Валерий Кирюков - Фантастический Калейдоскоп: Шёпот грёз безумных

Скорее бы выйти к людям. К теплу…

Луна осветила деревья. Мертвенный свет вызволил из тьмы сугробы со следами шагов, голый кустарник, ель с облезлыми ветками, но тень совсем рядом так и осталась тьмой.

Марика вздрогнула, увидев два зелёных огонька. Отпрянула. Отползла к другому краю, но тщетно. Зелёных глаз становилось больше.

Кое-как поднялась и бросилась наутёк, не разбирая дороги. Побежала по стволу упавшего дерева, надеясь не соскользнуть вниз.

Позади слышался вой. Лес вдруг затих, словно сам воздух замёрз, замер в ожидании скорой расправы. Вот-вот прольётся кровь. Все знают чья, но хотят поиграть.

Тень прыгнула наперерез, клацнула зубами, порвала рукав, едва не разодрав кулёк. Марика метнулась вправо, упала в снег, сжалась, закрывая драгоценный груз. Накрыла своим телом.

Шаги совсем близко, огромный зверь скользит по тонкому насту, словно пёрышко. Запах гнили ударил в нос, на щеку капнула слюна.

Марика зажмурилась, готовясь принять удар на себя.

Секунда, и всё стихло.

Не веря своему счастью, Марика долгую минуту лежала не дыша, слушая лес: скрип деревьев и вой ветра.

Встала, еле живая от усталости и внезапного счастья: цела.

Меж деревьев мелькнула птичья маска, Марика обернулась, но увидела лишь взметнувшийся снег.

Вздохнув, она побрела дальше, шаг, ещё шаг…

К утру с чёрного неба повалили белые хлопья, невесомые, словно пух. Повисли в воздухе, как в желе, оседая на волосах, липкие, словно паутина.

Марика не разбирала дороги, слепо брела вперёд. Одной рукой прижимая кулёк, второй нащупывая путь, сквозь липкое нечто. Шаг, другой.

Из леса она почти вывалилась, еле удержалась, схватившись за березу.

Марика вышла к людям. Брела по единственной улочке, провожаемая взглядами чёрных окон, подрагивающих занавесок и молчаливых силуэтов за забором.

Позади Марики волочился кровавый след, правая рука висела, как тряпка, а левая прижимала кулёк.

На самой границе леса, окутанная мраком и снегом, в паутине ветвей неподвижно застыла фигура Душеприказчика. На лице сверкала птичья маска, окропленная кровью.

– Спасите моего ребенка!

Марика протянула кулёк женщине, зазевавшейся у колодца.

– А где ребёнок-то?

Марика опустила взгляд. Меховой кулёк, тот самый, в который она завернула дитя, пуст и разодран снизу.

Огромный и роскошный дом, улыбаясь, смотрит на фигурки людей. Одна – маленькая, в нарядной жёлтой курточке, весело размахивает руками, жестикулируя. Пинает осенние листья, которые подлетают вверх, а ветер несёт их дальше, за пределы тропинки. Вторая идёт рядом – высокая, чуть сгорбленная, в чёрном плаще.

– Дедушка, а ты строил космические корабли? – Петька нарезает круги вокруг тёмной фигуры.

Та останавливается и замирает.

– Да так, больше спутники, вообще-то. – Сергей Иванович поднимает глаза и смотрит на небо.

Его что-то тревожит, давно не даёт покоя, но маленький внучок не замечает этого, продолжает задавать вопросы.

– Мама говоила, что ты людей на Мас отпавлял.

– Марс, Петя, не картавь. – Сергей Иванович отрывает взгляд от неба, поворачивается к внуку и заставляет себя улыбнуться. – Да, я руководил проектом. Тяжело тогда было. Сроки сжатые, проблем куча.

Он ловит себя на том, что специально использует непонятные для Петьки слова. Хочет, чтобы внук отстал с расспросами. Но тот не отстаёт.

– Деда, а как там на Масе? Там всё касное, да? – Глаза Петьки такие синие, ясные.

Такие же когда-то были и у Сергея Ивановича. Тогда он мечтал, думал о космосе. О полётах. Но жизнь распорядилась иначе – сначала инженер, потом и вовсе функционер, начальник отдела. Менеджер, как модно было тогда называться. В тридцать пять стал главой «Нацкосмоса». Молодым. Перспективным. Напористым.

– Да, красное, Петя.

Он закрывает глаза. Перед внутренним взором стоит команда космонавтов. Четверо парней и две девушки. Все улыбаются. А он даже не помнит их имён. Как же это плохо. Он открывает глаза, но команда по-прежнему на месте. Стоят около берёзовой рощицы. Улыбки их стёрты, лиц почти не видно. Белые скафандры покрыты чем-то бурым. Сергей Иванович не хочет их видеть.

– Уходите!

Петя испуганно озирается. Не может понять, что случилось с дедушкой. А тот мотает головой, затем трёт лицо рукой, но тщетно. Они не уйдут так просто.

Один из космонавтов заговорил. Отчётливо видно, что его скафандр заляпан кровью. Шлем разбит, а внутри нет лица, просто красная мешанина. Но он говорит.

– Помнишь тот спутник?

– Нет! Я сказал, уходите! Замолчи!

– Ладно тебе, старик. – Космонавт делает шаг вперёд, затем ещё один. Сергей Иванович пятится, чувствуя, что вот-вот упадёт на землю. – Я не могу уйти. Ты знаешь. Сначала левый спутник, дурацкий макет. Пара миллионов откатом. Помнишь? Затем из бюджета выделили на межпланетную станцию. А это и вовсе куча денег. Правда, на курс не вышла, скандал возник. Но ты как-то отмазался.

Сергей Иванович падает. Космонавт загораживает собой небо, нависает над стариком, протягивает руку, словно хочет помочь. Но кисть оторвана, жуткая культя болтается перед лицом старика.

– А затем апофеоз, Серёжа. Контракт на систему жизнеобеспечения для экспедиции на Марс. Миллиарды, безбедная старость. Роскошный особняк. А мы остались гнить там.

Старик закрывает глаза. Испуганный крик внука он не слышит. Красный Марс ждёт его. Пора.

Вечеринки в доме Яны уже давно достали всех соседей. Но ей было плевать. Как только родители укатывали куда-нибудь в отпуск в экзотическую страну, Яна прихватизировала семейную дачу и развлекалась там по полной. Конечно, не одна. Разве можно развлекаться по полной одному? Конечно, с друзьями. Они любили курить, пить и трахаться. Иногда именно в такой последовательности, а иногда и чередуя эти действия друг с другом.

Так вот уже сегодня все порядочно накурились и наклюкались, но ещё никто ни с кем не трахнулся. Из дома на весь дачный посёлок гремела громкая музыка. Какая-то попса, но мощность звука была такой, что у окружающих могло сложиться впечатление, что они на рок-концерте.

Яна вместе со своим парнем Русланом уединились к комнате родителей. Он медленно раздевал Яну: руки мяли то грудь, то ягодицы.

Егор и Илья вышли покурить. Их изрядно шатало, поэтому долгое время не получалась зажечь зажигалку, не говоря уже о таком «сложном» действии, как прикурить сигарету. Но всё же они справились, и вот сладостная отрава уже наполняла их лёгкие.

Канистра ударила Егора по голове, вырубив его, а потом заехала в лицо Илье, сломав нос и разбив в кровь губы. Обоих курильщиков оттащили на задний дворик дома. Связали, заткнули кляпом рты. Из канистры полился бензин, потом чиркнула спичка, и два тела объяло пламя. Запахло горелым мясом.