Елена Бар - По ту сторону октября

Шатаясь из стороны в сторону, я медленно поплелась к дому. Баба Яга, как ее тут многие называли, а на самом деле, баба Оля жила в последнем подъезде, перед ее окнами рос огромный каштан, на котором часто сидели голуби. Я помню, как мы детьми прятались в кустах, чтобы увидеть, как она заманивает голубей в квартиру через форточку. Назад голуби не возвращались.

Баба Оля была высокой, я бы даже сказала, огромной женщиной крупного телосложения. Ее темное безжизненное лицо никогда ничего не выражало, словно застывшая маска. Круглый год она ходила в одном и том же бежевом плаще и хромала на одну ногу. Когда она появлялась на улице все дети визжали и рассыпались в разные стороны.

Я подошла к подъезду и осмотрелась. На улице ещё не было темно, но во многих окнах уже горел свет. Её окно оставалось темным.

“Ну, не спит же она так рано!" – с этой мыслью я вошла в подъезд и, поднявшись на этаж, обнаружила, что дверь бабы Оли приоткрыта. Я постучала, потому что звонка у неё не было. Тишина. Я толкнула дверь и она поддалась.

– Здравствуйте… – вполголоса протянула я, но мне никто не ответил, – вы дома?

Я зашла в прихожую, освещаемую лампочкой с лестничной площадки. Мне открылся весьма аскетичный интерьер – стены, крашеные зелёной краской, видимо, ещё пятьдесят лет назад при строительстве дома, вешалка с известным бежевым плащом, туфли и торба на тумбочке.

– Есть кто тут? – в нос мне дал слащавый запах сырого мяса. – Бабуля, вы дома?

Я пробовала нащупать рукой выключатель на стене, но он не находился. Тогда я просто включила фонарик на телефоне и пнула дверь в комнату ногой, подумав, что если бабуля уже спит, то я ей сейчас инфаркт устрою.

Комната по интерьеру не уступала прихожей: блеклые крашеные стены, кровать, тумба, шкаф в углу. Но главное – никакой бабули и "сопутствующей атрибутики". Я подошла к окну и посмотрела во двор. "Отличный наблюдательный пункт", – мелькнуло в моей голове. На подоконнике осталось несколько пушистых перышек от пернатых. Тяжело вздохнув, я повернула к выходу, и вот тут мой фонарик выхватил из темноты стену за дверью, к которой чем-то большим была приколочена баба Оля.

Да, именно приколочена.

Она беспомощно свесила руки, волосы жирными сосульками облепили лицо, которое как и прежде ничего не выражало. И только глаза… Большие, стеклянные глаза успели выразить перед смертью всего два чувства: удивление и ужас. Кровь растеклась лужей на полу и намочила носы моих ботинок.

"Теперь всё понятно, с одной стороны, и совсем не понятно, с другой… зачем?" – подумала я про себя, а вслух добавила:

– Видимо, ты готова была со мной чем-то поделиться, если тебя было проще отправить в мир иной. Вопрос, как они собираются заткнуть тебя по ту сторону? Или это отвлекающий маневр? Похоже Ведомый таким образом вышел со мной на связь. Демонстрирует силу…

К горлу подступила тошнота и, закрыв рот рукой я выбежала на улицу.

Дома меня встретил муж.

– Ты, где была? Звоню, не отвечаешь. Думал, в розыск подавать. Ты бы хоть как-то держала меня в курсе своих похождений, – широко улыбаясь, сказал Эдик.

– Я буду работать над этим, – ответила я, упав в его объятия.

Это было единственное место, где мне было спокойно и уютно, как в маленьком домике. И казалось, пусть мир рушится вокруг, никто и ничто не способно достать меня здесь или потревожить. От волны спокойствия, которой меня накрыло тогда, после всех злоключений в тот день, я почему-то совершенно размякла и по щекам потекли слёзы.

– Ээээ… ну, ты даёшь, подруга, что ты? Ну-ну, возьми себя в руки. Пойдём, пойдём на кухню, я тут ужин сварганил, сейчас всё мне расскажешь, – и он, схватив меня в охапку, увлек за собой "на базу".

Мы всегда так называли нашу маленькую, но уютную кухню. Она была самым популярным местом в нашей семье, где мы разрешали споры, приходили к примирению, отыскивали компромиссы, искали утешения и совета и просто любили. Мне повезло с Эдиком. Мы были разными и похожими одновременно. Вода и ветер, две стихии, способные все разрушить и вместе с тем сосуществующие друг с другом испокон веков. Он – очень домашний и хозяйственный, при его-то профессии это немного странно, но возможно, именно дом компенсировал все то, чего ему не хватало в детстве – домашний уют. И давал возможность перезагрузиться, учитывая тот факт, что он – следователь РУВД.

А я… я – ветер. Мне хочется движения, полёта и фантазии, я терпеть не могу домашнее хозяйство, готовку, уборку и прочее. Сменила множество профессий в связи с этим, но так и осталась свободным художником.

Эдик знал о моих способностях и не то чтобы одобрял, но точно не мешал. Тем более, как можно помешать тому, что от нас никак не зависит. Поэтому когда его спрашивали, чем занимается его жена, он отшучивался, что я на службе у Вселенной. И мне это нравилось. Собственно, мне не нужно было думать о деньгах, поэтому наряду со "службой у Вселенной" я занималась самореализацией – пыталась рисовать, фотографировала, писала.

– А, Лиза? – испуганно спросила я, когда Эдик усадил меня за стол и разложил передо мной приборы.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.