Наталия Древес - Книга десяти заповедей

Пролог

Джон Картор, английский профессор, сидел в офисе, в своём рабочем кабинете, и хмурился. Весь день что-то мешало ему работать. Ученый физически ощущал чужое присутствие. Когда он садился за стол, что-то невидимое наваливалось на плечи и дышало ему в ухо. Мужчина поворачивал голову, но никого не находил. Он варил себе кофе, наливал его в керамический белый бокал и ставил его рядом, но протягивал руку, чтобы отхлебнуть, он натыкался на справочник, а бокал оказывался на другой стороне стола. Он писал на бумаге, вдруг, будто кто-то толкал его руку, шариковая ручка перечёркивала написанное им. В бешенстве он комкал лист и не глядя бросал в мусорную корзину, слыша характерный шум. Однако, потом он находил скомканный лист на полу, а корзина оказывалась совсем в другом месте.

Какая-то неведомая сила упорно гнала профессора домой, но он упрямо ей сопротивлялся. Джон прочитал только что написанный текст, но не понял его смысла. Понимая, что устал, он решил передохнуть и выпить чаю. Зевая, поднялся со стула, подошел к старинному буфету, ища слезящимися глазами электрический чайник. Внезапно он ощутил, что чувство, будто за ним кто-то следит, исчезло. Словно его невидимому напарнику надоела твердолобость старого профессора, и он отправился спать.

И тут же возникло другое ощущение – острая необходимость взглянуть на свинцовые пластины. Такая сильная потребность, что руки зачесались от нетерпения, он весь вспотел, а во рту пересохло. Мужчина оглянулся на металлический шкаф, стоявший в углу комнаты, и облизал пересохшие губы. Место притягивало его. Картор с трудом отвел глаза и стал нервно потирать ладони, как будто мыл руки.

Поддавшись внезапному зову, он подбежал к сейфу, набрал код и открыл его. В специальной коробке лежали пятнадцать металлических листов. Он вынул ее дрожащими руками и поставил на свой рабочий стол, осторожно вынул на столешницу одну за другой свинцовые пластины. Разложив артефакты, мужчина недоуменно уставился на них, не понимая, зачем он это сделал. Разрешения приступать к работе у него не было.

– Я же хотел выпить чаю… А вместо этого открыл сейф. И зачем я это сделал? – спросил Джон сам себя, пугаясь навязчивого желания. Он решил было снова сложить артефакты в коробку, но вдруг его внимание привлекла одна свинцовая табличка, он взял ее в руки, чтобы прочитать.

Мельком он уже видел этот лист. Многие буквы были стерты. Пробегая по ним глазами, Джон остановился, словно споткнулся обо что-то. Прочитал еще раз и не поверил своим глазам. Прочел снова. Запустил крупные руки в волосы и затеребил их.

– Что это? Что имеется в виду? – профессор стал нервно вертеть головой во все стороны, не зная, что делать. Рука потянулась одновременно и к телефону, и к ноутбуку, и к записной книжке. Не решив, что сделать сначала, он разволновался и встал. Ему вдруг стало так жарко, что он стал торопливо разматывать шарф на шее, запутался и разозлился: «Какого черта?!».

На улице стояла холодная дождливая погода. Джон, имеющий слабое горло, был одет в шерстяной свитер. Здание было старым, через оконные щели проходил воздух, поэтому в комнате всегда было холодно. Но сейчас в помещении стало так жарко, что Джон почувствовал, что вспотел. Профессор, подойдя к окну и посмотрев на комнатный термометр, присвистнул от удивления.

– Двадцать пять градусов! Они там что, все с ума посходили? Кто включил отопление? – рассердился он и вернулся на своё место. Близорукие глаза скользнули по металлической табличке, лежащей на письменном столе. Внезапно ему пришла в голову мысль. Он набрал номер своего русского друга из Санкт-Петербурга. Ожидая ответа, он нервно постукивал костяшками пальцев по столу. Ему ответил сонный голос:

– Михаил Левин у телефона.

– Михи, – прервал его слова Джон, – извини за поздний звонок! Ты уже знаешь, что нам отдали на исследование металлические листы, найденные в нескольких километрах от места раскопок прежних свинцовых кодексов? Ты ведь принимал участие в их расшифровке? Да? Так я прав… Я вспомнил, что ты упоминал интересное словосочетание «человек-лев»? Было такое? Ага! Так вот, передо мной лист, на нем тоже упоминаются эти два слова. Язык какой? Конкретно эта табличка – на древнееврейском. Что ты говоришь? Ты думаешь, очередная фальсификация? Нет, изотопный анализ еще не проводили. Да, должны на этой неделе. Так слушай, я тебе зачитаю.

Профессор поправил очки и зачитал текст.

– Что ты думаешь об этом? Нужно самому увидеть? Так приезжай. Разве тебя не пригласили? Странно… Я видел тебя в списках! Ну, хорошо! Я позвоню шефу и напомню. Спокойной ночи, друг, и до встречи!

Джон положил трубку и уставился в пустоту. Внезапный шум за окном отвлек его. Профессор увидел, как к окну подлетело что-то большое. Это был ворон нереально большого размера.

– Ну вот, помяни черта, он и появится, – усмехнулся профессор.

Птица долго пристраивалась на узком карнизе, скрежеща когтями по нему, а потом постучалась в окно. Не дождавшись ответа, она наклонила голову набок и кивнула на оконную ручку, словно предлагая открыть её. Здравый смысл подсказывал Джону, что его глаза устали от напряжённой работы, а в половине второго ночи может привидеться все, что угодно. Он снял очки, сомкнул веки, потом снова надел очки и посмотрел в окно. Ворон продолжал скрежетать и скалиться.

Картор отрицательно покачал головой, отвернулся, посмотрел на экран ноутбука и попытался вспомнить, на чем он остановился.

– Ах, да! – воскликнул Джон, – я хотел позвонить шефу, доктору Флетчеру! Глупости… И придет же такое в голову – звонить ночью!

Он резко отдёрнул руку, уже коснувшуюся телефонной трубки, и машинально вытер ее о свитер.

– Фу! – с неприятным удивлением учёный обнаружил, что не только руки влажные, но и вся одежда пропитана потом.

– Да! Здесь жарко, как в сауне, надо открыть окно, – подумал Картор, но, скользнув взглядом по окну и увидев там скалившегося ворона, передумал открывать ставни. – Нет-нет! Этого гостя лучше оставить на улице. Лучше открыть дверь, – решил он.

За его спиной раздался лёгкий звук, не привлёкший его внимания. Болты в электрической розетке стали выкручиваться сами по себе и, увлекая за собой лицевую панель, повисли в воздухе. Монтажные лапки щелкнули, высвободились и разошлись по сторонам, медленно стала отделяться защитная крышка, обнажая провода.

Профессор встал и, тяжело дыша, направился к двери. В темноте он стал нащупывать выключатель, чтобы включить свет. Вдруг пальцы его соприкоснулись с оголенными проводами. Электрический заряд убил его мгновенно. Профессор не успел додумать мысль, она остановилась на полуслове: «А что, если…». Его грузное тело мешком упало на пол. В комнате воцарилась пугающая тишина. Все части розетки мгновенно вернулись на свои места. Ворон сорвался с карниза и скрылся за деревьями.