Алексей Тенчой - Зигзаг судьбы

– Ну и что тут такого сверхординарного? Такая судьба была у большинства в России. Война, революция, еще война. Ты, подруга, придумала себе что-то непонятное. Надумала. Женская доля – вдовыми ходить да детей поднимать. Давай ты послезавтра приходи ко мне, тебе про свою долю расскажу. Поболтаем. Завтра мой у меня ночует. А тебе обещаю, что найду тебе мужа подходящего, так и знай. Подруги распрощались, и Саша убежала ночевать домой.

Ночью, ворочаясь в кровати, Саша никак не могла уснуть. Растревоженная разговорами Вероники про замужество, она вспоминала своих бывших. Она считала, что в любви ей никогда не везло. Ее мама говорила, что она слишком доверчива, а это не самое наилучшее качество в человеке. Вспоминая как ее обижали мужчины, Саша расплакалась. Даже был такой, который оказался вором. Саша вздрогнула и укуталась в одеяло. Она еще горше заплакала, вспомнив как сильно страдала в то время. Пользуясь влюбленностью и доверчивостью девушки, парень обчистил ее, прихватил с собой золотые вещи – сережки, колечко, цепочку с подвеской, что ей подарили родители. Особенно Саше было стыдно за этот его поступок перед мамой, которая скорбела по золотым вещам. В сердцах мама выговаривала дочери, хорошо, что старинные фамильные вещи они бестолковой дочери не подарили. Мама просила сходить в милицию и подать заявление. Саша плакала и просила:

– Мам, ну перестань. Я заработаю и куплю себе украшения, неужели ты думаешь, что я пойду писать заявление и позорить себя по округе?

– Пойдешь и напишешь! – упрямо повторяла мама, – чтобы он еще таких же дурочек обидеть не мог. Но Саша не пошла никуда, а мама через год умерла. Тогда девушка еще раз просила прощения у мамы уже перед гробом.

– Прости меня, мамочка! – вновь пробормотала Саша, засыпая той ночью.

И словно в продолжение всех разговоров о женской тяжелой доле в ее семье, приснился Саше сон о ее бабке Аксинье. Да такой, что утром Саша проснулась вся в слезах. Она помнила, что что-то похожее слышала от бабушки, когда та ругалась с ее мамой по поводу очередного ухажера. Вытирая слезы со щек и удивляясь, что подушка стала от них совсем мокрой, будто ее полили водой, Саша пыталась вспомнить подробности страшного сна, который, скорее всего, сном и не был.

Снилось ей, что Аксинье тогда было лет 16. Молодая да задорная девица встретила свою первую любовь, да такую сильную, словно наваждение. Как-то пошла Аксинья с матерью на работу. Девушка помогала разгружать вагон, который только что пригнали на станцию. Аксинья подтягивала к дверям вагона тяжелые мешки, а там мужчины покрепче поднимали их и спускали на спины подходящих к вагону грузчиков. В этот момент вагон возьми и тронься. Это машинист, на радостях, что кончилась его смена, перебрал немного и спьяну поехал, чтобы отогнать паровоз в депо, думая, что вагон отцеплен. Рабочие закричали и в панике, распихивая друг друга, попрыгали из вагона. Почти все убежать успели, а Аксинья испугалась, потому что пока до нее дошла очередь, состав уже успел набрать скорость. Мать всполошилась, кричала дочке, чтобы та прыгала, а Аксинья ничего поделать не смогла, так и уехала. Её любимый тоже там был, увидел он, как вагон его девушку увозит, и стремглав помчался вдоль путей за составом.

Парень догнал вагон, забрался внутрь, обнял Аксинью, да и она так вцепилась в него от страха, что и руки разжать не могла. Уткнулась ему в плечо и разрыдалась. Парень тут даже и вроде в плечах распрямился, наклонился к ней, приподнял ее подбородок, заглянул в полные слез глаза и поцеловал Аксинью страстно. Аксинья, застигнутая врасплох, не могла сопротивляться, ощущая, как разливается по телу нега от этого поцелуя, а ноги слабнут и подкашиваются. Колеса монотонно стучали. Двери вагона захлопнулись, словно сама судьба подталкивала их к чему-то большему, чем поцелуй. Аксинья сначала пыталась сопротивляться и вырывалась, но быстро сдалась под натиском совершенно новых, неведомых ощущений. Вдруг вагон остановился. Они услышали, как на улице ругались на машиниста. Парочка затаилась на время, пока шли маневровые работы, а потом, когда все стихло, они потянулись друг к другу и потеряли счет времени. Домой Аксинья засобиралась уже утром следующего дня, пока ее парень еще спал. Она бежала к дому, и радость от произошедшего сменилась страхом. Только Аксинья переступила порог родительского дома, ее мать с одного взгляда все поняла и стала ругать дочку, так как ее поведение могло грозить позором для всей семьи.

– Что теперь делать собираетесь? – Требовала она ответа от дочери, – вы говорили об этом?

– Нет, не говорили, – стыдливо глядя в пол мямлила дочь.

– Так надо поговорить, ты же понимаешь, что, если он на тебе не женится, это станет позором для тебя, для меня?

– Женится, – снова промямлила, но уже с большей уверенностью Аксинья, – он любит меня, он мне это сам сказал.

– Когда подол задирал? – Не унималась мать.

– Мама! – Закричала оскорбленная девушка, – перестань в людях только плохое видеть! – Она побежала к своей кровати и бросилась на нее, накрылась одеялом с головой, будто отгородившись от всего мира и разрыдалась.

Саше снилось, будто она и была этой Аксиньей. Так ярко она чувствовала этого мужчину, который целовал ее в вагоне с мешками, запахи степи, слезы от обиды. Но что произошло дальше в реальной жизни у бабушки, Саша не знала, и этот вопрос мучил ее. Ведь бабушка вышла замуж совсем за другого мужчину. В то утро Саша была особенно задумчива. Она вдруг пришла к выводу, что все время почему-то мужчины обижали всех женщин ее рода, кроме, разве что, ее отца. Но ведь мама ее тоже обижалась на отца, хотя Саше и казалось, что делала она это без серьезного повода, а просто по привычке. Саша думала, что в ее жизни, как и в жизни ее бабушек и мамы, как и в жизни любой женщины, конечно же, были влюбленности. Убегая от окружавшего ее одиночества, девушка цеплялась за эти отношения, но почему-то всегда ей поначалу хотелось проверить, насколько они весомые. Она и сама бы, наверное, не сумела объяснить себе, для чего она это делает? Как-будто пари с самой собой заключала о том, сколько по времени продлятся эти её новые отношения. Она словно проверяла своих возлюбленных на прочность, и пока не нашлось никого, кто прошел бы проверку.

Через день Саша, как и обещала, заглянула после работы к Веронике и нашла ее расстроенной, заплаканной. Не сдерживая слез, Вероника усадила подругу за стол, видно было, что молодая женщина уже выпила пару рюмок водки. Подруги выпили еще по одной рюмке, а Саша положила себе на тарелку хлеба с картошкой.

– Вот ты думаешь, что у тебя все плохо, – Начала всхлипывая рассказывать Вероника, – А я расскажу тебе про то, как меня жизнь потрепала. Все думаю о твоих бабушках, тяжело им было, но они росли в любви и ты росла в любви. Я отца совсем не помню, он умер, когда я была ещё совсем малышкой. Мать недолго горевала и очень скоро повторно вышла замуж, я помню ее фату белую и красивое платье, хоть мне и годика три было. Переехали мы в Подмосковье, жилье получили, а вот с отчимом у меня отношения не ладились. Отчим был хамоватый, мог меня маленькую оттаскать за ухо. А когда мама умерла, отчим остался моим опекуном, но с горя стал выпивать. Частенько, когда он видел меня во дворе, просто проходя мимо, давал подзатыльник. Так продолжалось, пока мне не исполнилось 14. Я начала прятаться от отчима по подружкам. Но как-то не успела убежать из дома, когда отчим запил, и столкнулась с ним на кухне. Он напомнил мне пьяную гориллу, машущую кулаками. И схватила я первое попавшееся под руку – скалку. Не покалечила его, но припугнула сильно. Переполох был большой, отчим кричал: – Помогите, она меня убьет!