Антон Мамон - Квартира №66

Москва не любит нытиков! Если ты нытик – не приезжай, а коль приехал – не ной… Каждый мечтательный провинциал, норовящий покорить Златоглавую, обязан усвоить это правило. Усвоить и никогда не нарушать. Тогда, возможно, ему улыбнется удача, в противном же случае он останется в дураках. Как ни странно, эта простая истина не помещается в голове рядового жителя глубинки. Стоит ему покинуть пределы душного поезда, пропахшего лапшой быстрого приготовления, боевая отвага выветривается, а жестокая столица начинает давить пришельца, точно комара, так и не успевшего присосаться к ее дородным телесам.

Женька Перфилов был одним из этих самонадеянных дурачков. Субтильный паренек, что не вышел ростом и (как прискорбно констатировали окружающие) лицом, с самого детства мечтал перебраться в Белокаменную. На малой родине, в городе с населением чуть меньше двухсот пятидесяти тысяч, перспектив он не видел. Точнее видел, но всего одну и то незавидную: начать впахивать на заводе ферросплавов, как отец, воспылать нездоровой любовью к пиву, убить и без того хреновое здоровье, превратившись к тридцати годам в бесформенное нечто, обсуждающее политику с телевизором.

Нет-нет, это никуда не годилось! Насмотревшись дурных примеров, пацан начал подготовку к переезду задолго до окончания школы, в классе эдак седьмом. Опрометчиво поделившись планами с неблагонадежными товарищами, он снискал славу, мягко выражаясь, «мечтателя». Одноклассники, общего языка с которыми найти не удавалось, с тех пор называли его «мАсквичом», блаженно растягивая в этом слове букву «А» (которая на самом деле «О») и не упуская возможности высмеять благородную цель. Перфилов обиды не держал… Что с них взять? Все сплошь дети алкоголиков и сидельцев, обреченные повторить судьбу родителей. Женька всегда казался белой вороной на этом празднике (сельской) жизни. И его это устраивало!

Прогуливаясь в одиночестве по серым и непримечательным улицам богом забытой дыры, он мечтал о дне, когда сумеет вырваться из этой безнадеги. О дне, когда хлебосольная столица распахнет перед ним свои врата и обогреет, как родного. Только это и поддерживало жизнь в мальчишке, что, запрыгивая в пропахший мочой лифт, представлял себя в гигантском небоскребе, в одной из тех могучих стеклянных башен, что порой мелькают в новостях…

Много лет спустя, когда поутихли насмешки, а большинство «правильных пацанов» отсеялось после девятого класса, мечты Перфилова оставались прежними. Но теперь юноша не просто фантазировал, он активно готовил почву, в которую ему предстояло «пересадиться». Без устали шерстил интернет в поисках подходящего вуза, в свободное время подрабатывал как мог: то преподавал английский язык ученикам начальных классов, то раздавал листовки… В общем, крутился как мог и даже сумел накопить приличную, по местным меркам, сумму: семнадцать тысяч рублей. Шесть «косых» ушло на покупку места в плацкартном вагоне поезда «Братск – Москва», еще с двумя тысячами пришлось расстаться, закупая провизию в дорогу.

Печально вздохнув, Женя пересчитал оставшееся и сам себе наказал: «Как только окажешься на месте – никаких экскурсий, никакого праздного шатания по городу, сразу принимайся за поиски работы, иначе…» Про вариант с «иначе» думать не хотелось. Слишком многое пришлось поставить на кон! Возвращаться домой побитой собакой, с головой, посыпанной пеплом, не хочется, а точнее, не можется ( бабушка по маминой линии уже успела раструбить на всю округу о том, что ее внук поступил в МГУ на бюджет и, вообще, состоялся в жизни) . Тут уж, как говорится, хочешь не хочешь – делай! Или умри. Но лучше все-таки первое…

Весьма неожиданно в дело вмешался отец. Раздавив с приятелями бутылочку горькой, он вспомнил, что в Москве у него живет лучший друг! Бывший сослуживец, что еще ни одну его фотографию в «Одноклассниках» не оставил без пятерки с плюсом. Тут уж сам бог велел обратиться за помощью! Ведь нужно-то совсем ничего, «передержать» сыночка, пока тот не встанет на ноги и не подыщет себе «приличный универ с общагой». Дело плевое!

Накатив еще немного (в этот раз исключительно для храбрости) , папаня набрал старого камрада и «обкашлял» с ним вопросик… Переговоры прошли на удивление легко, ведь на том конце провода тоже праздновали пятницу и на обещания не скупились. Записав адрес на обрывке газеты, в которую была завернута пахучая вобла, родитель с важным видом подозвал Женьку.

– Ну че, танцуй, парень! Нашел я тебе приют, но остальное, учти, – погрозил пальцем мужчина, – исключительно твоя ответственность! Не посрами батину честь!

– Спасибо, па! – мальчишка бережно, словно почетную грамоту, принял газетный лист и, свернув его вдвое, удалился в свою комнату.

Долгую ( если не сказать бесконечную) неделю спустя он сошел на перрон вокзала в таком знакомом и одновременно чужом городе. Поджилки затряслись от страха, радости и возбуждения… «Вот оно! Свершилось! Я в Москве, а если быть точным, на Ярославском вокзале….» – шепнул себе под нос Женя, перекинув тяжелую сумку из одной руки в другую. Этот день нужно запомнить. С него все начнется. В него придется мысленно вернуться, покупая свою первую квартиру тут, в эпицентре Вселенной, в самом красивом месте на планете Земля!

Всего час спустя совершенно другие эмоции захлестнули сердце юноши. Сидя на собственном чемодане посреди оживленной улицы в самом центре Москвы, он раз за разом прокручивал слова, которые довелось услышать, явившись по адресу, где проживал Евгений Тихонович (в честь него, как утверждал отец, и был назван Женька) . Полная женщина в халате и с неопрятным пучком на голове одним движением дряблой руки разрушила все планы. Железная дверь захлопнулась прямо перед носом. Гостей она, законная хозяйка жилплощади, не ждала и ни о каких договоренностях не слышала. Непреклонная в своей жестокости, она и секунды не дала на объяснения, просто рубанула металлической щеколдой так громко, что в ушах зазвенело.

Сам Евгений Тихонович догнал мальчишку минутой позже и сильно извинялся. Объяснял, что погорячился и «дал маху под мухой». Намереваясь хоть как-то загладить вину, он сунул в ладонь мальчишки две мятые купюры с изображением Москвы и пожелал удачи… Такое вот оно, столичное гостеприимство!

– И что же мне теперь делать? – растерянно задался вопросом Женя, оглядываясь по сторонам. – Где ночевать-то?

Накатывающая паника расправляла плечи, на глазах вырастая в могучего исполина, готового одной пяткой раздавить мальчишку. Все надежды и мечты рухнули, превратились в пыль. Впервые за много лет Перфилов поймал себя на мысли, что ему хочется плакать (приехали!) … Вовремя зачерпнув свежего (насколько это возможно в столице) воздуха, он поднялся на ноги и двинулся вслед за толпой, даже не подозревая, куда его уносит этот безликий поток городских пингвинов.