Маир Арлатов - Не читай это днём!

Арису поселили в четырёхместную каюту. Первые часы она, как и три её соседки просто сидела на своей не застеленной кровати, погружённая в немое отчаяние. Может и хорошо, что перед взлётом оказались наглухо закрыты иллюминаторы. Девушке казалось, если бы она увидела, как всё дальше от неё становится Земля, её сердце не выдержало бы муки расставания и разбилось бы на куски подобно хрупкой хрустальной вазе.

Девушка, сидевшая напротив, тихо плакала уткнувшись лицом в подушку, но в сердце Арисы уже не осталось места для жалости. Только боль: щемящая и прожигающая насквозь. Потом появилась злость. В первую очередь на себя. Как она могла разрушить свою судьбу, согласиться на этот перелёт? Только сейчас она с ужасом осознала всю трагичность случившегося. И ничего уже не исправишь…

Неожиданно тревожную, пропитанную тяжёлыми мыслями тишину каюты нарушил приятный мужской голос:

– Вниманию пассажиров космического лайнера «Надежда»! Полёт проходит в нормальном режиме, и вы можете посетить специально оборудованные для вас отсеки: столовую, спортивный зал, отсек психологический или медицинской помощи и многие другие. Убедительная просьба ознакомиться с правилами поведения во время перелёта, которые описаны в брошюрах, находящихся в ваших каютах и соблюдать их неукоснительно. Это необходимо для вашего же блага. По всем возникшим вопросам обращайтесь к обслуживающему персоналу. Приятного Вам полёта!

Брошюры в количестве четырёх штук действительно лежали на столике.

Ариса первой взяла одну и без особого интереса принялась изучать содержимое. Из всего написанного поняла, что никакой она не особенный человек. А скорее заключенная с максимально ограниченной свободой. Сплошные запреты: нельзя громко смеяться и разговаривать, собираться в группы более двух человек, провоцировать кого бы то ни было на проявление агрессии, оскорблять пассажиров, обслуживающий персонал и членов экипажа, быть нетерпимым к пассажирам иной расовой принадлежности, вероисповеданию или политическим взглядам, нельзя скрывать болезненное состояние организма и вступать в половые отношения. И много чего другого…

Оказалось, всюду были размещены невидимые глазу камеры слежения и нарушение правил грозило нарушителю помещением его в анабиозную камеру на время всего полёта.

– Боже… – молчание нарушила одна из девушек, которые по примеру Арисы взялись за чтение брошюр. – Похоже мы попали в тюрьму. Хорошо, что лететь три недели. Иначе я сойду с ума.

Закрыв брошюру, она внимательно глянула на присутствующих в комнате незнакомок и обратилась к ним:

– Может познакомимся? Меня Ника зовут.

Ариса подняла на нее глаза. Ника была красивой длинноволосой брюнеткой лет двадцати двух с выразительными зелёными глазами. По строгим чертам лица и волевому подбородку чувствовался её властный характер и наличие лидерских способностей.

– Ариса, – первой ответила Ариса и опять вернулась к чтению.

Плачущая девушка, наконец, перестала всхлипывать, и вытерев глаза, нехотя произнесла:

– Гелия.

Она тоже была брюнетка, но с печальными карими глазами.

– А меня зовут Санни, – отозвалась четвёртая соседка по каюте – светловолосая коротко стриженная шатенка с симпатичным личиком и первыми мимическими едва заметными морщинками вокруг серых, обрамлённых длинными чёрными ресницами, глаз. Прочитанное в брошюре вызвало у неё бурю негодования: – Не понимаю, зачем надо так рано просыпаться? В шесть часов! И зачем эта ежевечерняя проверка, будто нам есть куда отсюда сбежать.

– Раньше надо было думать, – сердито бросила Ника. – Возомнили себя особенными! Обрадовались, что в живых останемся! Уж лучше бы со всеми на Земле остаться.

– Что же не осталась? – с сарказмом в голосе спросила Гелия.

– Дура потому что!

– А я в обморок упала, – призналась Ариса, – но всё равно сюда запихнули.

– Надо было эпилепсию изобразить. Так многие делали. Особенно дети.

– А может не всё так плохо? Нам просто надо это пережить, – сказала Санни. – Кстати, я не прочь познакомиться с мальчиками. Идём?

Она первой направилась к выходу. Дверь оказалась не заперта. Из коридора доносились приглушённые голоса.

Так начиналась для спасённых людей новая жизнь. Она Арисе не нравилась, заставляла чувствовать себя неуютно и всегда быть настороже. В отличие от многих пассажиров ей никак не удавалось расслабится и не думать о родных и своём любимом Эрике. Мысли о гибели человечества прочно засели в её голове и тревожили во время сна.

Первая неделя полёта далась Арисе с большим трудом. В душе росла непонятная злость и всё чаще ей хотелось выплеснуть её на ком-нибудь. Возможно сказывалось ограничение свободы и численность пассажиров. Но не она одна переживала такое состояние. Были те, кто не выдерживал и скрывался, устраивая драки и причиняя разрушения. Потом их больше не видели. Ко второй неделе полёта психологическое состояние пассажиров пришло в относительно уравновешенное состояние. Но спокойствие это оказалось обманчивым. Многие впали в депрессию. А соседка Арисы Гелия оказалась первой покончившей жизнь самоубийством. Она перерезала себе вены в общей душевой каюте. Для Арисы это был настоящий шок. Ведь казалось, что ничто не предвещало такого трагического исхода. Все эти психологические тесты, которые проводились до полёта по выявлению лучших представителей человечества, оказались бесполезны.

Часами Ариса сидела у иллюминатора и смотрела в звёздную черноту космического пространства. Она видела далекое Солнце, не в силах отвести от него слезившиеся тоской глаза. Где-то там существовала третья по счёту дорогая сердцу планета. Её уже давно не видно. Но она осталась там…

Ариса чувствовала себя предательницей. Она бросила всё, что ей дорого. Ради чего? Что её ждёт там, куда унесёт её один из инопланетных кораблей. Так ли всё будет благополучно? Или может ей найдут пару и заставят размножаться как животное? Почему она раньше не подумала о таком варианте развития событий?

– Собираешься повторить судьбу Гелии? – поинтересовалась, входя в каюту Ника.

Ариса ничего не ответив, холодно глянула на девушку.

– Сходи лучше пообедай, а то тобой врачи интересовались.

– Чего им надо?

– Ты третий день к психологу не ходила.

– Пошли они…

– Я предупредила.

– Ника, ты знаешь, сколько нас всего на лайнере?

– Из бодрствующих около трехсот, а сколько спящих – не в курсе.

– И сколько таких лайнеров следует за нами?

– Не считала. Говорили около сотни.

Ариса вздохнула опять, уставившись в иллюминатор. Ей не видно было ни одного, идущего следом лайнера, и казалось, что их просто нет. От этого всё больше возрастало пожирающее душу чувство одиночества.