Владимир Талалаев - Чёрное Солнце

Пламя когда-то

Жизнь принесло нам с небес,

Но если кто-то

Пламя то держит в руке -

Может творить он миры.

Мимолётный стих - как случайно задетая гитарная струна, запевшая в тишине.

«Может творить он миры…» А он, сжимающий в руках это самое Пламя, не смог сотворить даже простой сказки! Но ведь и написание сказки - создание Мира… Разве не сказки, ставшие былью - алый парус у пристани или чудаковатый стекольщик, делающий стеклянных мальчишек?!

Боль воспоминаний сорвалась с тормозов. Рванулась, чтобы выплеснуться наружу!

Рука. Рука сама поднимается к глазам, поднося Ледяные Часы. Ледяное Спокойствие, подаренное ему… Но все ли подарки нужны?! Да, это спокойствие на века, это гарантия выполнения Главного Долга! Почему-то вспомнился фильм «Терминатор-2», где робот охранял ребёнка. Робот из фильма стал героем, но от этого он не перестал быть роботом. Неужели и Тим становится таким же?!

Похоже, что да…

Решение пришло мгновенное, спонтанное: сбросить часы. Уронить их на камни и наступить, снова и снова, чтобы никогда больше не искуситься их ледяным успокоением!

Звон. Хрустальный звон… И за ним, кровью души - сказки и легенды, которых ещё мгновение назад не было! Истории, только что родившиеся в этом водовороте боли и тоски воспоминаний! И чёрной нитью почему-то вплетается в это вздох Артагорта там, в Убежище:

«Кольцо не работает. Оно родилось мёртвым! Оставалось только одно - ОДУХОТВОРИТЬ Кольцо! Себя, большую часть своей души загнать в металлическую золотистую побрякушку. Загнать ровно столько, чтобы даровать Кольцу жизнь.»

Тысячи лет на поверхности лежит, что надо сделать с Факелом. И никто этого не сделал. Тим понимает, почему никто не решился. У каждого в душе теплилась хоть какая-то, хоть слабенькая, но надежда, что придут и сменят его на этой вахте, и снова Большая Жизнь развернётся вокруг! А чтобы Факел перестал коптить в руках живых, чтобы он загорелся по-настоящему, так, чтобы светить вечно и самостоятельно - достаточно малого. Не кусочков от множества жизней подержавшихся за него. Всего лишь одной жизни. Но - полностью. Без остатка. Сразу. И не будет уже ни реинкарнаций, ни рая, ни ада… Ничего не будет. Даже пустоты.

Тим вздохнул. Он знал, что рано или поздно и его кто-то придёт сменить. И тоже будет обречён на одиночество.

Тим увидел его, этого будущего мальчишку, светловолосого, взъерошенного, опасающегося только какого-то Призрачного Корабля Духов Юга. Собственно, от Корабля он и сбежит сюда, сказав неловко: «Вот, я пришёл сменить тебя»…

Нет, не сменишь ты никого у этого Факела! Потому что Факелу будет не нужно тепло живых рук! Сейчас! Сейчас, пока не проросла в сердце тонким, но стальным стебельком, Трусость. Та самая трусость, которую столько веков принято благородно называть Инстинктом Самосохранения, чтобы не сказать правду даже самим себе…

Полыхнуло. Вся боль, все воспоминания, всё, что накопилось в душе, все несбывшиеся мечты и не успевшие даже родиться надежды - всё это влилось в громаду Факела, зазмеилось по его древним рукам, впиталось внутрь. Ослепительнейшая белая вспышка сменила оранжевое копчение.

Во многих мирах по пути этого света будут восклицать и восклицать:

- Смотрите! Сверхновая!

И удивляться потом, что она не гаснет, как простая сверхновая, а разгорается всё ярче и ярче, становясь самой яркой звездой на небосклоне.

Вот только Тим так и не увидел этого света. Тима просто не было. Совсем… И не было сказки, которая рассказала бы об этом.

Просто век от века, из мира в мир звучал удивлённый детский голосок:

- Смотрите - звезда!..