Джеймс Блиш - Звездный поход

- Да не “капитан Джеймс”, - объяснил мальчик, - а капитан Джеймс Т.Кирк, КК “Дерзость” NCC #8209;1701, - он продекламировал будто наизусть. Его самого то, кем был его тезка, совсем не волновало. Он предпочел бы называться в честь дедушки Сарека. С дедушкиным именем жить ему было бы гораздо легче. Джеймс - совершенно нелогичное имя для мальчика-вулканита.

А вот на Милэун его объяснение произвело соответствующее впечатление. Она слыхала о капитане Кирке - по крайней мере из курса истории для начальных классов.

- Вот здорово, Джеймс, - сказала она, - он был великий капитан. Тебе надо гордиться. Нам немножко рассказывали о приключениях этого капитана и его команды. Во всей истории не было ничего интереснее, - она скорчила рожицу, - но это же все было очень-очень давно. Гы, да твой папка, наверно, такой старый!

- Он совсем не старый для вулканита, - начал Джеймс защищать своего отца от обвинений в дряхлости. - Ему всего сто тридцать стандартных лет. Для вулканита он еще молодой. Моей бабушке больше двухсот стандартных лет, и она только-только начинает стариться.

- Ну, а для меня он все равно старый, - объявила Милэун. - Моему папуле тридцать два, а маме тридцать, и то иногда они кажутся мне старыми. Вообразить не могу: неужели и мне может исполниться целых сто лет?!

Такое обсуждение родительских возрастов могло бы продолжаться еще неизвестно сколько времени, но дверь “люкса”, в котором расположилась семья Джеймса, отворилась, и оттуда вышла девочка-вулканит.

- Мать попросила меня передать тебе, чтобы ты шел ужинать, - сказала она, обращаясь к Джеймсу. - Мы быстро поедим, а потом к нам придут капитан Пикар и коммандер Райкер. Пожалуйста, не задерживайся, - и она ушла обратно,

- Кто это была? - спросила Милэун.

- Аманда, - пояснил Джеймс. - И мне лучше отправляться в каюту. Матери не понравится, если я запоздаю - особенно если я прямо туг, в коридоре.

Милэун хихикнула.

- Да я на тебя не обижаюсь. Мне тоже не нравится, когда моя мамка сердится. А давай встретимся завтра? Все утро у меня уроки, но днем я свободна.

- Я спрошу отца и мать, - сказал Джеймс, - но, думаю, все будет в порядке.

- Это хорошо! - Милэун снова выдала свою заразительную улыбку. - Я тебя найду сразу после обеда, около тринадцати ноль-ноль. Могу тебе показать всю “Дерзость”, куда мне только разрешают ходить, и все такое. Хочешь?

Джеймс так и просиял.

- Конечно! Еще как хочу!

- Договорились. До завтра!

Милэун направилась по коридору к своей каюте, а Джеймс смотрел ей вслед. Она ему очень понравилась, даже очаровала его. Она оказалась первым его сверстником, который, познакомившись, принял его таким, какой он есть. От этого внутри у него потеплело. Он вошел в дверь своего нового - на время полета на “Дерзости” - дома, гадая, какими окажутся капитан Пикар и коммандер Райкер.

С того дня двое детей стали неразлучны. Спок и Саавик решили, что Джеймс ту пару недель, пока они летят на “Дерзости”, обойдется без школьных уроков. Они рассудили, что опыт пребывания на звездолете сам по себе послужит хорошим дополнением к университетам сына. Им понравилось, что маленькая Милэун взяла Джеймса под свое крыло. Поскольку девочка живет на корабле постоянно, она сумеет передать Джеймсу многое из того, что знает сама. Как бы то ни было, и матери, и отцу хотелось быть уверенными, что Джеймс и его сестры не страдают от недостатка внимания взрослых на борту “Дерзости”. Они хотели, чтобы их дети как можно лучше познакомились со звездолетом.

За те дни, что они провели вместе, Джеймс многое узнал о своем маленьком гиде. Конечно, учитывая любовь Милэун к болтовне, было почти невозможно ничего не узнать об ее прошлом. Отец ее, лейтенант Сии Макферсон, проводил большую часть своих дней внизу, во владениях инженерной службы. Он вечно чинил всякие машины или возился с тем, что в починке не нуждалось, без конца стараясь что-то усовершенствовать. Мать ее звали Йама Макферсон, она работала врачом и тоже все время пропадала в лазарете - или с больными, или уткнувшись носом в какую-нибудь книжку, занятая то одной, то другой научно-исследовательской работой. Милэун унаследовала от своих родителей неуемную жажду узнать, Как устроены вещи, как их собирать и разбирать. Она сообщила Джеймсу по секрету, что по-настоящему хочет однажды стать главным инженером какого-нибудь корабля вроде “Дерзости”. Джеймс нисколько не сомневался, что со временем так оно и случится.

- Ну, - сказала Милэун, сидя в кресле, задуманном для удобства взрослых, и болтая ногами, - чем ты хочешь сегодня заняться?

Дети находились на Палубе Отдыха. Здесь они уже частенько бывали и раньше. Мальчик и девочка лазили везде, куда только могли попасть безнаказанно.

Джеймс совсем не скучал. Он получил в наследство изрядную дозу ненасытного вулканитского любопытства и считал, что путешествие на “Дерзости” просто великолепно, как бы мог сказать и его отец.

- Даже не знаю, - проговорил он медленно, - можно опять сходить в школу и побеседовать еще раз кое с кем из учителей. Интереснее всего разговаривать с мистером Энфенеиидом.

Мистер Энфенеиид, уроженец Суламида, использовал по крайней мере шесть из восьми своих щупалец, чтобы выговаривать слова, беседуя с учениками, и маленького вулканита это зрелище пленяло.

Милэун скорчила рожицу.

- Говоришь, как истый вулканит! - воскликнула она. - У нас свободное время, а ты хочешь опять в школу! Фу!

- Образование - ключ к величайшей свободе и знанию в этой жизни, - обиженно сказал Джеймс. - А еще мистер Энфенеиид не похож ни на кого из тех, кого я раньше встречал.

- Он - учитель, а с ними я провожу достаточно времени, уж не сомневаюсь! - не растерялась Милэун, От досады она даже принялась быстрее раскачивать ногами. - Слушай! У меня есть одна лихая задумка… но ты должен пообещать, что не разболтаешь, - она застыла в позе заговорщика, выжидательно глядя на него.

- Какая задумка?

- Сначала обещай, - настаивала она.

- Как я могу обещать, когда я не знаю, что ты замыслила? А это не опасно, правда? - Джеймс старался не выказать беспокойства.

- Нет, глупый! Мы с тобой когда-нибудь делали хоть что-то опасное? - спросила она.

Джеймс изучающе посмотрел ей в лицо. Он заметил, что у нее над переносицей рассыпано немного веснушек. И смотрелись они там довольно привлекательно.

- Нет, - сказал он, - но ты хочешь, чтобы я пообещал тебе что-то, даже не зная что я обещаю. Это нечестно, Мы же друзья.

- Ладно, - вздохнула она, - мой план хорош, но ребятам на самом деле не разрешают туда заходить без родителей или учителей. Я там бывала так много раз, что не сомневаюсь - мы сумеем это сделать и нас не поймают.

- Ага! - голос Джеймса зазвучал так, будто мальчик открыл настоящую тайну. - Мы говорим о чем-то опасном!