Роман Костюхин - Поход в преисподнюю

– Ах…, вот оно в чём дело!? – наконец-таки заговорила бабушка, смягчив тон и одобрительно закачав головой, – Тогда заходите, проходите за мной в дом!

Хозяйка закрыла калитку, что бы отцепить блокирующую цепочку, а потом распахнула её и снова повторила, – Проходите, проходите смелее!

Я вошёл во двор и вынужден был снова замереть в растерянности; тем четвероногим стражем, издающим грозный рык, оказалась взрослая восточно-европейская овчарка. Увидев постороннего, собака повела себя ещё агрессивней, она залаяла так раздражённо, что даже охрипла и начала захлёбываться собственной пеной. Хозяйка закрыла калитку на замок и, задвинув засов, направилась обратно к дому,

– Смелее проходите за мной, молодой человек! Не бойтесь, пёс до Вас недостанет!

От калитки до крыльца дома простилается дорожка длиною в пять, шесть метров, вымощенная плиткой. В своём возрасте старушка преодолевала эту дистанцию довольно таки уверенно, на мой взгляд, ей было за восемьдесят, умеренными шагами она волочилась в тяжёлых шоркающих тапочках и, слегка ссутулившись, держалась правой рукой за палку, постукивая ей о землю. За калиткой я мог только догадываться об источнике этих странных звуков, теперь я вижу их точное определение, значит, в своих предположениях я не ошибался.

Дальше, мне нужно было преодолеть самое опасное препятствие – это собака. А пёс, тем временем, продолжал оглушительно лаять, толкаться от земли задними лапами, неоднократно пытаться прыгнуть в мою сторону но, к счастью, прочная цепь не пускала зверя за пределы отведённого ему места. Мне ничего не оставалось делать, как трусливо пробираться к крыльцу, спрятавшись за старушку. Тут я снова взмолился о помощи у Господа, на сей раз, я просил Всевышнего только об одном, что бы цепь ни рвалась и оставалась настолько прочной, что не разорвать её даже десятку привязанных таких псов. Но, в дальнейшем, ситуация сложилась так, что моя мольба до Бога ещё не успела дойти и похоже было на то, что каким-то образом, её услышала хозяйка дома, находившейся ко мне значительно ближе верховного могущества,

– Фу…, уймись Байкал! Иди в будку! – старуха скомандовала животному, да так грозно, будто она снова произнесла заклинание и взмахнула полкой, словно волшебным посохом, из которого вот-вот сверкнёт зигзагообразная молния.

Видимо пёс хорошо знает, что его хозяйка облачена в колдунью не зря. Не смотря на то, что при совершённом действии старухи ничего сверхъестественного не произошло, он всё же повиновался её приказу и, в сею же минуту, смолк. Волоча за собой бренчащую цепь, он заскулил подобно жалкой шавки и смиренно полез обратно в свою конуру.

Преодолев все препятствия и оказавшись во дворе, я только потом смог разглядеть прилегающий участок к дому и обратил внимание на то, что вся земля устлана красивым зелёным ковром. На нижнем ярусе со мхом живут подорожники, над этим покровом возвышаются другие сочные травянистые растения, как ромашки, васильки и пионы. Со всем луговым сообществом мирно соседствует чистотел, мать-и-мачеха с жёлтыми венчиками и золотая ковыль. Воздух пропитан медовым ароматом разнотравья со сладким запахом мяты. В разбрасывающем фитинге для полива шипит вода и выбрасывается вверх короткими струйками, потом мелким крапом она медленно оседает на здешнюю флору, а так же, придаёт свежесть раскалённому на солнце воздуху. Картина лета, в этом дворе, выглядела оживлённей прежней, что на переулке и эстетичной. Будто после долгого скитания по бескрайней пустыне я оказался в оазисе. Вокруг единственного источника жизни собрались все представители живого мира и пируют. Пёстрые бабочки являлись главными персонажами разыгравшегося спектакля. Пчёлы, шмели и бражники своим жужжанием озвучивали постановку. Словно из оркестровой ямы разносилось эхо птичьего базара.

Наружный настил, перед входной дверью, выглядел из трёх каменных ступенек с перилами и навесом, выполненными из железных прутьев, гнутыми в узор. Старушка, охая и тяжело вздыхая, поднялась на крыльцо, при помощи палочки и правому периллу. Подошла к высокой двухстворчатой двери, расположенной между пилястрами, и, клацнув дверной ручкой, позолоченной с узором, распахнула створку,

– Проходите в переднюю, молодой человек и там остановитесь! Ждите, пока я доберусь до второй двери, я скоро! – то ли это была команда, то ли вежливое приглашение, я не придал особое значение строгости этих действий, а просто повинуясь, прошёл в прихожую с деревянной полкой для обуви и расписным паласом на полу, дошёл до середины и остановился, разглядывая помещение. Оно оказалось довольно таки просторным, будь здесь пять человек в зимней одежде, всем бы хватило место свободно раздеться и спрятать вещи в зеркальном шкафу. Пока я осматривался, старушка закрыла за собой входную дверь и прошла ко второй, точно такой, высокой и белой с матовыми стёклами,

– А теперь молодой человек, приготовьтесь! Дальнейшие свои действия выполните в точности, как я Вам скажу! Первой в дом пройду я и поверну налево, а там, зайду в столовую, Вы строго следуйте за мной, но не задерживайтесь! А всё то, что сейчас увидите, Вас не касается! И не задавайте мне лишних вопросов!

Мало того, что этот довольно таки подозрительный дом с его странной хозяйкой, выглядят не от мира сего, меня это конечно удивило. Но предостережение при входе в жилое помещение, мне показалось уж слишком. И, тем не менее, ход дальнейших событий обернулся для меня в такой интерес, что я начал просто сгорать от любопытства, – Что же я должен увидеть? Или кого?

Времени на раздумье я меня совсем не было, лишь каких-то несколько секунд. Но одна мыслишка, всё же, успела промелькнуть у меня в голове. Она заключалась в том, что в этом большом доме много отдельных комнат и что старушка уже держит квартирантов, а меня предупредила, что бы я с ними не контачил, пока не решу с ней вопрос и всё.

Я ещё не переступил порог спальных расположений здания, как оно уже манило меня к себе своей таинственностью, мне начало казаться, что сейчас произойдёт что-то невероятное. А когда бабуля распахнула вторую дверь, то все мои предчувствия не просто оправдались, а переступили все границы. То, что мне довелось увидеть, об этом я бы никогда не догадался.

Как и просила меня хозяйка дома, я молчал и повелительно вошёл во внутреннее помещение здания. Предо мной открылся большой зал с высоким потолком, с золотым карнизом, скрытым в центре двенадцати рожковой люстрой, позванивающей хрусталём тихо и мелодично. Лестница с балюстрадой изначальна чуть левее от центра помещения и устлана ковром ручной работы. Справа от неё, на всю стену, противоположную от входа, выложен камин, обрамлённый писаной плиткой с нишей для дров и высокой топкой со стеклянным ограждением в виде двухстворчатой дверце. К правой стене приставлен большой кожаный диван с резьбой на спинке и старинные немецкие часы с музыкой, а по всей стене развешаны подлинные картины известных мастеров. Перед самим камином расположены два кожаных кресла, а между ними журнальный столик с резными ножками, на котором малахитовый ларец сверкает бисером из поделочных драгоценных камней. Слева, чуть от угла, стена начата с лакированной двустворчатой двери, дальше расположена мебель из дерева, где антресоли забиты сервизами из фарфора и хрусталя, их притесняют высокие кубки, выполненные из дорогого металла. Стены, клееные светлыми обоями с редким узором, поблескивающие серебряным и золотым налётом, свободные места на них украшают медные, бронзовые и серебряные подсвечники, долговязые канделябры из золота придают яркость роскошному убранству дома. Пол покрыт паркетом, а справа от лестницы и перед креслами у камина устлан круглый ковёр, тоже ручной работы. В подлинной ценности всех антикварных предметов я тогда ещё не разбирался, но открывшейся мне зал представлял собой настоящую сокровищницу, от восторга мой разум помутнел, и меня вновь понесло в мир приключений, где я представил себя главным персонажем индийской сказки про Али – Бабу,