Алекс Блэк - Краудсайд

Парню же повезло. Две фигуры, которые должны были заслонять собой горизонт – мама и папа – парнишка их не знал, и единственным утешением для Джека были одинокие прогулки по вечерам, залезать в полуразрушенные здания и часами напевать там мелодии, которые сам же и придумывал. Жил он в общежитии, с такими же потерянными мальчишками как он, где их каждый день заставляли, стоя на коленях что-то бормотать о благодарности некому Великому и просить о спасении. Кормили два раза в день макаронами с тунцом и разрешали гулять, где вздумается. И последнему Джек был рад больше всего. Ребятам не особо нравилось, когда Джек выдавал своё мычание за музыку, поэтому он с радостью уходил в место, где единственным жюри было его собственное эхо – в подвал заброшенного здания. Не имея друзей, Джек и не рассказывал никому, что он может видеть сны, в большинстве своём психоделические, но всё же свои, собственные.

Тем более он не стал рассказывать никому о том дне, когда через несколько минут после взрыва Галактики что-то невидимое упало рядом с ним и принялось искажать и плавить воздух. Затем это что-то заговорило с Джеком. Это был нечеловеческий язык, и язык ли это был вообще, юноша не понял, просто в подростковую голову мощным неконтролируемым потоком ворвались картинки с непонятными символами и пугающим до усрачки замогильным бормотанием, которое было похоже, скорее на звуки несварения у какого-нибудь огромного животного.

Стоя в душевой и размазывая мыло по волосам, Джек вспоминал тот день. Затем его мысли плавно перетекли в нечто более приземистое. Он вспомнил о том, как мальчишками, было придумано нечто вроде смешения имени и фамилии, и вместо Джека Ината он стал для всех Джинат. А впоследствии – (боялись тратить слова понапрасну) – так он себя успокаивал, за ним укоренилось прозвище «Джин». Джин – исполнитель желаний. Он не умел делать что-то сверхъестественное, но, когда взрослые ребята говорили, он всегда делал… у него просто не было выбора.

Джек стукнул кулаком по кафелю.

Все знакомые называли его Джин, и только директор детского дома называл его по имени.

На время войны отключали отопление, а после, видимо забыли включить. С точки зрения экономики это были приемлемые жертвы, ведь кому нужен полуразрушенный город, в котором населения осталось не больше, чем волос у лысеющего мужчины?

Колючая от холода вода не позволяла подолгу размышлять о своём, да и вообще не каждый отваживался принимать душ больше одного раза в неделю, но Джек, отстранился от этого неудобства, глубоко уйдя в свои раздумья. Теперь он это умел. И все благодаря голосу . Джек думал о директоре.

Этот удивительный человек за свои пятьдесят два года потерял трёх своих самых близких. Будучи совсем молодым, у директора погиб брат; не проявив достаточной ловкости на пешеходном переходе, его сбил автомобиль – как сообщил тогда упитанный следователь по этому делу. Porshe красного цвета был 1977 года выпуска, но все же оказался спортивным автомобилем, поэтому быстро скрылся с места происшествия. Толку от очевидцев, которые утверждали, что видели за рулем жену губернатора, было абсолютно никакого. Неудивительно, что водителя, как и машину, по-прежнему не нашли. Свой пост чиновник не потерял, а на любые вопросы с холодным выражения лица шаблонно отвечал: "Без комментариев, не знаю где моя супруга, у вас нет доказательств". Видимо о том, где находится злосчастная женщина, знали лишь белоснежные пляжи Сейшил и ее молодые черные любовники.

Жена директора ушла из жизни после того как последние несколько лет боролась с тяжелым онкологическим заболеванием, но, к сожалению болезнь оказалась сильнее. Тогда-то директор и поднял свои глаза к небесам. Оставшись с поздним ребёнком, несмотря на все трагедии, мужчина не сломался, а занялся образованием и воспитанием молодёжи. Так и начал своё существование нынешний детский дом, со всей программой, которая бывает в обычной средней школе. Только мрак фанатичных древних предписаний, казалось, был здесь излишним, а тут еще и война против религиозных деятелей, что практически списало веру на нет, оставив лишь дважды в день невнятные бормотания на коленках и что-то там просить о спасителе, которому не было дела до этого мира с самого его сотворения.

Через год после начала войны директора ждало еще одно потрясение. Его сын был растерзан бездомными собаками, которые схоже человеку, за неимением пропитания озлобились и вышли на улицы в поисках пищи. Тогда-то директор и изменился. Поговаривали, что после этого у него и поехала крыша.

– Идите ребятки, погуляйте на свежем воздухе, – мрачно говорил он после отбоя. А когда ему сообщали о гибели кого-то из учеников, которые по дозволению выходили ночью на улицу, он отстраненно смотрел в пол и думал о том, как все произошедшее могло бы быть к лучшему, о чем говорилось в писаниях, которые директор столько лет прививал детям любить.

Но Джек по-прежнему превозносил директора, и всегда старался утешить его, как только мог.

Не было странности в том, что в такое агрессивное время и молодым приходилось расписывать на бумаге свои пожитки, (носки и кнопочный мобильник), но это было лишь детской забавой. Способ забыться.

Но однажды директор отнял у всех последнюю бодрость духа, когда на одном из собраний в столовой заявил:

– Государство решило навязать всем учебным учреждениям технологию под названием ДЕВАЙС, и эта не до конца продуманная технология имеет массу побочных эффектов, самая щадящая из которых – шизофрении.

Столы в столовой были расставлены буквой «П», и всем отчетливо было видно директора, стоявшего с понурой головой в центре верхней перекладины.

– Я отказываюсь вводить эту технологию в нашу школу, – продолжал он, – в любом случае, до тех пор, пока она не перестанет плавить людям мозг. Наша психика и так оставляет желать лучшего. Но это к слову, а собрал я вас сегодня не за этим.

Директор глубоко вздохнул.

– Знаю, скоро настанет и мой час. Но прошу вас, крепитесь. Мне некого просить заниматься моими похоронами, и вас, мои друзья я не собираюсь обременять такой тяжелой процедурой…

– Какой заботливый, – хихикнул кто-то из зала.

– Ш-ш-ш-щ-щ-щ-щ! – стиснув зубы, прошипел один из учителей, но Джек подумал, что это неуместное замечание хоть немного разрядило обстановку. Да, хорошо, что есть такие придурки, думал парень, теперь я точно знаю каким я быть не хочу.

– …поэтому очень важно, чтобы я не был похороненным, а мое последнее желание быть после смерти, а точнее после жизни, – поправил себя директор, – быть кремированным. Подавленный мужчина сел и принялся водить вилкой по пустой тарелке. В наступившей тишине Джек слышал звук скребущегося металла об стекло, а затем перешептывания учителей о том, зачем нужно было говорить об этом именно сейчас, когда война почти закончилась.