Маргарита Андреева - Мелодия Бесконечности. Книга первая: «Первый аккорд». Том первый

* * *

– К вам, гугенотам 5 5 угеноты – французские протестанты, имевшие серьезные религиозные и политические разногласия с приверженцами католической церкви во Франции XVI века. , я испытываю симпатию. Вы храните веру в Бога, которую мы потеряли, – благостно улыбнулся Анжу.

– Я тоже испытываю огромную симпатию к вам, католикам, – сдержанно ответил Беарнец.

– Это правда, что вас две тысячи? – поинтересовался Генрих Гиз.

– А вы сами посчитайте, – парировал Наваррский. – Они все приехали на свадьбу.

– Наверное, для Франции это праздник, – в сердцах воскликнул де Гиз, – а для меня день этой свадьбы – день траура!

– А для меня день моей свадьбы – день великого позора, – в ярости закричал Наваррский. – В приданое я получил гроб с телом моей матери и блудницу из твоей постели!

* * *

Маргарита присела в глубоком реверансе, стараясь скрыть волнение.

– Мне кажется, я оторвался от шпионок королевы Катрин, – выдохнул Генрих. – Они думают, что я у баронессы. У итальянки. Прелестная особа.

– Так ступайте. Чего вы ждёте? – как можно непринужденнее поинтересовалась Маргарита, присев на край кровати спиной к Генриху. – Почему вы ещё не у неё?

– Так было угодно Богу. Мне надо с вами поговорить. Наедине. Мне надо вас убедить, – серьёзно произнёс Генрих.

– В вашем семействе всякий раз ссылаются на Бога? – Маргарита повернулась к нему и смерила оценивающим взглядом.

– На Бога. Или на предчувствие, – сдержанно произнёс Наваррский.

– Какое предчувствие? – заинтересованно спросила Марго.

– Крестьян из Пиреней. Так говорит ваша матушка. Если я останусь жив… то стану королём Франции.

Маргарита вздрогнула – такая мысль в самом деле приходила и ей в голову.

– Король Франции – мой брат, – совладав с собой, спокойно заметила она. – Если же у него не будет детей, два других брата унаследуют престол. А потом их дети. Ваши шансы ничтожны.

– Ваши тоже. Считаете, что вас защитит семья? – красноречиво продолжал Генрих. – Кем вы являетесь для них? Вы – предмет, разменная монета. Вы – заложница у братьев.

– Мои братья меня обожают! – воскликнула молодая женщина, ошеломлённая такой откровенной наглостью собеседника.

– Братья готовы продать вас кому угодно за мирный договор, – невозмутимо добавил супруг, – и мать с ними заодно.

– Мать меня любит! – горячо возразила Маргарита.

– Она готова продать вас первому встречному, если ей это будет выгодно! – упорствовал Генрих.

– Мать меня обожает! – твердила она.

– Она ненавидит вас. И вашего любовника, герцога Гиза. А он использует вас ради власти и денег, – продолжал король Наваррский.

– Замолчите! Не смейте! – в сердцах воскликнула оскорблённая королева.

– Да, использует, – повторил Наваррский.

– Я не желаю это слышать! – вскрикнула Марго.

– Отчего же? – Генрих вопросительно посмотрел на жену.

– Замолчите! Так это Господь подсказал вам явиться и меня оскорблять? – с упрёком произнесла она.

– Нет, что вы, Марго, – с жаром ответил Генрих, подойдя совсем близко к жене и проведя рукой по её волосам. – Я пришёл не оскорблять. Я хочу предложить союз. Этот брак для меня спасение, но на какой срок? Помогите мне сегодня, а завтра благодаря мне у вас будет всё.

– Мы же договорились, – вздохнула Маргарита, мягко отстранившись от него. – Вы не придёте сегодня ко мне. Ни сегодня и никогда.

– Да, это правда, – согласился Генрих, – мы договорились. Но дайте мне вашу руку, Марго, – он взял её похолодевшую дрожащую ладонь в свою. – Научите меня, я способный ученик. Ведите меня, я здесь как слепец. Эти коридоры приведут к пропасти, из которой живым мне не выбраться. Ваши братья наверняка меня убьют.

– Вы заблуждаетесь, – пыталась уверить его Маргарита, хотя сама не была уже ни в чём уверена.

– Они всё равно убьют меня. А вы станете для них лишь обременительной вдовой, – не останавливался Генрих.

– Мои родственники не желают вам зла, – вполголоса произнесла она.

– Вы сильнее их всех. Ваша мать встанет перед вами на колени. Вы станете королевой, Марго, – веско заявил Наваррский.

– Замолчите, – взволнованно прошептала Маргарита, приложив палец к его губам. – Даже разговоры с глазу на глаз могут быть опасны.

Генрих подошёл настолько близко, что она могла слышать его дыхание, и поцеловал молодой женщине руку:

– Наш брак политический. Пусть таким и будет. Мы лишь пешки в хитросплетении их интриг, так давайте разрушим их планы. Будьте моим союзником! Заключим пакт, тайный пакт! Не будьте мне врагом…

– Замолчите, – чуть слышно вымолвила Маргарита.

– Я вам не враг. Я – ваш друг! Станьте и вы моим другом, моим союзником. Вы будете моим союзником? – взгляд Наваррского, равно как и его прикосновения, обжигали своей искренностью и проникновенностью.

– Может быть. А теперь уходите. Уходите, – бессильно выдохнула она.

– Ваш брат? Любовник? Или оба вместе? – Генрих указал на дверь кабинета. – Не говорите, я не хочу знать. Если бы вы хотели предать меня, вы бы дали мне договорить. Я не прошу вас быть мне любовницей, но вижу, что вы честны со мной, а в данном положении мне гораздо важнее ваша преданность, чем пылкая страсть, – с чувством проговорил Беарнец.

Маргарита стыдливо покраснела.

– Возможно, когда-нибудь я смогу познать вашу признательность другого рода, а пока мне вполне достаточно вашей дружбы. Вы – истинная жемчужина Франции.

* * *

– Гугеноты будут мстить за Колиньи. Они готовят резню. Я это знаю, – говорила Екатерина, и непроницаемое неподвижное лицо королевы-матери было похоже на восковую маску: история запомнит её как зловещую убийцу и интриганку, что распростёрла свои адские чёрные крылья над французским королевством, а не как королеву-миротворицу, всеми силами старавшуюся сберечь для своих потомков страну, сгоравшую в пламени религиозных и межклановых войн, ознаменовавших период правления её сыновей. Недовольства вспыхивали по всей стране всё чаще, принимая масштабы стихийного бедствия и угрожая жизням самих представителей двора, и только решительные меры и выдержка могли сохранить им жизнь и укрепить влияние и авторитет правящей семьи.

– Расследуйте всё. Мне нужен убийца, – требовал король.

– Ты их видел? Глаза их горят ненавистью. Они оскорбляют нас. Сначала они пойдут на Лувр. Они нас всех убьют. Перебьют, понимаешь? В последнее время, слышал, были заняты сбором людей и оружия.