Олег Михеев - Paint it black

Патрик отошел от стены и оказался совсем рядом. Катарина замерла в ожидании, перестав дышать. Только одна мысль осталась в ее крошечной головке «спаси меня!». Катарина не знала, как он сможет это сделать, но это было не важно. Патрик не мог оказаться здесь просто так, он обязан был спасти ее. Словно повинуясь ее воле Патрик нагнулся и вытащил пробку из бутыли. Катарина вылетела наружу и ринулась к окну. Ей казалось, что путь к спасению где-то там за пределами этой комнаты.

Патрик распахнул створку окна, выпуская ее на волю. Катарина задержалась, сделав пару кругов, рассматривая Патрика и полетела подальше от этого страшного места. Она не знала, что случится дальше и просто летела, наслаждаясь бескрайним простором небес.

Катарина парила высоко над набережной, когда почувствовала, как что-то тянет ее вниз. Она не стала сопротивляться и опустилась, сев на чугунные перила. Насколько секунд ничего не происходило, а потом внезапный мощный поток воздуха затянул ее в решетку для сточных вод. После залитого солнечным света простора подземелье канализации показалось мрачным унылым склепом с потоком нечистот. Катарина не знала зачем она здесь и не хотела об этом думать. Она просто летела в темном тоннеле, ожидая что будет дальше.

Вскоре она совсем перестала что-либо видеть, оказавшись в полной темноте. В своем крошечном тельце насекомого она не могла слышать зловоние, наполнявшее тоннель, зато явно почувствовала запах страха, исходившего откуда-то поблизости. А потом она ощутила чье-то присутствие и именно от него и шел этот страх пульсирующими волнами словно биение сердца, скованного ужасом.

Катарина бешено завертелась в воздухе пытаясь избавиться от этого липкого страха, который окружал ее. У нее кружилась голова и стучало в висках от этого стремительного пируэта, но страх начал стихать, а Катарину стала наполнять неведомая сила готовая разорвать ее хрупкое тельце. Очень скоро она почувствовала, что задыхается, словно оказалась глубоко под водой. Катарина пыталась выбраться из этого омута на поверхность чтобы глотнуть спасительного воздуха.

Когда наконец ей это удалось она сделала судорожный глубокий вздох, и тьма рассеялась. Катарина увидела спящего в кресле Божимира и свое тело, накрытое больничным одеялом. Казалось, она сойдет с ума от счастья, оказавшись снова в своем теле и чувствуя тепло катившихся по щекам слез.

– Мир. – тихонько позвала она. – Я вернулась.

До главной площади оставалось немного, чуть больше квартала. Уже видна была башня ратуши с часами и шпиль собора Святого Павла. Я решил не торопиться, поскольку немного устал от долгой ходьбы и хотел перекусить. На ближайшем перекрестке в угловом здании оказалось кафе с уличной верандой.

Внутри было прохладней, но мне хотелось осмотреться, поэтому я сел за столик на веранде. Тут же появилась симпатичная официантка. Заказав кофе и местную выпечку, я стал разглядывать улицу.

Прямо напротив оказалась книжная лавка «Арлекин и Коломбина». Она сразу привлекла мое внимание, как и стоящий возле лавки черный «Порше 911», я думаю 70х годов выпуска. Над входной дверью разместилась причудливая вывеска с названием лавки, выполненная в черно-белых цветах. На верхней строчке, как на парапете сидел Арлекин. Спиной он опирался на заглавную «А», облокотившись на согнутые в коленях ноги. С другой стороны в причудливом реверансе стояла Коломбина. Её голова склонилась вниз, так что волосы, свисая, полностью закрывали лицо. Чуть ниже более мелкими буквами было написано «подержанные книги». Я понял, что обязан посетить эту лавку. Как недавно заметил продавец газетного киоска, что все становится виртуальным, а мне все еще было приятно держать в руках книгу и я давно не бывал в книжном магазине.

Допив кофе, я оставил на столике деньги. Кстати, тоже интересный момент, в этом городе мне стало нравиться расплачиваться наличными, а не привычной мне банковской картой.

Поравнявшись с «Порше» я увидел на капоте искусно выполненную аэрографию. Я не мог пройти мимо этого шикарного творения. Множеством оттенков серого, возможно даже пятидесятью, был изображен изображён Пьеро, рыдающий возле могильного камня. Несмотря на некую гротескность и театральность, я видел нечеловеческие муки и горе в глазах Пьеро. Его искаженное болью утраты лицо пронзало отчаянием и безысходностью. Скрюченные пальцы левой руки вонзались в землю, а правая тянулась к надгробию и даже на замершем рисунке, казалось его рука дрожит. Я завороженно смотрел на это действо и почти скорбел вместе с ним. Само надгробие было обращено надписью к Пьеро, потому можно было только догадываться кому оно принадлежит. Я не смог удержаться и провел пальцами по кромке могильного камня. Что-то очень близкое к страху коснулось меня. Я почувствовал, как капелька пота катится по виску. В тот жаркий майский день меня обдало могильным холодом, от камня, точнее даже его рисунка, к которому я прикоснулся. В этот момент я встретился глазами с Пьеро. Угасшим взглядом он умолял оставить его одного. Одного наедине со своим горем.

Мне понадобилось время что бы прийти в себя. Я старался не смотреть в сторону «Порше». Не то что бы я боялся гнева Пьеро, но все-таки мне было не по себе. Я заметил, что официантка, подававшая мне кофе, смотрит на меня, стоя на веранде кафе. Я помахал ей рукой, и она поспешно удалилась. Это помогло мне избавится от наваждения и вскоре я переступил порог книжной лавки.

Тихонько звякнул подвешенный над дверью колокольчик. Сразу от входа вдоль стены был длинный прилавок, который больше походил на гостиничную стойку, за которой должен стоять портье и самое важное на ней был звонок. Тот самый по которому стучат чтобы этого портье позвать. За дальним концом стойки сидела девушка. Она пользовалась ноутбуком и прервалась что бы поприветствовать меня.

– Добрый день. – сказала она. – Могу вам чем-то помочь?

Во рту у меня пересохло и я спросил нет ли у нее стакана воды. Девушка улыбнулась и показала рукой, где находится кулер с водой. Выпив стаканчик воды, я окончательно пришел в себя. К этому моменту девушка вышла из-за стойки и смог разглядеть ее. Высокая даже на небольших каблучках совсем немного ниже меня. Ей было в районе тридцати, хотя из-за стройной спортивной фигуры она выглядела моложе. Вообще этот город не переставал удивлять меня. Жители нередко выглядели очень колоритно и в удивительных нарядах. Девушка из лавки напоминала персонаж комедии дель арте, что соответствовало вывеске. Черно белое с оборками платье чуть выше колен. Разноцветные чулки и туфли, то есть левая нога в белом, а правая в черном. И черно-белые пряди волос. Всю эту бескомпромиссность цветов нарушал только рубиновый гарнитур. Кулон в виде вогнутого ромба как на картах масти бубен на причудливой золотой цепочке и перстень с таким же камнем. На ногтях ее тонких длинных пальцев был маникюр в тон камням. Несмотря на гротескность наряда, она была красива. Правильные утонченные черты лица, изящные кисти рук и ложбинка шеи, где покоился кулон. Я понимал, что бессовестно рассматриваю ее, но не мог остановиться.