Влада Ольховская - Черная Гончая

Это как оказаться на глубине моря, когда у тебя над головой смыкается толща воды, а поверхности – привет! – не существует. Вообще не существует, некуда плыть! Я даже дыхание задержать не успела, я такого не ожидала…

Моим первым порывом было выбраться обратно через кору. Это же очевидно! Как вошла, так и выходи. Но не тут-то было: с этой стороны поверхность дерева-сосуда оказалась издевательски скользкой. Плюс, упала-то я на нее сверху, а теперь пыталась кое-как выскрестись изнутри. Чуда не произошло: у меня не получилось даже зацепиться за нее, даже задержаться. Внутри дерева существовало собственное течение, и оно относило меня в сторону. Понятно, что само оно появиться не могло. Рядом со мной должно было двигаться нечто очень крупное, чтобы создать такой поток. Но сейчас, вот честно, я не могла даже бояться доисторических рыб. Я думала только о том, что легкие уже горят, я вот-вот задохнусь!

В любой ситуации должен быть выход. Но иногда его просто нет. Я хорошо плаваю – лучше, чем бегаю. Однако теперь даже это не могло меня спасти, я знала, что проиграю, я отчаялась и сделала вдох… Я знала, что это будет конец. И все же это было хоть какое-то действие, а не просто капитуляция с моей стороны!

Вот тут-то мне и полагалось упокоиться с миром, потому что люди, даже самые упрямые, под водой не дышат. И сначала мне действительно было фигово: я закашлялась, через легкие, и без того горевшие, словно электрическая вспышка прошла. А потом… Потом они заработали. Странно, непривычно, тяжело, но я дышала! Вода была вокруг меня – и вода была во мне. Но она меня не убивала! Она как будто приняла меня, позволив остаться внутри. Я плыла по дереву, как по реке, только не в сторону, а вверх. Я видела, что внутри у него листвы больше, чем снаружи, и она намного сложнее, и среди этой листвы плавают рыбы, и змеи, и медузы… Но никто из них не нападал на меня, и я больше не боялась их. Чего мне бояться, если я утонула и не утонула одновременно?

Некоторое время я ничего не делала, только оставалась на плаву и смотрела. Верить, что это всего лишь сон, было все сложнее. Я чувствовала каждую каплю воды в моих легких, я могла в любой момент прикоснуться к чешуйчатому боку рыбы, я двигалась – и все это было реально.

Однако я оставалась здесь гостьей. Даже если меня приняли, а не убили (это тот минимум, который я ожидаю от гостеприимства), я все равно не могла остаться здесь. Раз очевидной поверхности не было, я решила искать ее там, где она обычно бывает, когда ныряешь. Над головой.

Я посмотрела наверх и сквозь мутную воду увидела далекий диск Луны. Он звал меня, словно чертил мне белую дорожку, и я поплыла к нему. Я понятия не имела, смогу ли выбраться, приведет ли это к чему-то. Я даже не думала об этом. Меня как будто звали… домой. И я плыла, не глядя больше на водную зелень и на дивных обитателей этого мира, я видела только лунный свет, думала только о нем…

В нем я и проснулась. Но проснулась я в теплом желтом свете той самой Луны, на которую смотрела из своей кровати. Собственно, в кровати я и находилась, как и должна была, а за окном царила ночь, раз на меня все еще светила Луна.

Тут мне бы и поверить, что это просто сон, как я и предполагала. Мне все приснилось, а на самом деле такого не бывает! Так вот, фиг там. Проснувшись под крышей своей комнаты, в своей сухой кровати, я была мокрой с ног до головы.

Сходить с ума – так себе опыт. Если можно избежать, лучше и не начинать. Но мне никто выбора не давал.

Я вот даже с ума не могу сойти как нормальные люди! То, что происходило со мной, нельзя было назвать ни галлюцинациями, ни провалами в памяти… Потому что, вообще-то, вода на моей коже была реальна. И пепел. И исчезнувшие синяки. Это все по-настоящему! Но этого же не может быть ни при каких обстоятельствах. Вот такой вот тупичок.

Я уже пыталась игнорировать это и просто дождаться, пока все пройдет само собой, а что в итоге? Правильно, я поплавала в дереве. На этот раз обошлось, но я не представляю, к чему приведет меня следующий приступ. Нужно что-то делать.

Тут надо еще отметить, «что-то делать» – это вообще моя главная жизненная философия.

Когда происходит какая-нибудь фигня, всегда есть три возможных выхода.

Первый – не делать ничего. Сдаваться на милость судьбы и ждать, пока само как-нибудь рассосется. Иногда это прокатывает, и проблема действительно решается сама собой, но нужно большое везение. А я ж невезучая – это факт. Поэтому меня дорогое мироздание редко спасает, меня оно скорее накроет медным тазиком.

Второй выход – просить о помощи. Я бы не отказалась, но у меня с этим никогда особо не складывалось. У кого? Моя семья никогда не была по-настоящему дружной. Потом мама и папа решили маршировать своими путями, в которые я плохо вписывалась. Теперь отец вечно занят, а у матери – Шатун. Звучит как диагноз, и не зря. Не то чтобы я совсем им не доверяла, я ж вон пыталась недавно маме рассказать, что со мной творится нечто странное. А закончилось все как обычно: ты там, Яна, хоть умирай, но чтоб отчима не тревожила! Просьба о помощи, обращенная к психологу, чуть не умножила мои проблемы.

Так что третий путь мне милее – разбирайся сама. Я верю, что всегда можно что-то сделать.

Собственно, поэтому я не склонна к самоубийствам и прочей чухне, что бы мне там ни приписали. В любой ситуации можно спросить себя: что теперь делать? Если ответа нет, это еще не значит, что капец. Это значит, что нужно дать себе паузу, выспаться, поесть и задать вопрос снова. Сработает.

Вот и этой ночью, когда я спешно устраняла последствия «заплыва», чтобы никто ни о чем не узнал, мне казалось, что дело – труба. Меня не поймут, сама я не справлюсь, и осталось только плакать над своей судьбой… Я и поплакала чуток, не вижу причин отказывать себе в этом. А потом снова начала думать.

Понять меня не сможет никто, это очевидно. Я бы и сама себя не поняла, если бы не столкнулась с этим лично. У меня не так уж много исходных данных: я то и дело оказываюсь там, где не могу быть. Условно назовем это другим миром, хотя я сомневаюсь, что все так пафосно. Но некое особое пространство существует, и это больше, чем сон, раз я возвращаюсь оттуда с «сувенирами».

Дальше. В период бодрствования я от этого тоже не сильно застрахована. После того случая с часами, изменившими ход, ничего странного со мной больше не происходило, но теперь уже и не расслабишься. Я прекрасно знаю, что это может случиться в любой момент. Не знаю только, что – «это».

Но есть и зацепка: в странном мире была не только я. Это больше, чем фантазия, там есть некие правила! Если бы я только смогла узнать их… Может, тогда и все остальное станет ясно?

Например, почему меня туда периодически утягивает! Я сильно сомневаюсь, что это типичная побочка падения с лестницы.