Владимир Погудин - Мои дьявольские истории

– Что мы имеем? – шепотом начал Петр, собравшись с мыслями. – Благодаря защитной руне это чудовище сюда проникнуть не может, мы же можем покинуть этот дом через окно. Со второго этажа прыгать, конечно, высоко – можно сломать себе что-нибудь, уж больно тут высокие потолки! Значит, нужно пробраться на первый этаж, да так, чтобы не нарваться на хозяина дома!..

– Но как это сделать? – подняла на Петра влажные от слез глаза Марина. Все-таки она тихонько всплакнула у него на груди.

– Интересно, а сможет ли он открыть дверь изнутри?!

– Что ты имеешь ввиду? – не поняла озарившую Петра идею Марина.

– Я имею ввиду, что, если заманить хозяина дома внутрь этого помещения, позволит ли ему защитная руна, во-первых, сюда войти, и, во-вторых, потом отсюда выйти, если мы захлопнем дверь и оставим его здесь?..

– Но как его сюда заманить? И что будет, если план не сработает? – засомневалась Марина.

– Заманивать, определенно, придется на живца, – рассуждал вслух Петр. – Ну, а если запереть его здесь не удастся, нам придется рассчитывать только на свои быстрые ноги! Один раз они нас уже спасли!

– А как же Павел? Он не сможет убежать! Он подняться-то не в силах!..

Петр бросил опустошенный взгляд на истощенного, еле живого друга, распластавшегося на полу. Глаза его были закрыты, из уголка полуоткрытого рта на подбородок стекала тонкая струйка слюны, грудь еле заметно вздымалась и опадала при каждом редком вдохе-выдохе. Видимо, он отдал все свои силы на рассказ и теперь провалился в забытье.

– Боюсь, нам его не спасти… – тяжело вздохнув, сокрушенно произнес Петр. Марина снова напряглась и отодвинулась от него в сторону.

– Что ты такое говоришь?! – шепотом запротестовала она. – Мы не можем его здесь бросить!

Петр заглянул ей прямо в глаза.

– Мы не сможем нести его и спастись сами, если придется убегать, – вкрадчиво принялся объяснять ей Петр. – Сам он тоже слишком слаб, чтобы передвигаться. К сожалению, для него время потеряно…

Какое-то время Марина держала себя в руках, осознавая услышанные слова. Но вскоре все же не выдержала, ее подбородок задрожал, и в следующий миг она упала в объятия Петра, сотрясаясь от рыданий. Пока она плакала, Петр обдумывал свой план.

– План мерзкий, – сказал он, когда Марина успокоилась. – Но другого у меня, к сожалению, нет.

И он посвятил Марину во все детали предстоявших им действий.

Когда все было готово, Петр с тяжелым сердцем склонился над Павлом, взял его иссохшую руку в свои ладони и крепко сжал. Павел встрепенулся и открыл глаза.

– Где я?.. – еле слышно протянул он. – Вы… кто?.. Что происходит?..

Он смотрел на Петра невидящим затуманенным взором и не узнавал его.

– Я – Петр, твой друг…

– Я вас не… знаю-ууу… ууууходите! – завыл Павел.

– Прости нас! – не сдержалась Марина, давясь новыми всхлипами плача у Петра за спиной.

– Саша? – отреагировал на ее голос Павел. – Саша! Сашенька! Родная моя!..

– Прости нас и прощай! – произнес Петр и выпустил руку Павла из своих ладоней. – Мы никогда тебя не забудем! Никого из вас – Паша, Саша и Женька!..

– Я никого не знаю… Что вы делаете у меня дома?.. – перевел взгляд Павел на возвышавшегося над ним Петра.

– Открывай дверь! – скомандовал Петр и повернулся к другу спиной. Павел тем временем, казалось, уже забыл о своих вопросах и, стукнувшись об стену затылком, откинул голову назад и уставился куда-то в пустую темноту под потолком.

Марина с трепетом медленно открыла дверь и отошла в сторону. Петр устремил луч фонарика в коридор. Коридор был пуст. С замиранием сердца Петр сделал несколько шагов вперед по скрипучему полу. Переложив фонарь в левую руку, правой он медленно извлек из чехла на поясе охотничий нож. Добротный тяжелый нож с широким лезвием и остро наточенный заботливым владельцем. Он всегда сопровождал Петра в походах уже долгие годы и все это время служил ему верой и правдой. Вот и теперь он должен был пригодиться своему хозяину, извлеченный из недр рюкзака и закрепленный в чехле на поясе Петра десятком минут ранее. Заложив руку с ножом за спину, Петр сделал еще несколько шагов вперед и остановился. Отходить далеко от спасительной комнаты он пока что не собирался – кто знает, вдруг хозяин дома непостижимым уму образом возникнет у него за спиной?

Все помещения наполнились ослепительным светом вспышки молнии, за которой следом тут же раздался оглушительный раскат грома. В следующее мгновение в конце коридора у лестницы возник хозяин дома. Он стоял, потирая свои тщедушные ручонки, и кровожадно облизывался. Петр замер на месте.

Очередная вспышка молнии и раскат грома приблизили хозяина дома к Петру на несколько метров. Он остался стоять в той же позе, но оказался уже посередине между Петром и лестницей. Его красные без зрачков глаза, казалось, пронзали Петра насквозь и были устремлены внутрь заветной комнаты, где на полу лежал с затуманенным сознанием Павел. От воткнутой в его глаз деревяшки в первой его схватке с Петром на лестнице не осталось и следа, будто бы хозяин дома и вовсе не получал никаких повреждений.

Осознав, что следующая вспышка молнии может обернуться для него весьма трагичным образом, Петр бросился обратно в комнату. Лишь только он заскочил внутрь через дверной проем и обернулся, как вновь сверкнула молния и загремел гром. Хозяин дома уже стоял у них на пороге. Хищно щелкая зубами и негромко рыча, он жадным взглядом осматривал внутреннее пространство комнаты, не решаясь войти. Петр направил луч фонарика в глаза Павлу, чтобы тот зажмурился и не видел происходящего. «Пусть уж лучше думает, что Саша где-то рядом с ним, чем видит весь этот ужас в последние минуты жизни!» – рассудил Петр. Марина же, трясясь от страха, освещала дверной проем, в котором замер ужасный мертвец. Хозяин дома медлил.

«Он не может войти! – пронеслось у Петра в голове. – Придется действовать не по плану!» .

Метнувшись в сторону чудовища, Петр изо всей силы ударил его ножом в грудь. Нож с хрустом проломил кости грудины и вошел в плоть по самую рукоятку. Старичок взревел нечеловеческим криком и, выпустив когти из пальцев рук, вцепился Петру в руку. Упершись левой ногой в дверной проем, Петр рванул мертвеца на себя и втянул его внутрь комнаты. Раздался громкий хлопок, как будто лопнула натянутая мембрана. Петру заложило уши, а мертвец, повиснув у Петра на руке, задергался в воздухе, как в припадке. Петр швырнул его в стену, оставив нож в груди чудовища.

–Бежим! – заорал Петр что было мочи, и Марина пустилась наутек по коридору из комнаты. Петр выскочил из комнаты вслед за ней, с грохотом захлопнув за собой дверь. Последнее, что он увидел, был хозяин дома, по-звериному распахнувший свою пасть, поднимавшийся с пола и готовившийся к прыжку. Когда дверь за Петром захлопнулась, до его ушей из комнаты донесся леденящий душу вой, звучавший, казалось, из каждого угла и каждой щели дома, и глухие удары о дерево. По звукам казалось, что хозяин дома бился в закрытом помещении, как птица в клетке, не в силах вырваться наружу. Петр бежал, не оглядываясь. С разорванной когтями хозяина дома руки свисавшая лоскутами кожа волочилась следом за ним по полу, оставляя на досках кровавый след.