Евгений Шорстов - Рукописи господина С.

Вынырнув прямо около бортика и дёрнув головой, освобождая своё лицо от прилипших к нему мокрых волос, Гизель с интересом взглянула на черноволосую Ленцию, которая так же удивлённо взирала на русалку, стоя на судне, и широко раскрыв наивные зелёные глаза.

– Здравствуй, – улыбнулась Гизель.

– Здравствуй, – еле слышно вымолвила Ленция, крепко сжимая в руках поручень, чтобы не свалиться от удивления в воду, – ты кто?

– Гизель, – засмеялась русалка, – кто же ещё?

– Значит, это всё правда? – тяжело дыша и качая головой, говорила Ленция. – Про вас, про русалок?

– Про нас? – задумалась Гизель. – А пойдём со мной! Я покажу тебе морские глубины, познакомлю со своими друзьями! Ты тоже станешь моим другом!

– Но, – Ленция посмотрела по сторонам и, слегка наклонившись в сторону русалки, чуть тише обычного, произнесла, – я не смогу дышать под водой… – она ненадолго умолкла, но вскоре продолжила, – а твой хвост? Ведь у тебя же есть хвост?

– Конечно! – засмеялась Гизель и нырнула человеческой половиной под воду, кокетливо демонстрируя свой прекрасный чешуйчатый хвост.

– Послушай, Гизель, – тихо говорила Ленция, – тебе нельзя здесь оставаться. Доктор Стержесссон захочет поймать тебя и увезти к себе. Прошу тебя, уплывай отсюда!

– Но, Ленция, – расстроилась русалка, – я очень сильно хочу с тобой дружить! Пожалуйста, давай уплывём вместе!

– Я не могу, – на глазах девушки заблестели слёзы, – мне нельзя, Гизель, я не могу, – плакала она, – доктор Стержессон заметит мою пропажу, – оправдывалась девушка. – Я должна вернуться с ним в порт.

– Тогда я поплыву за тобой! – твердо сказала Гизель.

Но Ленция не ответила: грубый голос позвал её откуда-то с судна, и она, бросив прощальный грустный взгляд на русалку, утёрла слёзы и скрылась на палубе.

Гизель ждала девушку несколько часов, но Ленция так и не вернулась. Судно загудело и двинулось в сторону, чем очень сильно напугало беззащитную русалку. Но она дала слово, и во что бы то ни стало должна найти свою прекрасную черноволосую подругу.

Судно двигалось медленно и очень долго, солнце жгло бледную влажную кожу Гизель и ей, то и дело, приходилось нырять под воду, но ненадолго, – она боялась потерять его из виду, боялась первый раз в жизни. И вот, наконец, вдали, будто бы из тумана, начали появляться другие суда, очень схожие с тем, на котором увезли Ленцию. Русалка остановилась и удивлённо смотрела на них. Сердце её колотилось, а голова болела так, что, казалось, вот-вот лопнет, как маленький пузырь воздуха. Судно с Ленцией остановилось у большого высокого причала, Гизель подплыла как можно ближе к нему и спряталась за кормой. Заметив Ленцию, спускающуюся с корабля в сопровождении нескольких лаборантов, она еле слышно позвала её по имени, но та не услышала тоненького голоса молодой русалки и, грустно опустив глаза вниз, шагала по причалу в сторону широкой каменной лестницы. Тогда Гизель решила ждать её здесь, в надежде, что та рано или поздно вернётся.

Много времени прошло: судно уплыло на новое исследование, но только уже без Ленции. Русалка плавала рядом с причалом, лишь иногда высовывая бледный лоб и синие глаза на поверхность в поисках подруги. И однажды ей повезло: Ленция пришла на причал одна и долго всматривалась вдаль, тяжело вздыхая и что-то шепча себе под нос. Заметив желанного гостя, русалка выскочила из воды и радостно замахала подруге, а на глазах её уже проступали солёные, полные счастья слёзы. Ленция предложила встретиться под мостом на пляже, что расстилался жёлтым пластом вдоль всего побережья. Там они украдкой проводили каждый день в течение нескольких месяцев, наслаждаясь общением и обсуждая всё новые и новые вещи. Девушка повествовала об особенностях обыденной человеческой жизни, а русалка рассказывала удивительные истории о тех красивейших местах, где ей приходилось побывать, о невероятно потрясающих приключениях, что случались с нею в морской пучине, и каждый раз, когда Гизель говорила об этом, её глаза загорались такой радостью, будто в этих разговорах Гизель обретала истинное счастье.

В один из дней, когда русалка в очередной раз повествовала о красоте одного из замечательных кораллов, который она видела рядом с затонувшим когда-то очень давно пиратским кораблём, Ленция не смогла сдержать своих чувств и поцеловала радостную Гизель в её светло-розовые губы. Русалка не знала, что это значит, но ей очень сильно понравилось такое прикосновение подруги, поэтому в следующий раз она первая подарила Ленции свой поцелуй. Так длилось много дней, они знали, что теперь между ними есть что-то большее, чем просто дружба. Но, увы, несчастные возлюбленные ничего не могли с этим поделать.

– Почему мы не можем быть вместе, как все люди? – спросила Гизель. – Ведь я так люблю тебя!

– О, милая Гизель, – улыбнулась Ленция, – но как же мы сможем быть вместе, если ты русалка, а я человек? Люди женятся, рожают детей и живут вместе всю жизнь, а нам с тобой не суждено даже покинуть это место.

– Но сможем ли мы родить дитя, любовь моя? – синие глаза русалки вновь наполнились слезами.

– Увы, Гизель, – тяжело вздохнула Ленция, – ты даже не имеешь ног, что уж говорить о чреве, где несколько тяжёлых месяцев подряд мать выносит своё дитя.

– Я знаю, Ленция! Я знаю! – радостно закричала Гизель и, махнув хвостом, ушла под воду.

Она плыла всё дальше и дальше, пока не нашла обломок деревянного весла, что застрял между рифов и никак не мог проплыть дальше. Обхватив его худенькими ручками, русалка замахнулась и со всей силы ударила себя ниже пояса, проткнув широкую дыру в своём прекрасном хвосте. Изнемогая от боли, она плыла обратно к своей любимой. Ленция сидела под мостом и уже начинала скучать, когда вдруг из-под воды показались знакомые волосы Гизель. Она ласково улыбалась, и медленно приближалась к берегу. Ленция в ужасе закрыла рот руками и широко раскрыла глаза, когда русалка указала рукой на зияющее кровавое отверстие у себя в хвосте. Захлёбываясь слезами и целуя ничего не понимающую Гизель, Ленция вдруг схватилась за грудь и упала на песок. Русалка до смерти перепугалась и, жалобно скуля от невыносимой боли, загребая руками песок и неуклюже зажимая кровоточащую рану, ползла к недвижимой возлюбленной.