Михаил Барков - Бессмертные

Тем временем Рогель действовал согласно своим принципам: блокировал удары и убеждал противника уйти по-хорошему.

– Я даю вам последний шанс покинуть это место живыми. Если согласитесь, я… ах! – рыцарь прервался на парирование вражеской атаки, после чего продолжил. – Ну что же, ладно. Я пытался.

После этих слов на разбойника обрушился шквал ударов разрушительной мощи. Он заблокировал первые два, затем отдача в рукоять вынудила его выронить меч. Поверженный бандит попятился назад, упал на землю и отчаянно рыл её ногами, пытаясь отдалиться от надвигающейся смерти. Рогель остановился перед ним и снова заговорил:

– Уходи. Ну! – вскрикнул он, указывая мечом в сторону леса.

Разбойник кивнул, повернулся к лесу, но вдруг резко развернулся уже с ножом в руке и сделал молниеносный выпад в правый бок рыцаря. Рогель, не потеряв бдительности, схватил его за запястье, заломил руку с оружием и проткнул наглеца мечом. Он не любил убивать, но подлецов и обманщиков он вовсе терпеть не мог.

В это время, не оставляя поражения своих союзников незамеченными, из кустов выбежали ещё двое разбойников, один из которых в то же мгновение выстрелил в Рогеля из арбалета. Болт пробил правую ключицу рыцаря и повалил его на землю. Стрелок был сиюминутно убит Вельмирой, а его напарник побежал к стонущему рыцарю. Рогель смотрел на приближающегося противника, но не мог встать, отползти, не мог даже схватить рукоять меча правой рукой. Левой он схватил камень, лежащий поблизости, и кинул в разбойника, но это не принесло результатов. Рогель попытался дотянуться до меча, но невыносимая боль и торчащий из его тела арбалетный болт ощутимо препятствовали этому. Противник подобрался к мечу первым и откинул его ногой. Он занёс над Рогелем острый клевец и нанёс удар, который мог бы убить даже быка, но рыцарь вовремя закрылся левой рукой в латах. Древко смяло стальные пластины и повредило предплечье, но острие не добралось до головы Рогеля. Тогда разбойник предпринял ещё одну попытку, но его голову пробила стрела Вельмиры. Бездыханное тело рухнуло на Рогеля и придавило его.

Феорис, видя положение своих товарищей, всё ещё не мог помочь им с расстояния. Человек, прежде метнувший в него копьё, сбросил его с телеги и теперь пытался убить в ближнем бою. Своим арбалетом алхимик пользовался не по назначению – блокировал им удары дубины, которые отгоняли его всё дальше от товарищей. Шаг за шагом, он отходил, надеясь поймать момент и убить истощённого противника ножом, но тот был убеждён в своей неминуемой победе. Разбойник яростно размахивал дубиной, пока не предоставил Феорису счастливый шанс: его оружие оказалось между тетивой и плечом арбалета; алхимик вовремя это заметил, дёрнул оружие вниз, отпустил его правой рукой, вынул из маленьких ножен на поясе клинок, предназначенный для ингредиентов и операций, и нанёс несколько колющих ударов в торс врага. Шокированный таким поворотом событий, разбойник отчаянно пытался схватить руки Феориса, но того уже было не остановить. Сознание негодяя погрузилось во тьму, и всё, что он чувствовал, – было тёплое ощущение разливающейся по коже крови.

Против Деаринда осталось двое разбойников, которые пытались обойти Вельмиру, но не успели. Тела ещё двоих уже лежали позади него, разрубленные, залитые кровью, издающие свои последние звуки. Убийца тяжело дышал, но его хватка оставалась неизменно твёрдой. В правой руке дрожал поднятый с умирающего тела меч, а в левой сверкал кровавыми бликами топор. Деаринд посмотрел на Вельмиру, вытаскивающую Рогеля из-под трупа, и на Феориса, яростно дырявящего своего противника.

– Феорис! – изнеможённо прохрипел убийца.

Алхимик быстро понял, что от него требуется, но разбойники не собирались медлить: они напали на Деаринда одновременно, атакуя его с такой скоростью и силой, что он не мог перехватить инициативу. И тогда, смертельно рискуя, он вскрикнул, замахнулся топором для удара, но вдруг повернулся и метнул его в голову другого разбойника. Оставшийся в живых противник, осознавая своё положение, стал отходить назад. Деаринд сдёрнул разодранный капюшон с головы и медленно преследовал последнего врага, сохранившего дыхание. Он пугающе смотрел на него исподлобья сквозь свисающие чёрные волосы, слипшиеся от пота и грязи, и тяжёлой поступью шёл вперёд. Заметив, что алхимик уже перезарядил арбалет, последний разбойник просто побежал. С поражающей скоростью он пересёк поляну и нырнул в густую растительность, из которой недавно появился.

Деаринд упал на колени от изнеможения и опустил голову. Через некоторое время к нему подошёл Феорис.

– Похоже, это всё, – заключил он. – Телегу они не повредили, лошадей не нашли, но… Рогелю, кажется, досталось. Пойду, посмотрю.

Убийца ничего не ответил ему. Эта схватка совсем не вписывалась в планы, а работоспособность его интуиции теперь была под вопросом. В пути они имели десятки возможностей свернуть с дороги, но не воспользовались ими по его решению. Теперь человек, объявивший мотивом всей своей жизни избавление людей от злобы, стал жертвой этой самой злобы и истекает кровью. Деаринду казалось, что шанс на очищение души только что был упущен. Но внутренний кризис и моральная борьба с самим собой всё же не были единственной его заботой. Он поднялся с земли, заткнул первый топор за поясной ремень, подобрал второй и бросил его в телегу. Медленной походкой, полной напряжения и раздумий, он дошёл до кустов на другом конце поляны, отвязал лошадей и повёл их к телеге. Деаринд шёл и смотрел на страдающего Рогеля, залитого кровью, – уже неясно, своей или чужой.

Феорис снял с рыцаря часть брони, а Вельмира принесла ему воды.

– Готов? – спросил алхимик, осторожно обхватывая рукой арбалетный болт, торчащий из ключицы друга.

– Давай, – прорычал Рогель и зажмурил глаза.

Раздался оглушительный крик. Птицы, не успевшие найти покой после недавнего шума, снова взмыли в воздух в тревоге. Деаринд подошёл к раненому товарищу, Феорис отправился готовить свои хирургические инструменты, а Вельмира по его указанию принялась разводить костёр.

– Пригляди за ним пока! – вскрикнул алхимик, взглянув на Деаринда.

Убийца присел рядом с рыцарем, взял помятую латную пластину, снятую с предплечья и, разглядывая её, произнёс:

– Я смотрю на это всё… и думаю: не жалеешь ли ты, что пошёл за мной? Вельмира обязана мне жизнью, мы вырвали её из лап стражи. Феорис изначально со мной из-за спора, который, очевидно, загонит нас обоих в могилу. Но ты… пошёл за мной, чтобы исправить меня? Я верил в эту возможность, затем просто привык к твоей компании, да и… в бою от тебя был толк. Но стоит ли оно того для тебя? И готов ли ты отдать за это жизнь?