Сергей Крючков - Сказки мёртвой деревни

Посвящается Крючкову Владимиру Исаковичу и Крючковой Ольге Александровне.

Давным-давно, когда не было ни воды, ни суши, ни голубого неба, ни ярких звёзд и солнце не согревало своим живительным светом, в те времена существовали лишь великан, конь и медведь. Они молча плыли в пространстве, не говоря ни слова, не обдумывая ни единой мысли. Великан сидел верхом на коне, который был ему под стать, и держал медведя за уши, не давая отстать косолапому. Был великан красив, длинные волосы его спадали, едва не касаясь ног. Конь, ярко-голубого окраса, с белыми пятнами на боках, с каждым шагом высекал искры из-под копыт. Медведь, лохматый и чёрный, следовал рядом. Так текла бесконечность, в безмолвии и безвременье.

Но однажды в кудрях великана появился человек. Он кричал, размахивал руками, но никто не видел и не слышал его. Тогда человек стал карабкаться по волосам и добрался до гигантской головы. Он залез в ухо и крикнул:

– Мне холодно!

И почувствовал великан, что и ему холодно и увидел он, что плывут они в леденящей тьме, лишь искры из-под копыт вспыхивают и тут же гаснут. И сказал тогда:

– Конь, выбей поток искр, чтобы они сплелись в огромный горящий шар. Пусть греет нас.

Послушал конь своего наездника, загрохотал копытами. Из искр родился огненный шар. Стало великану тепло и стало человеку тепло. Впервые остановились плывущие в безмолвии. Смотрели они на детище и назвали его Солнцем. Так появился огонь.

И снова кричит человек:

– Я голоден!

Понял великан, что хочет есть. Схватил он медведя за шею, задушил зверя, содрал с него шкуру и стал поглощать мясо. Падают куски плоти на волосы и среди них человек утоляет голод. Всё съел великан, только трепыхающееся сердце осталось не тронуто. Понял он, что умертвил своего вечного спутника. Заплакал. Слёзы капали на ладони, в которых лежало сердце. Они окутали его, ещё бьющееся, так появился океан.

Решил великан сохранить живую частичку медведя. Чтобы не сожгло её Солнце, обернул он сердце шкурой. Из той шкуры появились континенты, леса и горы, пустыни и степи. Срезал великан свои волосы и бросил на шкуру, из них получились реки. Содрал великан с конского бока кожу с белыми пятнами, накрыл останки сверху, так появилось голубое небо.

Великан и конь ушли. А на шкуру медведя, вместе с волосами, был заброшен человек. С тех самых пор он живёт на медвежьей плоти, среди слёз великана, хранимый конской кожей, согреваемый снопом искр. И будет так пока бьётся сердце медведя.

Жил человек по имени Савва. Был он телом крепок, разумом светел. Не было у него ни отца, ни матери, ни брата, ни сестры. Как сосна в поле был он одинок на всём белом свете. А жил работой по дереву, искусным мастером слыл на всю округу.

Повёз однажды Савва в соседнюю деревню итог своих трудов, чтобы отдать заказчику. Хозяин был доволен, дюже понравилась ему работа. Пригласил он мастера в дом, усадил за стол, угощал по-семейному. Подносила яства к столу хозяйская дочь – Марфа. И так она запала в душу Савве, что не мог от неё взгляда оторвать.

Отобедав, получив новый заказ, Савва отправился домой. Всю дорогу думал о Марфе. Глаза её голубые, лицо с конопушками, улыбка яркая девичья, только это и видел он перед собой.

Марфа же была посватана за соседского сына Макара, ждали только когда невесте шестнадцать исполнится. Отец Саввин взгляд то сразу ухватил, указывать на то не стал, но дочери после отъезда мастера, строго объяснил, чтобы дружбы с ним не водила и разговора не держала.

В указанный срок вернулся Савва с выполненной работой. Хозяин снова пригласил его за стол. Сам понимал, что не просто так он на дочку заглядывается, но прогнать то не за что, да и краснодеревщик Савва знатный.

Всю обедню косился с интересом мастер на девицу. Отец снова приметил, но промолчал, решил действовать иначе. Только скрылся Савва из виду, как пошёл отец Марфы к Макару. Так мол и так, объяснил он, надо бы проучить. Макар, недолго думая, созвал двоих дружков и стали они кумекать как быть. Порешили, стали ждать.

Приехал Савва через восемь дней, привёз работу. Хозяин одобрил, пригласил к столу, опосля выдал новый заказ. Мастер, погрузившись на телегу отправился восвояси. Однако на сей раз поскакал за ним следом Макар с дружками. Подгадали, когда Савва окажется на самом глухом участке пути, догнали и стали бить его что силы было.

Бьёт Макар ногами лежачего, а сам толкует, чтобы на Марфу и глядеть боялся, ни то головы не сносить, мол он жених её-Макар. Дюже сильно поколотили Савву, перестарались. Нашли мёртвым у телеги. Всей деревней оплакивали. Такого мастера потеряли.

По старинному обычаю, на ночь с покойником, в доме должен был оставаться кто-нибудь и до рассвета запрещалось ему смыкать глаз. А так как родных у Саввы не было, решили соседи по очереди ходить, смотреть. И вот, под самое утро, настала пора молодого парнишки Якова. А он только-только спросонья. Зашёл в дом, сел на лавку и тут же уснул! Что с молодого взять! Пробудился Яков от того, что его в плечо мать ударила. Кричит женщина, поносит сына на чём свет стоит, а тот ошарашенно смотрит, ничего понять не может. Глядь, а в гробу не Савва, а Макар с синими пятнами на шее, словно удушили. Мать кричит Якову, чтобы крышкой накрывал гроб и заколачивал, дабы не увидели подмены.

Так и схоронили в Саввиной могиле Макара. Народ поговаривает, что до сих пор на той дороге, где нашли мастера, появляется покойник, ищет своих обидчиков, да только имён их он не знает.

Жил в селе мужик и был у него в хозяйстве пёс – Жарок. Рыжий был тот пёс, словно огнём горел. Служил он хозяину верой и правдой много лет. Хозяин по грибы – Жарок за ним, охотиться пришла пора – пёс ни на шаг не отстаёт. Любил его хозяин. Но время что жернова – всё в прах обращает. Стар стал Жарок, ослеп почти, охромел. А по соседству жил купец – Парфён, всё выискивал себе выгоду вокруг. Заприметил он, что пёс доживает и говорит хозяину:

– Околеет скоро псина твоя, что делать с ней будешь?

– Схороню животинку, что ж с ней делать! – отвечает хозяин.

– Так и схоронишь? Шкура то – золото. Огнём горит! Раз зарыть такое добро собрался так отдай мне шкуру, как помрёт псина!

– Да что ты!? Он мне как друг. Разве с друзей снимают шкуру?

– Ну дело твоё. – фыркнул Парфён и ушёл в хату.

Шли дни, таяли ночи. Умер Жарок. Хозяин взвалил тело на плечи, взял лопату и пошёл в лес. Идёт, а за спиной всё шаги, да шорохи мерещатся. Обернётся – нет никого. Отыскал он густую ель и принялся рыть под ней могилу. В два аршина глубина вышла – по самый подбородок. Сгрёб мужик пса, уложил на дно да принялся засыпать землёй. Кидает землю, слёзы наворачиваются. Вдруг кусты малинника зашуршали: "медведь"– решил мужик и замер. Стоит, не шелохнётся, ждёт. Никто не показался, принялся он дальше лопатой работать, так и закончил погребение. Постоял у бугорочка, да и отправился домой.