Наталия Бегишева - Василёк

Все в его виде говорило о молодом, пышущем здоровьем бунтаре с дерзким и смелым характером, сочетающим сильные мужские черты и привлекательность. Мало кто мог выдержать пронзительный взгляд его карих глаз и устоять перед обаянием легкой улыбки красиво очерченных губ. Василек знал про свой врожденный магнетизм и с малых лет умело им пользовался. Он производил магическое впечатление на всех женщин, которые даже случайным образом оказывались в зоне его видимости. С одной стороны, такое всеобщее поклонение и очарованность им ему льстила, с другой – он не придавал этому большого значения, не считая чем-то серьезным и важным для себя. Ему нравилось больше находить общение со взрослыми людьми, внимательно слушая и постигая философию жизни, учиться у них мудрости и профессионализму, завоевывать авторитет правильными благородными поступками. Так он восполнял недополученную любовь, ласку и заботу рано ушедшего из жизни отца, отца – героя великой войны и его кумира на всю жизнь, в честь которого он получил свое васильковое имя и удмуртскую фамилию. С шести лет он мысленно общался с ним, скучая, плача, ища поддержку, прятался в уединенном секретном месте и рассказывал про все тяготы послевоенного детства, про маму и отношения с отчимом, про Гальку – любимую сестру, с которой был очень похож внешне и всю жизнь имел незримую братскую нить. Он рассказывал даже о своих новых ощущениях и полетах, не понимая суть происходящего и ожидая мудрого отцовского совета. Этот диалог давно стал привычным и необходимым, такой жизненно-важной частью его самого – диалог настоящего отца и сына.

Мысли воспоминаний вихрем пронеслись у него в голове, не оставив и следа на безмятежном лице, чуть покрытом золотом волжского солнца, таким еще нежным в это время года. В лесу тем временем заливались птицы, и этот импровизированный многоголосый хор на свой птичий лад исполнял шедевры классической музыки. У Василька вдруг закружилась голова, он ускорил шаг к роднику, набрал в ладони воды, хлебнул и стал жадно пить большими глотками. Пил долго, вкушая и смакуя каждую каплю, потом умылся, намочил волосы, пригладив непослушные вихры волос. Он присел в тени густой кроны дерева, уютно облокотившись о могучий ствол, запрокинул голову и почти задремал. Ничто не могло помешать раствориться в моменте окутавшей его томной неги. Но едва слышный неподалеку детских смех колокольчиком разбудил его, заставил встрепенуться, подняться и идти босиком по траве, приятно щекочущей ноги. Солнце стреляло нежными лучами сквозь деревья, переливаясь разноцветной радугой, светило в глаза, отчего он жмурился и улыбался звонким переливам голосов.

Они сидели на лужайке в льняных белых сарафанах, красиво расшитых узорами, весело переглядывались и с задором плели венки из желтых одуванчиков. Высокая трава почти скрывала их маленькие фигурки, заметить и различить которые можно было по доносившемуся заразительному смеху. Василек с улыбкой подошел ближе, чтобы внимательно рассмотреть девочек. Своей хрупкостью и изяществом они напомнили ему китайские фарфоровые статуэтки, которые он видел когда-то в антикварной лавке, гуляя по улочкам города S, разведывая и случайно находя интересные места. Та, что постарше, была с короткой стрижкой соломенного цвета выгоревших волос, чьи непокорные пряди ложились крупными завитками и доставляли немало хлопот их владелице. Светлые волосы и одежда подчеркивали медовый цвет и бархат ее кожи. Она первая сотворила венок и быстро водрузила его на голову, аккуратно заправив все выбившиеся кудри. Подняв свои большие карие глаза, увидела приближающегося незнакомого человека, застыла и что-то прошептала второй девочке. Та с ангельской кротостью тоже посмотрела в его сторону и устремила все свое внимание на разноцветную бабочку, севшую на ее плечо.

– Привет, красавицы, как жизнь молодая? – весело крикнул Василек, подойдя совсем близко.

От неожиданной легкой веселости его тона они растерялись, чуть покраснели, и старшая взяла инициативу:

– Здравствуйте, присаживайтесь отдохнуть! У нас тут и муравьиный сок имеется! – девочки хитро посмотрели друг на друга и расплылись белозубыми улыбками на загорелых лицах.

Только сейчас он заметил небольшую горку муравейника рядом и две палочки, на которые они собирали муравьиный сок. Василек не заставил себя долго уговаривать, быстро нашел веточку, смочил слюной и запустил в муравейник. Эта забава ему была знакома с детства. Меж тем младшая девочка доплела свой венок и попросила заплести ей две косички. Она была редкой необычной красоты, той самой, которая навсегда остается неизгладимо в памяти у каждого, кто встречал ее хоть однажды. Густые каштановые волосы обрамляли высокий лоб с четким контуром бровей и тяжелыми волнами падали на плечи. Самым поразительным в ее лице было сочетание смуглой матовой кожи, перелива темных волос и цвета глаз, отражающих глубину и бездонность серо-голубого моря. Эти глаза с легкой грустинкой, как у взрослого, умудренного жизнью человека, таинственно хранили секрет маленькой девочки. Василек не мог отвести свой взгляд, смотрел и смотрел, не зная, что сказать, не находя нужных слов. Его пронзали незнакомые чувства единения и родства, он чувствовал связь с этими ставшими отчего-то родными детьми. Он вынул палочку из муравейника, облизнул и поморщился от кислого вкуса во рту.

– Что вы тут делаете одни, не страшно? – решил он продолжить разговор.

– Не страшно, мы под защитой! Король спасет даму! – после некоторой паузы сказала младшая девочка с бабочкой на плече, которая, по всей видимости, и не собиралась улетать.

Василий не ожидал такого ответа, поперхнулся кислотой муравьиного сока, и чтобы не выдать свое волнение, заторопился. Ему вдруг захотелось что-то им подарить, оставить память о себе и об этой встрече, он поискал глазами вокруг и увидел сквозь траву крупные бутоны цвета ярко-синего неба – васильки, торопливо сорвал два больших цветка и вернулся.

– Это вам, маленькие принцессы! – Василек подошел к каждой и с несвойственной робостью и почтением склонил голову, у него приятно защемило в груди.

– Спасибо! Мы еще увидимся! – они с детской непосредственностью вскочили и, обняв худенькими ручками за шею, в искреннем порыве поцеловали в щеку.

Молодой парень был растроган и тронут до глубины души, глаза его увлажнились, он быстро пошел к тому дереву, под сенью которого недавно отдыхал, чтобы обуться и лететь назад. Ему снова захотелось пить. Дойдя до места, он скоро сделал несколько живительных глотков, присел на землю, и серая дымка пережитых эмоций окутала его вновь».

***

– Что с тобой, дружище? Просыпайся!

Читать дальше