Призрак Робин - Сквöзь этö окнö я не вижу зäкäт

Я целый месяц провела под домашним арестом, ко мне приходили репетиторы, меня не отпускали даже на тренировки. Честное слово, я пыталась забыть его! Но сердцу не прикажешь. Я была влюблена во всё, что с ним связано: я любила его золотые волосы, его изумрудные глаза; я любила то, как он прихрюкивает, когда смеётся; я даже полюбила запах табака, который до этого вызывал у меня лишь отвращение. Я даже начала учить русский, так как это был его родной язык.

Всё напоминало мне о нём. Смотря на себя в зеркало, я видела его сияющее лицо. Наслаждаясь зарёй, я вспоминала наш первый поцелуй.

Когда моё наказание закончилось, я первым делом встретилась с Михаилом. Он забрался ко мне в школу и сидел весь день в мужской раздевалке. Каждую перемену я проводила с ним, сидя в обнимку и нашёптывая друг другу нежности.

Мы использовали любой момент, чтобы встретиться. Вместо обеда в школе, я уходила в кафе с Михаилом. По дороге на тренировку я также виделась с ним. Конечно, нам этого не хватало, мы хотели всё время быть вместе, но иного выбора у нас не было.

Во время весенних каникул Карин и её подруги пригласили меня на неделю в Эстонию на дачу общей знакомой. Я договорилась с Карин, что я якобы поеду с ними, хотя на самом деле у меня были совершенно другие планы. Карин долго злилась на меня, но согласилась помочь. И для всех в этом мире на весенние каникулы я поехала в Эстонию, хотя решила остаться в Хельсинки с Михаилом и жить с ним эти несколько дней.

Первое, что меня удивило, так это то, что его квартира была обшарпанной, старой, и везде воняло какой-то тухлятиной. Тогда он сказал мне, что после смерти родителей их кампания обанкротилась, и теперь он вынужден жить в захолустной квартирочке и начинать всё заново. Тогда я почему-то поверила ему, причём, напротив, мне стало ещё больше жаль его.

Само собой, за ту неделю наши отношения перешли на новый уровень. На третий день Михаил сделал мне предложение. Он сказал, что души без меня не чает. «Ты – именно та, кого я искал всю свою жизнь», – говорил он, – «Дай мне обещание: когда тебе исполнится восемнадцать, ты выйдешь за меня.» Я ответила: «Обещаю.» На следующий день мы купили кольца.

Каникулы заканчивались, и мне как никогда становилось грустно. Мысль, что совсем скоро мне придётся сидеть часами в школе, кое-как находить возможность встречаться с женихом, с каждым днём всё больше омрачала мой разум. И в тот самый день, когда я собирала вещи, Михаил предложил мне сбежать. «Сбежать, оставить проблемы позади, неужели тебе этого не хочется? Мы начнём новую, прекрасную жизнь, вдали от назойливых родителей! Мы построим свою семью, мы увидим весь мир… Обещаю, мы вернёмся, когда захочешь.» – вот, что он сказал мне. Я понимала, что сначала мне нужно закончить девятый класс, без этого никуда. И Михаил, благо, принял это. В итоге мы договорились сбежать сразу, когда закончу среднюю школу.

До назначенной даты оставалось совсем немного, как раз время попрощаться со всеми друзьями. Карин была очень расстроенной, но она была рада видеть меня счастливой рядом с ним, поэтому она согласилась снова прикрыть нас.

Наступил тот роковой день. Мы договорились уехать рано утром, пока прислуга и родители спят. Ночью я собрала всё самое необходимое. Конечно, я не могла уйти не попрощавшись, и я оставила записку в своей комнате, где написала, насколько сильно я люблю своего жениха, и какая счастливая совместная жизнь у нас будет.

Но самое страшное было то, что Михаил попросил меня взять с собой как можно больше денег, ведь нам нужно с чего-то начинать. Я стащила из сейфа около двухсот тысяч евро.

Михаил обещал приехать на своей машине, поэтому, когда я видела его, выходящим из такси, я сильно разозлилась. Я была согласна на воровство, но не на угон машины. К тому же разум потихоньку начал возвращаться ко мне, ибо я заподозрила что-то неладное. Такси, тем более его руки были в перчатках. Зачем в июне перчатки? И знаешь, что он сказал мне на это? У него якобы сломалась машина, поэтому он не смог приехать на ней. Я уже готова была всё отменить, как он вновь начал бросаться обещаниями. Я согласилась взять из гаража машину, довольно дорогую, ведь других у нас и не было. Но именно та машина показалась мне самой незаметной, поэтому, не раздумывая, мы взяли именно её.

Вот так мы и поехали навстречу «счастливому будущему». И знаешь, сначала всё было хорошо. Мы доехали до Лахти, где позавтракали, а по дороге до Ювяскюля я уже совсем распоясалась. Мы ехали по автостраде, а я во всё горло подпевала любимым песням.

Весь день мы ехали на север, лишь изредка останавливаясь на заправках. Когда стемнело, мы уже подъезжали к Лапландии. Но я никак не могла заснуть, ведь Михаил, казалось, специально наезжал на всевозможные кочки. Я всё предлагала ему остановиться в каком-нибудь отеле, но тот уверял меня, что нам нужно как можно скорее прибыть в Швецию, ведь нас уже наверняка ищет полиция всей Финляндии. «Неужели не лучше было поехать через Россию? Она ближе Швеции!» – всё повторяла я. Но он сказал, что на границе с Россией их могут не пропустить, потому что машина не была зарегистрирована на Михаила. А на границе со Швецией выехать из страны куда проще. Я тогда даже и не думала, почему мы решили уехать на машине, а не, предположим, на пароме до Таллинна.

Я была слишком влюблена в него.

Поздней ночью я начала жаловаться, что никак не могу заснуть. Тогда Михаил предложил мне коньяк. Не раздумывая, я выпила глоток, а за ним и другой. Спустя десять минут меня начало сильно мутить. Глаза закрывались сами собой, а звуки соединялись воедино. Я не могла шевелить руками, ноги тряслись. «Что со…» – но я не успела договорить, как заснула.

Через какое-то время я проснулась от того, как кто-то начал снимать наше помолвочное кольцо. Это был Михаил.

«Что ты делаешь?» – едва произнесла я. Меня всё ещё кружило, я едва могла разглядеть, что происходит вокруг. «Что ты делаешь?» – повторила я.

Но тот лишь крикнул: «Заткнись!»

Он украл моё кольцо, а затем стал вытаскивать меня из машины. Только тогда меня осенило. Я хотела была выбраться из его рук, но никак не могла пошевелиться. Моё тело не слушалось меня, я словно была парализована!

Михаил положил меня у обочины. Я заметила, как он начал пересчитывать деньги, что я стащила у родителей. Затем он вновь вышел из машины, чтобы снять номер и прикрепить новый, но было так темно, что я не смогла разглядеть новый номерной знак.

Наконец, когда всё уже было сделано, Михаил подошёл ко мне. На тот момент я уже могла едва двигать пальцами рук, но и эти движения давались мне с трудом. Он присел рядом со мной. По моему телу пробежала дрожь. «Что же теперь он собирается делать со мной?» – всё думала я. Но он только смотрел на меня. Я не видела его лицо, но чувствовала на себе его тяжёлый взгляд, взгляд с высока. Он засмеялся и бросил у моих рук пачку сигарет с дешёвой зажигалкой. «Вот, – сказал он, – Не могу же я оставить даму одну на обочине в лесу. Да ещё и ночью. Да ещё и в таком захолустье! Пусть у тебя будет хоть какая-то компания перед гибелью.»