Джо Р. Лансдейл - Дорога мертвеца. Руками гнева

Потом, сказал Хайрем, заклятие распалось. Уэбб подскочил и хлестнул лошадь, та рванулась вперед, а индеец повис. Он даже не корчился – в один удар сердца был мертв. Сверчки разом смолкли, и буря утихла. Но мгновение спустя налетела снова. Ветер ломал сучья, срывал листья, дождь хлестал будто картечь. Молния ударила с небес прямо в тело индейца – и все стало белым.

Когда зрение вернулось ослепшим глазам, индейца не было – молния унесла его в ад. Только дымилась веревка, ветер колыхал петлю, и здоровый паук или что-то вроде него взобрался по веревке в крону и пропал.

Тут Хайрем смекнул, что перед ними – не просто сумасшедший. Тот паук был совсем как нарост на теле, замеченный Хайремом, когда он тащил индейца из повозки. В первый момент он решил, что на груди у того здоровенный паук, а потом разглядел, что это большое родимое пятно – волосатое, с очертаниями паука. Вернее, со слов Хайрема: «…существа, по виду схожего с пауком».

Когда все кончилось, Хайрем прибежал ко мне. Он был сам не свой от раскаяния. Говорил, что напился и поддался порыву толпы. После другие говорили мне о том же. Разумеется, это не оправдание, но хоть что-то.

Хайрем рассказал, что тело негритянки бросили на обочине проезжей дороги и что это мучает его. Пусть мертвым не помочь, но хотя бы похоронить ее достойно.

Так что сели мы в повозку и поехали. Буря к тому времени совсем разыгралась – на расстоянии вытянутой руки ничего не разглядеть. Тело искали долго, но нашли. Преподобный, с нее содрали кожу. Прямо как с белки. В повозке оказался старый ящик от плуга – туда мы ее и поместили. Отнесли в лес и закопали. Под проливным дождем и с разными корнями, что пришлось обрубать, совсем замучились. Но мы хотели убедиться, что тело не потревожат. Калеб, выпив как следует, вполне мог вернуться, чтобы забрать тело и подвесить где-нибудь в городе. Как сказал Хайрем, он уже повесил уши на кожаном ремешке себе на шею и похвалялся, что сошьет кисет для табака из грудей.

В общем, когда все было кончено и мы вернулись в город – узнали, что Гленда жива.

Индейское снадобье сработало. Она умерла и затем воскресла, уже здоровая. Либо так, либо ее принесли ко мне в глубочайшем кататоническом ступоре, но я не такой плохой врач, чтобы этого не заметить. Преподобный, говорю вам: девочка умерла, и это часть процесса исцеления. Но прежде чем она излечилась, индейца вздернули.

Вот тут Уэбб запел по-другому. Индейское проклятие стало для него реальным. В ту же ночь они собрали вещи и всей семьей сбежали из города. Даже сквозь сильный ливень я видел их отъезд и могу поклясться, что девочка была жива. Она сидела в повозке с мамашей и держала над ними зонтик. Помню, как я подумал: «Как бы ей опять не подхватить пневмонию». А после – что индейское снадобье могло излечить ее навсегда.

Наутро позади салуна нашли труп Хайрема. Рука крепко сжимала охотничий нож, которым он располосовал себе горло от уха до уха.

Затем пропал дилижанс с пассажирами. Сегодня вы видели, как человек развалился на улице, точно слепленный из промокшей бумаги. И еще банкир Нат. Его обнаружили на задках Молли Макгуайр с разорванным горлом и переломанной шеей. Теперь – Нолан. Та же рваная рана на горле. Сильная потеря крови, но на трупах почти нет следов крови. Вернее, в случае с Натом немного крови было там, где его нашли. Не знаю, как было с Ноланом, но вряд ли по-другому. Или вы не заметили? Ладно, не важно.

Да, еще ребенок несколько дней назад. Смерть от естественных причин, но на пояснице маленькая ранка – конечно, не такая, чтобы истечь кровью – лишь пара капель на простынях. Тогда я посчитал это за случайный укол булавкой от пеленок.

Все вместе отвечает тому, как, судя по книгам, действует демон – преследует врагов, словно вампир, пока все не сгинут. Равно и всех, кто встает у него на пути. Но и этого бывает мало. Демон может пожелать остаться в мертвом теле, насколько угодно.

Теперь, прежде чем вы скажете, что я помешался, позвольте добавить последний штрих к рассказу. Хотя это уже относится к сновидениям.

Мне снова приснился тот же сон – обо мне и негритянке – только сейчас все было натуральнее и по-другому. Так натурально, что я чуть не задохнулся.

Я проснулся и сел – окно было прямо передо мной – и через щель в занавесках увидел ЛИЦО, прижавшееся носом к стеклу. Было темно, черты лица расплывались, но это был индеец, смотревший так же, как в тот раз, когда я приходил к ним поговорить. С проницательностью и превосходством. Взгляд точно говорил: «Ну что, нравится сон, который я тебе послал?»

Так вот. Сон был тот же, с одной разницей: я занимался любовью с ее ободранным трупом – таким, как в ночь, когда мы с Хайремом ее похоронили.

И как, по-вашему, в своем ли я уме?

– Не думаю, что вы спятили, Док, – сказал Преподобный. – Но я был бы лжецом, сказав, что принимаю все на веру. Вы явно убеждены в том, что говорите, но можете сильно ошибаться.

– Папа, – сказала Эбби, – я верю, ты видел лицо в окне – только оно могло быть частью сна. Ты винил себя в том, что случилось, – возможно, думал, что смог бы остановить толпу. А что до влечения к женщине, оно вполне здоровое. Но ты убедил себя, что должен хранить верность маме и после ее смерти, а во сне ты будто оскверняешь ее память. Последний сон об утехах с трупом соединил обе твои вины.

Док слегка покраснел.

– Допускаю, такое возможно.

– И еще, – сказал Преподобный, – вам может не давать покоя прежняя зависть к талантам индейца. А в глубине души вы можете считать, что так ему было суждено. Такие мысли всем приходят в голову. Вы попусту терзаетесь, Док.

А про себя он подумал: «Вот мне как раз есть за что терзаться».

– Все равно это не объясняет сходство ран у Фостера и Нолана. И человека на улице.

– Ладно, Док. Будем считать, что все правда. Как нам быть?

– Точно не скажу. Но все больше склоняюсь к тому, что дело не в моем воображении. Уверен, проклятие существует, и, если существует способ избавиться от него, – Док махнул рукой, – нужно искать в этих книгах.

Все трое какое-то время молчали.

– Черт, – сказал наконец Док. – Чувствую себя болваном. Естественно, вы правы.

Он налил новую стопку и залпом выпил:

– Все это лишь в моей голове.

Преподобный и Эбби вышли в переулок.

– Извините папины чудачества, – сказала Эбби. – Как мама умерла, он сам не свой.

– Не нужно извинений. Ваш папа, по-моему, очень обаятельный. – Раз уж Эбби начала оправдываться, он не стал добавлять о подозрениях по поводу того, что Док что-то обнаружил.

– Может показаться неприличным, но я хотела бы увидеть вас снова.

– Увидите.

Она взяла его за руку. В следующий миг она оказалась в его объятиях, и их губы слились. Он не ожидал, что будет так хорошо.