Алексей Сабуров - Мертвецы не страдают

– Катись.

Павел ушел, радуясь в душе, что сорвалась все-таки она, а он скинул с себя тяжесть зачинщика разлуки.

Она потом проревела всю ночь, ощущая себя половой тряпкой, о которую вытерли ноги и даже не заметили этого. Боль, ненужность, усталость и тоска переплелись той ночью в спутанный клубок. А слезы лились и лились из глаз от мешанины мыслей, жалости к себе и любви, пускай измазанной предательством Павла, как потекшей ручкой, но все еще яркой и желанной. Когда она вспоминала его лицо в вечер их встречи, то так хотела, чтобы он постучался в дверь и, обняв ее, сказал, что все это его неумная шутка. Но когда видела перед собой бегающие холодные глазки и слышала слова, от которых хотелось провалиться под землю, Ирина мечтала, чтобы тот никогда не рождался.

Теперь прошлое возвращалось. И в памяти всплыл стишок, который Ирина сочинила, когда пыталась избавиться от чувств к Павлу:

Слова от злости складывались сами собой, и сочинение этих простых строк облегчало боль. Ее мозг вместо жалости к себе начинал думать совершенно о другом: какое слово еще можно подставить в стишок? Но боль прошла, и после этого Ирина не позволила этой мужененавистнической считалочке стать девизом своей жизни. Теперь же посчитаться снова и изменить свое отношение к мужчинам стало нестерпимо желанным:

Ирина отвернулась от болтающегося на гвозде ключа и быстро пошла на кухню, подбадривая себя ритмичным шепотом:

– Раз-два – все мужики чума.

II

До кухни Ирина не дошла. Тишину квартиры разорвал резкий звонок. Он не дал девушке дорассказать, что же мужики любят.

«Срок подачи апелляции истек, милый», – победно подумала она. Отойти от нас подальше просим. Она решительно направилась к двери, намереваясь четко и просто объяснить свою новую жизненную позицию мерзкому типу. Не встречаюсь ни с кем, и нет проблем.

На пороге стоял Женька. Он торопливо-приветливо махнул ей рукой и спросил:

– Ты чего такая злая? – но, не дожидаясь ответа на вопрос и приглашения войти, влетел в прихожую. – Где этот засоня? Я его сейчас убивать буду!

Ирина маленько поубавила горелку злости – все-таки перед ней был не самый мерзкий представитель противного пола, а только его друг.

– Он давно ушел.

– Как ушел? – не поверил Женька. – Брось его покрывать.

– Больно надо.

– Когда?

– Да час назад.

Женька попытался ворваться в квартиру, но Ирина его не пустила. Тот остановился на секунду и всмотрелся в насупленное лицо девушки.

– Поссорились, что ли?

Ирина не хотела пускать его в свои тайны. Она почувствовала оскорбительную униженность в факте того, что ее бросили. И говорить об этом значило унижать себя.

– Нет.

– Тогда говори, где его прячешь.

– Да ушел он!

– А машина-то что под окном стоит?

Ирина забыла о том, что « не встречаюсь ни с кем, и нет проблем», и кинулась к окну. В страшной спешке и непонятной тревоге она чуть не опрокинула телевизор, который качнулся, но встал на место. Она подлетела к стеклу и всмотрелась в стоянку, которая находилась у соседнего подъезда.

Ближе всех стояла грузовая «Газель», перекрывая вид на следующий за ней автомобиль, который только чуть-чуть выглядывал зеркалом заднего вида со стороны водительского места. Ирина уже хотела броситься на улицу, чтобы рассмотреть замаскированную машину, как взгляд ее упал на другую сторону площадки. Одинокий, словно брошенный, сданный в утиль, там стоял автомобиль Андрея.

Она не могла ошибиться. Если занимался любовью в машине, уже не забудешь, какая она.

Андрюша пришел в тот вечер довольный и чем-то возбужденный.

– Сюрприз-сюрприз! – закричал он с порога.

В ответ на недоуменное выражение ее лица он вытащил из кармана черную повязку.

– Иди сюда, моя девочка, – заговорщически произнес он.

Она глупо улыбнулась, но, заинтригованная, подошла. Андрюша завязал ей глаза, тихонько подпевая старую мелодию: «Сюрприз-сюрприз. Да здравствует сюрприз!» – и повел ее за собой. Ирина ничего не понимала, но поддавалась его руке, которая тянула за собой.

Они вышли из квартиры, спустились на первый этаж, а затем оказались на улице. Она представила себя идущей вдоль бабушек, вечно сидящих на скамейке у подъезда, и ей стало неловко за свой глупый вид, но Андрея это вроде как и не смущало. Он вел ее дальше. Затем они остановились.

– Подожди, – весело бросил парень.

Послышались короткое шебуршение и звон ключей, а затем щелчок открывающейся двери автомобиля.

– Садись, – сказал Андрей и подвел ее к месту, помог усесться, придерживая голову.

Все это казалось Ирине невероятно смешным и нелепым, но в то же время она не противилась вовлечению ее в какую-то еще непонятную ей игру.

Потом щелкнула дверца слева.

– Ну что, поехали? – спросил Андрюшка, не ожидая ответа.

– Можно я сниму повязку? – Ирина попыталась выйти в аут, но Андрей только тихонько прикрикнул:

– Сиди.

Завелся двигатель, и машина тронулась с места. Они ехали минут двадцать, часто поворачивая, так что Ирина и представить не могла, где она находится. Вдруг скорость упала и автомобиль остановился.

– Сейчас снимать? – настойчиво спросила Ирина.

– Нет, – ответил Андрюша, и его губы коснулись ее щеки. Затем его пальцы стали сжимать грудь, а губы впились в мочку уха.

Ирина не видела, где она, что вокруг, за окном машины, и эта неизвестность внезапно возбудила ее, и она обняла Андрюшу, стараясь притянуть его к себе. Затем рука соскользнула к его ширинке и медленно расстегнула ее. Член Андрея был тверд, как ствол пушки, и Ирина начала забывать обо всем на свете.

Она почувствовала, как с нее сняли кофточку, и сама стащила непослушные Андрюшины джинсы. Затем трусики последовали за кофточкой, и в порыве затягивающей страсти девушка перебралась к нему на сиденье, подстраиваясь и вводя его член в себя.

К своему ужасу, она ощутила дикий восторг от мысли, что за ними кто-то подглядывает, и всецело отдалась любимому. Оргазм был неимоверный. Ирине показалось, что она одновременно задыхается и летит в небеса, расправив прекрасные белые крылья.

Когда сладкие судороги стали спадать, Андрей стянул повязку, и девушка увидела, что они заехали в лес, на небольшую полянку. Но, обратив внимание на обстановку вокруг, она не заметила самого главного, что хотел ей показать Андрюша, и это дошло до нее только после того, как он гордо сказал: