Тоня Ивановская - От любви до ненависти и обратно

– Кот.

– Что? – не понял Фелан.

– Он теперь черный кот.

Гонения на оборотней продолжались уже двенадцать лет.

После той самой казни в столице стало неспокойно. Часть купцов уехала, особенно, когда король передал в казну все имущество семьи Стейнмунн. Никому это не понравилось. Раньше в деньги оборотней никто не лез. И если не было у покойника наследника, то все распределялось между членами общины. Но никак не уходило к магам. А когда золото ссыльных пошло на королевские нужды, несмотря на имеющихся родственников, большинство оборотней возмутилось.

Последовали мятежи и постепенный упадок купечества. Не то чтобы никого не осталось. Это не так. Но даже чужестранцы к ведению дел в столице относились с подозрением. Торговля чахла. Выхода из этого ни у кого не было. Король все больше делал ошибок, окружил себя подпевалами и пировал в остатках былой роскоши.

Ах да! Магия его оставила. Под страхом смертной казни об этом говорить запрещалось. Но не скрыть все же полностью. Нет ничего страшнее для мага, чем потерять силу. Беспомощность и пустота терзает все более и более болезненное тело. Возможно, потому король и запер себя во дворце с вельможами, не вникая особо в дела государственные. Наследника у него все так же не было. А последняя жена умерла пару лет назад от зимней лихорадки. Будущее еще недавно процветающей страны было обезличено.

Сейчас и сам Флидабург был обезличен. Уже которую неделю оплетали холодом метели. Город стал тускл и безлюден. Тускло было и во дворце, несмотря на богатые гобелены и золото. Казалось, серая угрюмость проникла в каждую комнату старого здания, в каждую щель заползла беспомощность Его Величества.

Грета стояла за одной из колонн в холодном тронном зале и мечтала поскорее убраться с нелепого представления. Король праздновал приближение зимнего солнцестояния. Хотя, заранее пировать было дурным тоном. Но королю было все равно. Он просто заливал в себя пиво и без конца ел, попутно рассказывая про былые подвиги. И Грета сильно сомневалась, что хоть один из них был в действительности. Но все слушали и жарко поддакивали.

Герцогиня терпеть не могла королевские попойки, считая свое присутствие на таких неприличных увеселениях оскорбительным. Все-таки она дочь верховной жрицы. А распутство и чревоугодие верой осуждалось. Король, слава богу, ее все еще не приметил, а потому был шанс избежать его гнусных шуточек.

Все дело в том, что молодая герцогиня так и не вышла замуж. Управляла делами отца и ничего менять не думала. Она совершенно свыклась с тем, что проживет свою жизнь в одиночестве, чем бесила короля и его приближенных. А еще характер у Греты в мать пошел. Холодная и горделивая. Если бы не этот пугающий норов, король, может, сам на ней женился. Отказать бы все равно не посмела. Но больной мужчина боялся пускать на трон колдунью, с которой в жизни не справится.

К слову, силы у Греты оказалось даже больше, чем у герцога. Отец этому радовался, вассалы короля шарахались. Может, еще поэтому к ней никто с замужеством не приставал и тем, что руководит огромными территориями, рудниками и поставками, не возмущался. Шуточки вот только король во хмелю придумывал. Но что с него взять? Полудохлая кукла, крепко вцепившаяся в ускользающую власть.

Она подождала еще немного и, когда услышала приглашение мужчинам пройти на стрельбище, осторожно удалилась. Звали мужчин, значит, ей следовать не обязательно. Грета поспешила вернуться домой, чтобы узнать, что там у отца случилось, раз он отправил ее на это дурацкое представление вместо себя. И ведь знает, что терпеть не может ходить во дворец. Хмурое здание с темным прошлым и безрадостным будущим.

Когда вошла в особняк, услышала, как родители ругаются. Такого не случалось уже много лет. Пожалуй, со дня казни оборотней Стейнмунн.

В тот день Вилма настаивала послать на поиски Верна дядю Фелана. Говорила, что граф точно найдет нечестивого и вернет в королевский суд. Отец отчего-то противился. Грета тогда думала, ему жалко мальчика. Но спустя годы размышляя над этим, пришла к выводу: отец не хотел, чтобы Верна поймали, по другой причине. Было нечто, чего ей не рассказывали. Что-то темное в прошлом оборотней. Боялись потревожить это маги. Потому схватить Верна ее отец не торопился.

Никогда герцог с ней об этом не разговаривал. Когда Грета подросла и сама начала спрашивать – уходил от ответа. Порой и ругнуться мог. Потому она решила не бередить эту рану и больше о Верне не вспоминала.

Теперь они снова ругались. Мать говорила, что отец не должен ехать. Что предвещает горе эта дорога и видение нехорошее богами послано. Реки крови по зеленым лугам запада.

“Куда же отец собрался? – спросила себя Грета и остановилась возле дверей, где они скандалили. – На запад? Что там на западе?”

– Заходи, Грета, – крикнул отец. – Герцогини не подслушивают.

Она вошла осторожно и поразилась лицу матери. Обычно собранная и по всем правилам вылощенная, сейчас жрица была измотана. Косы растрепаны, лицо белое с кругами под глазами темными. Переживала мать, предчувствие ее мучило. Даже силой удержать мужа пыталась, потому что герцог нервно сбрасывал паутину магическую.

– Куда ты, папа? – встревоженно спросила Грета.

– На войну, – ответила за него Вилма. – Новый князь запада на границе буйствует.

– Новый князь? – удивилась Грета и стала припоминать донесения.

К западу от них не было никакого более-менее крупного королевства. Разрозненные княжества людей, каждое со своей культурой и традициями. Плутали по лесам и болотам, жили охотой да скудным земледелием. В общем, ничего примечательного.

Однако лет пять назад стали доходить слухи, что молодой вожак у них появился. Не у всех, нет. Но потихоньку разные семьи под себя подмял и мелкие княжества объединил. Удивительно это. Еще говорили, что так ловко он всем в новообразованной стране управляется, что оборотни к ним подтянулись. Начали торговать там по условиям выгодным. Народ-то лесной мирный, особо ничем не избалованный. Дороги князь охранял как следует. Прогнал разбойников на юг, хотя, как это сделал, до конца не ясно. Разбойничали ведь оборотни. А людям с ними не справиться. Однако у князя получилось. Так и начала развиваться торговля, оттяпывая кусок пирога у Флидабурга. Князь вроде как оборотней от налогов избавил. В общем, хитрый там хмырь заправлял. Грете даже интересно было бы на него посмотреть. Только далеко. Больше месяца верхом. Хлопотно. Делец на отсталой окраине такого внимания не заслуживал.

– Подлец, – оскалилась Вилма. – На границе бунт устроил. Три храма сжег, будь он проклят!

– Что? – не поверила своим ушам Грета. – Зачем? Он же… Этот князь совсем смерти не боится?