыва Джейн… завязала с мужчинами. Практически.

После нескольких деловых встреч Джейн взяла меня с собой в ночной клуб. С таким времяпрепровождением я сталкивалась очень редко.

Сначала Джейн пригласила меня в один из лучших баров Дувра – «выпить перед танцами»…

Как только мои лабутены пересекли порог этого бара, я потерялась…

Это не дом Стаффордов с идеальным этикетом и четырьмя вилками к одному десерту.

Это был мир, который запрещен на страницах Библии.

Все десять заповедей с оргазмом нарушались.

И, поверьте, его получали от всего. В том числе и от фантастической еды, которая не могла быть приготовлена по законам божьим. Ведь за нее можно было легко продать душу. Хотя это не касалось тех, кто уже это сделал.

Упс!

Вокруг была громкая музыка, помещение в стиле лофт. Джейн шла так легко и так свободно, держа меня за руку. Только войдя в бар, она сразу попала в ритм.

Множество танцующих людей под звуки вертушек диджея.

Мы пробились к барной стойке.

Она заказала два «Лонг-Айленда». Жутчайшее пойло.

Ее глаза горели изумрудно-зеленым, как и всегда в момент очень греховных деяний.

Много людей, темнота, игра света на танцполе, диджей под кокаином играл одну мелодию за другой. Истинная обитель заблудших душ. Мнимое ощущение того, что ты не одинок.

Я наблюдала за Джейн всю ночь. И это было поистине захватывающее зрелище. К ней подходили толпы. Толпы народа. И в этой толпе ее имя звучало как одно из самых почитаемых.

Ложные боги.

Полуголые девушки в надежде найти спонсора, юнцы, которые так же хотят зацепиться за доступное тело или кошелек. Содом и Гоморра в действии. Утопают в похоти, так как ничто светлое уже не может зацепить их задурманенный взгляд.

Прогнивший мир, в котором все друг друга имеют. В буквальном и переносном смысле.

Ты можешь случайно открыть кабинку туалета и увидеть, как юная барышня страпонит своего богатого папика.

Джейн так хорошо знала этот мир и так любила…