Станислав Миллер - Обреченный защищать

«Форд» представлял собой печальное зрелище. Из остатков лобового стекла торчал металлический рекламный щит, который, по-видимому, бросило в машину порывом ветра. Бампер был разбит, решетка радиатора смята, а на асфальте растекалась лужа маслянистой жидкости.

Мой лоб горел огнем. Я коснулся его и увидел на пальцах кровь. Вокруг продолжал выть ветер, и в этом завывании я чувствовал ненависть к себе.

Когда я вошел в кабинет, измотанный разбирательством с ГИБДД и службой эвакуации, Динара едва не сбила меня с ног. Она бросилась ко мне, повисла на плечах, затем отпрянула назад, смутившись собственной бурной реакции.

– Что с тобой произошло? Ты ранен? – сыпала она вопросами. – Мог бы и подробнее рассказать по телефону!

– Погода записала меня в число своих врагов, – отшутился я. – Ветер оторвал рекламный щит от креплений и швырнул в «Форд». А я не справился с управлением и добил его окончательно. Почти не пострадал, разве что лицо поцарапало. Жить буду, обещаю.

– Вот и прекрасно. А я чуть было не подумала, что мне придется искать себе другую работу, – шутливо заметила Дина. – Хорошо, что все обошлось. Кстати, если ты пропустил обед, то можешь угоститься пиццей, которую я заказала. Правда, там немного осталось. Надо же было чем-то заедать стресс.

Она махнула рукой в сторону огромной коробки, в которой остался одинокий треугольник пиццы.

– Больше твоего аппетита меня поражает только то, как ты умудряешься оставаться такой худой, – заметил я с улыбкой.

– У меня чудовищный метаболизм, – ответила Дина. – А еще я слишком энергичная и не сижу без дела. Давай рассказывай, как прошла встреча в изоляторе?

Я решил не говорить о том, что мой организм на полном ходу мчался к конечной точке, а стоп-кран находился в руках отчаявшегося обвиняемого. Не собирался даже упоминать о нойдах или вепсских проклятиях. Мне попросту не хотелось нагружать Дину лишними проблемами, к тому же она могла понять все неправильно. С другой стороны, этим делом нам определенно придется заняться вдвоем, поскольку время было не на моей стороне.

– Кургин почти убедил меня в том, что не совершал убийства. По крайней мере, он рассказал достаточно, чтобы появился повод заново изучить дело и подготовиться ко второй инстанции как следует, – я сел в свое кресло, почувствовав рабочий настрой впервые за день. – Возможно, по моей вине человек ошибочно был приговорен к восемнадцати годам строгого режима. Но еще остался шанс все исправить.

– Успеваем подавать апелляционную жалобу?

– Да. Во время поездки на такси, я успел посмотреть на сайте суда дату приговора Кургину. Нам повезло, что для подачи жалобы осталось два дня.

– Целых два дня? Бывало и хуже, – заметила Дина. – Мне составить проект?

– Нет, я займусь этим сам. А тебе предстоит отменить встречи со всеми клиентами на ближайшие две недели.

– Со всеми? – ее лицо выражало неприкрытое удивление.

– Кроме тех дел, где я участвую по назначению. С ними мы ничего поделать не можем. Кстати, много у нас таких?

– Сейчас поглядим, – Дина взглянула на экран своего ноутбука. – Всего одно. Некий Спесивцев. Обвиняется в двух убийствах, причинении тяжкого вреда здоровью и разбое. Должна заметить, что тебе очень везет с клиентами, Марк.

Этого парня я помнил. Спустя три дня после освобождения из колонии он вновь совершил серию преступлений. Дело было расследовано и передано в суд. Я был назначенным защитником и не мог отказаться от клиента, так как в противном случае мой статус адвоката был бы прекращен.

– Ничего, с ним я как-нибудь справлюсь, – заверил я. – А вот по делу Кургина мне придется дать тебе парочку поручений. Одному мне везде не успеть.

– Для того и нужна помощница, не так ли? Говори, что требуется.

– Рабочий день скоро подойдет к концу. Как можно скорее съезди в областной суд и сделай копии всех материалов дела по Кургину. Он толком не рассказал о том, как защищался самостоятельно. Кто знает, что он наговорил во время процесса?

– Поняла, – Динара взглянула на часы. – Завтра уже суббота, но если я побегу прямо сейчас, то успею попасть в суд до закрытия. Что-нибудь еще?

Я собирался отпустить ее, однако вспомнил один важный момент. «Все ли в порядке с человеком, обвинившим невиновного в убийстве?» – спросил Кургин перед моим уходом. К несчастью, вопрос мог быть риторическим.

– Есть необычная просьба, – я задумался, подбирая слова. – Ты случайно не помнишь, кто был обвинителем по делу Кургина? Кажется, какой-то молодой помощник прокурора?

– О, так ты не в курсе? – Дина вдруг помрачнела. – Я пришлю тебе ссылку на выпуск новостей. Сможешь посмотреть сам.

Она проворно собрала сумку и помчалась к выходу, бросив напоследок, что «даст знать, когда все будет сделано». К тому моменту, как Дина хлопнула дверью, я уже уткнулся в монитор, жуя кусок пиццы и обдумывая текст апелляционной жалобы. Обычно мне удавалось подробно расписать все недостатки приговора первой инстанции, но не в этом случае. Времени оставалось слишком мало, а я работал вслепую, не зная практически ничего из обстоятельств, исследованных судом. Успел набросать только несколько абзацев общих формулировок, подходящих к любому делу, прежде чем смартфон звякнул уведомлением.

Динара прислала сообщение со ссылкой на выпуск местных новостей. Как только видеоролик начался, я с удивлением обнаружил, что уже смотрел его прошлым вечером, но был слишком пьян, чтобы понять смысл сюжета. Когда ты пьян – многое проходит мимо, хорошо это или плохо.

Диктор рассказывал о самоубийстве на Хрустальной улице. Сотрудник прокуратуры покончил с собой, в то время как супруга заботливо готовила для него ужин. Имена не назывались, но я смекнул, о ком идет речь. Крупным планом показали заплаканное лицо супруги, которая уверяла, что муж не высказывал и мысли о том, чтобы уйти из жизни. Сюжет заканчивался сводкой по количеству самоубийств за прошлый год. Цифра получалась неутешительная.

В выпуске было мало конкретных деталей, но меня заинтересовало то, что беседа с супругой сопровождалась титрами: «Алла Иванникова, вдова». Фамилия девушки была настоящей (я вспомнил, что такая же была у помощника прокурора), а значит подробности можно было узнать у нее лично.

Тогда мне и стало ясно, что произойдет, если я откажусь защищать Кургина или не добьюсь его оправдания.

Кристина училась в одном университете со мной, но на другой специальности. Я готовился стать юристом, а она – дизайнером. Когда я впервые увидел ее в коридоре учебного корпуса, то не знал ни имени, ни, тем более, адреса или номера телефона. Знал только то, что эта девушка невероятно красива и я смог бы провести с ней всю жизнь. Вот такая любовь с первого взгляда, хотя в нее теперь мало кто верит. Мне понадобилось несколько дней на то, чтобы выяснить, на каком факультете учится эта девушка и как ее зовут. Остальное получилось благодаря моему природному обаянию, большую часть которого я с возрастом растерял.