Елена Воздвиженская - Русалья неделя

Вошли, на образа перекрестились, поклонились хозяевам.

– Простите нас, хозяева, коль напугали, – говорят, – Беда у нас стряслась. Волки напали в лесу. Лошадей наших задрали. Еле сами спаслись. На дерево забрались да ждали, пока они уйдут. Как стали волки сытые, так ушли в лес, а мы полночи на дереве просидели, после слезли да бежать, кой-как до деревни вашей добралися. Не откажите, дайте до утра обогреться, мы хоть на лавке посидим. Ног и рук не чуем.

Пригласила их Олёнка к печи, стол накрыла, самовар поставила, чем богаты, тем и рады. Согрелись люди, повеселели. Рассказывают, мол, сами мы городские, купцы будем. Ехали с товаром в другой город, да вечер в лесу застал, а после волки напали. А молодой ест-пьёт, а сам всё на Олёнку поглядывает. Назвался он Митрофаном. Ночь прошла. Решили купцы идти к соседям, лошадей просить, деньги у них с собой имелись хорошие. А как собрались в дорогу, так и сказал Митрофан Олёне:

– Дождись меня, я на Рождество за тобой приеду.

Ничего не ответила Олёнка, улыбнулась только, глаза опустила.

Уехали купцы. Оставили хозяевам денег за постой, хоть и не хотела Олёнка брать. А ещё пузырёк дали махонькой, от городского доктора, мол, всегда с собою возим это лекарство, сил оно придаёт, от хворей многих лечит. Велели бабушке по капельке давать. Так и сделала Олёнка.

Прошла неделя-другая и баушка на ноги встала, а после и по дому захлопотала. Помогло лекарство! А как Рождество наступило вернулся Митрофан за своей Олёнкой, полюбил он её с первого взгляда за сердце доброе, за красоту девичью, за душу чистую. Свадьбу сыграли. А после обеих с баушкой забрал Митрофан в город. Хорошо стали жить, и баушка долго ещё рядом была, правнуков нянчила, некогда помирать теперь!

Лет через пять приезжала Оленка в родные края, на домишко свой поглядеть, да Хозяину озера спасибо сказать.

Пётр подавал большие надежды, будучи студентом Академии искусств. Из-под его пера выходили удивительные, невероятные образы, он имел собственный стиль, собственное видение мира.

– Далеко пойдёт, – говорили преподаватели.

Однако на последнем курсе, будучи опьянённый успехом, и уже ощущая себя великим художником, студент Пётр вдруг запил в прямом смысле этого слова.

Всё началось с творческих тусовок, на которых присутствовали порой весьма интересные и известные личности. Безобидные удовольствия вскоре переросли в зависимость и Петру сложно было представить хотя бы вечер без бокала вина или чего покрепче. Густой ароматный дым кружил голову, а терпкие напитки придавали самоуверенности и ощущения полноты бытия.

Всё было прекрасно, а впереди Петра ожидало большое будущее, обещанное преподавателями. Вот уже Академия искусств осталась за плечами, подающего надежды молодого художника устроили в тёплое место по тусовочным знакомствам. Спустя два года Пётр уже провёл свою первую персональную выставку и она имела успех. Деньги, связи, девочки и, конечно же, тусовки. Всё казалось безоблачным.

Однако в один из дней к Петру пришёл чёрт. Самый обыкновенный чёрт. В тот вечер Пётр выпил больше обычного и вернулся домой в отличном настроении, намереваясь сейчас же сесть за работу. В голове его фонтанировали безудержные идеи, образы и оттенки будущего шедевра. Но сидя за мольбертом, Пётр с удивлением понял, что не может наложить и пары мазков на девственно чистый холст, зияющий подобно пустоте меж рамок.

Вот в эту-то самую минуту и появился он. Сначала что-то зашуршало в дальнем углу комнаты, зашелестели бумаги, грудой наваленные за диваном. После несколько раз моргнул свет в торшере, раздался странный звук, похожий на сдержанный чих, и на спинке дивана возник чёрт, точнее даже будет сказать чёртик.

В преисподней явно сочли, что на такую лёгкую цель, как Пётр не стоит тратить серьёзные резервы и послали к нему самого младшенького. Чёрт тряхнул хвостом, приосанился и глянул на Петра чёрным блестящим глазом:

– Ну, здравствуй, Пётр!

– Допился, – прошептал тот в ответ, вжимаясь в свой стул и крепко зажмуриваясь.

– Вот всегда так, – обиженно прострекотал чёрт, – Как что, так сразу – допился. А я может по делу к тебе, Пётр.

– Какому ещё делу? – всё больше бледнея, еле выдавил из себя художник.

Эх, это было его первой и главной ошибкой. Ну ведь сколько раз говорили про то отцы церкви, что нельзя, нельзя вступать в диалог с нечистым. Скольких бед удалось бы избежать, просто не начни человек отвечать да перекрести лукавого беса. Но Пётр этого не знал. Вырос он в семье атеистов. Была у него старенькая бабушка, которая знала молитвы и в храм ходила, да померла уж лет пятнадцать назад.

А чёрт всё сидел и смотрел на Петра, нагло ухмыляясь.

– Хочу я тебе, Петенька, помощь свою предложить.

– Какую это?

– А такую – станешь ты писать такие картины, что вскоре пригласят тебя на выставку в сам Париж, а там заметит тебя нужный человек, точнее я помогу ему заметить тебя, ну а дальше не жизнь у тебя будет, а сказка! В деньгах и славе купаться будешь. Весь мир о тебе заговорит.

– Хм, я и так успешен, – горделиво заметил художник, – Может я и без твоей помощи до Парижа доеду?

– Эн нет, Петруша, не доедешь. Не помнишь ли ты, когда начал ты писать свои картины, те, что больно уж восхищали твоих учителей? А? На третьем курсе. А не помнишь ли ты, что тогда было?

Пётр нахмурил лоб. Что было? Много чего было. Жизнь молодая, студенческая пора, упомнишь что ли всё?

– Не помнишь, – засмеялся чёрт, – Был осенний вечер, собрались вы тогда на квартире у приятеля вашего Рената. Гуляли, пили, веселились. Кто-то вспомнил, что на носу Хэллоуин и предложил вызвать духов. Припоминаешь?

– Ерунда какая-то, – отмахнулся Пётр, – Баловство одно. Разве это имеет значение и связано как-то с моим талантом?

Чёрт захихикал, довольно потирая ручонки :

– Ещё как имеет, Петруша! Ещё как связано! Ведь талант-то твой я тебе и дал.

– Чего? – возмутился Пётр, – Что ты несёшь?

– Зря ты так грубо со мною, – обиделся чёрт, – Я ведь могу и передумать, и подарочек свой обратно забрать. И кто ты тогда будешь, Петруша? Да никто! Ноль без палочки!

– Да чем ты докажешь, что мой талант от тебя?

– А ты думал, что все дары от Бога? – спросил чёрт и поморщился при упоминании имени Господня, – Не-е-ет, знали бы только люди, сколько великих талантов скрывают за собой истинное своё начало!

– Погоди, – не понял художник, – А какой смысл вам делать добро людям?

– Экой ты недогадливый, – тряхнул рожками чёрт, – Дак ведь много причин-то. Но самая главная, безусловно, это потешить вашу человеческую гордыню. Ох, как вы все себя любите, кого мните из себя! А мы любим таких, как вы.