Stepart - Ореол

– Возьми рацию, только так, чтобы этот хмырь не видел и спрячь в куртку.

Лодочник мотнул головой в сторону стоящего на причале невысокого и крепко сложенного мужчину в плаще. Что-то мне подсказывало, что нужно воспользоваться предложением. Я подошёл к лодочнику и осторожно забрал рацию и зарядку. Потом повернулся спиной к ветровому стеклу и делая вид, что поправляю куртку, сунул рацию во внутренний карман. Зарядку убрал в боковой и закрыл на молнию. Вернувшись в кресло, я негромко обратился к Максиму Петровичу:

– А это зачем? И к чему секретность?

– На всякий случай. Спрячешь в своей комнате. Если попадёшься с ней, скажешь, что стащил с лодки. Там стоит отметка на нужной волне. Не крути настройку.

Судно упёрлось бортом в резиновые баки на краю причала. Лодочник вышел на палубу и перекинул швартовый канат с кормы человеку в плаще. Тот поймал его и стал наматывать на тумбу. Потом они проделали ту же операцию с канатом на носу судна. Я тоже вышел на палубу. Человек в капюшоне запрыгнул на борт и гнусавым голосом скомандовал Максиму Петровичу перекинуть мостик. Не дожидаясь реакции лодочника, он подошёл ко мне, снял капюшон и поклонился своей рыжей головой.

– Меня зовут Охво. Я ваш личный помощник. Это весь ваш багаж?

– медленно выговорил он, указав на мой рюкзак.

– Да, только это.

Максим Петрович водрузил между кораблём и причалом мостик, нужды в котором, в общем то, не было, и мы сошли на берег. Охво повернулся к лодочнику:

– Сам тут управишься или уже с утра глаза залил? Судя по тому, что ты с первого раза не смог зашвартоваться, залил хорошенько, – проскрипел мой помощник. На что Максим Петрович, подняв брови, ответил с нескрываемым раздражением:

– А ты подойди, я тебе дыхну.

Охво надел мой рюкзак и не поднимая глаза на собеседника, негромко пробубнил:

– Боюсь, меня вырвет, если ты дыхнёшь.

Лодочник сдержался и промолчал. Охво посмотрел на меня снизу вверх колючими голубыми глазами:

– Можем пойти по лестнице, но она крутая. Или вот по этой дороге, но по ней дольше, – он указал на бетонированную, шириной метра три с небольшим, дорогу, уходящую в сторону антенны.

– Давай по дороге. Немного осмотрюсь, да и тебе полегче будет с рюкзаком.

Я решил не строить из себя нахала. Тело было против, как показала практика во время общения с лодочником. С пухловатого лица Охво сошла надменная гримаса, которую он нацепил для общения с лодочником, и он улыбнулся.

– До свидания, Максим Петрович, – негромко попрощался я с лодочником и направился вслед за помощником, пытаясь разглядеть гудящий в небе самолёт.

– У нас есть карт для езды по острову и для подъёма на эту чёртову горку, но его гости сломали на днях, – ворчал Охво, поднимаясь в горку и пытаясь прикрыть капюшоном свои прямые волосы. Я усмехнулся:

– Да зачем тут карт? Идти-то десять минут от силы.

– Не десять, а пятнадцать, а с ношей все двадцать. Дорожка петляет. Да и уклон всё равно вон какой. Хорошо, морозы ночные закончились ещё в начале месяца и льда на дороге нет. И снег рано в этом году сошёл. Хоть какая-то радость, – продолжал ворчать Охво.

– Может, забрать у тебя рюкзак? – нарочито спокойным тоном спросил я. Помощник остановился и изумлённо уставился на меня. – Боюсь, что иначе будешь ныть всю дорогу, – пояснил я. Охво опустил глаза и извинился за многословность. Я сказал ему, что он может ворчать сколько угодно, поскольку мне это не в тягость. Только тогда я не буду его слушать.

– Отличное предложение, хозяин, – деловито согласился Охво.

– Стой, стой. Какой ещё «хозяин»? Ополоумел? – возмутился я. На лице помощника опять появилась тревога:

– Так в инструкции сказано. Но могу и по-другому называть, главное, чтобы это отображало уважение и то, что я нахожусь в вашем подчинении.

Я вздохнул:

– Давай хотя бы тогда «шеф».

Охво снял рюкзак и серьёзно посмотрел на меня:

– Шеф, без проблем. Но если так, то я тоже хотел бы себе другое имя.

Я рассмеялся:

– Мне и твоё нравится. Оно, кстати, скандинавское?

– Да, скандинавское. Но я бы всё же хотел другое. Такое, которым меня будете называть только вы.

Я, кажется, начал понимать логику Охво:

– Хорошо. Ты как нацепил на себя мой рюкзак, мне одно слово на ум пришло.

Ноздри небольшого носа помощника раздулись, а массивная челюсть чуть подалась вперёд.

– Если не понравится, то ты скажи. Поменяем.

– Понравится, шеф, – без раздумий выпалил помощник.

– «Шерпа». Как тебе такое имя?

Охво задумался. Потом осторожно поинтересовался:

– А это не что-то обидное?

Я улыбнулся:

– Это горный народ. Они живут возле Эвереста и помогают приезжим подниматься в горы. Очень сильные и выносливые.

Охво медленно и многозначительно кивнул:

– Я тоже помогаю, и я сильный и выносливый.

– Ну и славно. А теперь скажи мне, Шерпа. Мне нужно что-то заранее знать о том, что меня ждёт там, наверху? Может, чего-то опасаться или что-то иметь виду?

Охво ненадолго призадумался, потом кивнул и сказал:

– Не пейте с толстым после того, как он начнёт добавлять к каждому слову «ёпт» и не приставайте лишний раз к бледному. Бывает нервным. Ещё не ссорьтесь со старшим по дому. Об остальном старший вас сам и проинструктирует.

– Не нервировать бледного и не пить с толстым после «ёпт». Может быть, имена их скажешь?

– А вы сразу поймёте, кто из них кто. И я не знаю, как они вам представятся, – серьёзно ответил Охво.

– Ладно, Шерпа, пошли в дом. Я голоден и устал. А ещё мечтаю помыться.

Охво кивнул и зашагал вверх по бетонной дороге. Минут через десять мы оказались на перекрёстке. Здесь дорога перестала забирать вверх. Охво пояснил, что дорога слева ведёт к радару и вертолётной площадке, а та, что справа, к дому.

Пока помощник переводил дыхание, я осмотрелся. Высокие каменистые берега были лишены какой-либо растительности, разве что мох облепил некоторые из камней. Наверху остров оказался достаточно пологим, а поверх камней имелся неплохой слой почвы, достаточный для того, чтобы местами на нём росли невысокие ели. Пространство между ёлками и камнями заполонил низкий кустарник.

Ещё через несколько минут прогулочного шага мы оказались на мощёной серой плиткой круглой площадке возле дома. Посередине площадки стоял невысокий фонарь с четырьмя коваными плафонами. Столько же лавок оказалось по краю площадки. Возле каждой стояло по мусорному ведру. Тут же стоял покорёженный карт.

Парадная сторона дома, выходящая на площадку, оказалась очень необычной. Прежде я подобного не видел. Высокие бетонные стены входа примостились между каменных глыб и внешними сторонами стены примыкали к скале. Проём между стенами был выполнен из стёкол, вмонтированных в металлический каркас. Дверь тоже была из стекла, на металлическом каркасе.