Марина Белинская - Игра в фатализм

– Знаешь, – он убрал выпавшую прядь волос за ухо, – я не из тех, кто рушит нежные чувства… – она не дела ему закончить.

– Дверь там.

Он испарился. Снова. А в голове девушки поселился не мало важный вопрос, с чего бы он стал настолько проницательно себя вести? С чего бы стал так часто распускать своё дыхание и руки? Неужели так быстро стало понятно, как именно можно привести её в замешательство?

Что значит быть жестоким? Что вообще мы подзразумеваем под словом «жестокость», когда, порой, мы весьма преувеличиваем всю суть поступков чужих людей, как известно, мы видим лишь чужие ошибки, не обращая внимания на свои собственные, которые совершаем очень часто, забывая об этом, как о страшном сне. Но не будем уходить далеко от темы жестокости и бесчеловечности и опять же вопрос, который возникает, что значит «бесчеловечность»? Для этого, думаю, стоит разобраться, что такое «человечность». Но опять же парадокс, опять протеворечие, ведь человек – самое жестокое существо, мы единственный вид, который убивает себе подобных, который унижает друг друга, который ужасно относится друг к другу. Получается человечность синоним жестокости? Тогда почему с самого рождения нам внушают, что это не так? Что за враньё нас окружает? Но главное проблема не в этом, а в том, что мы этого не видим, закрываем глаза на всё!

Николь Свон поступала жестока, то бишь человечно, она убивала магических детей, забирала себе их силу, но…она раскаилась, возможно, человечность это умение раскаиваться? Умение признавать свои ошибки и отвечать за свои поступки? Может быть понятие не настолько и ошибочно? Может оно немного неправильно, но не ошибочно. То есть человечность уже не синоним жестокости, а синоним сожаления, умения с высокоподнятой головой признавать своё поражение и радоваться победе победителя. Всё может быть, всё возможно, кто это придумал мы не знаем, но мы, опять же, будем этому подчинятся. Таковы мы, люди, таковы и ведьмы, и злодеи, да все, кому удалось увидеть наш мир, посмотреть на нас, на то, как мы живём, страдая болезнями и вечно находясь в больницах. Мы медленно умираем, как морально, так и физически.

– И можно взять всё что хочешь? – улыбалась Ирма, смотря на Валери.

– Да, но за деньги, без них там никак, – пожала плечами Джонс.

– А где добывают деньги? – всё с той же заинтересованностью спрашивала блондинка.

– Ты ходишь на работу, получаешь за неё деньги, – попыталась объяснить шатенка.

Даже смешно, что мы не можем доступно объяснить такие элементарные вещи, как покупка продуктов или зарабатывание денег, мы давно забыли, что это, мы понимаем смысл, но донести его просто не можешь.

– То есть, если Грег сейчас нарубит дров, то может получит деньги? – спросила Уайт.

– Там бы он их и так получил, он же сделал работу, – улыбнулась Джонс.

Русалка задумалась, потирая подбородок, пытаясь понять хоть что-то в укладе вещей мира, в который планирует отправится, когда Валери узнает кто она такая. Хотя…это звучит смешно, русалка надеется на случай, но, это единственное, что она может сейчас делать, как не прискорбно

– Хочу в твой мир, – мечтательно промурлыкала русалка, спускаясь в воду. – Он так….не похож на Сивэллу, даже интересно, как там обращаются с русалками, – она вопросительно взглянула на собеседницу.

– Ох, Ирма, – слабо улыбнулась Валери. – Русалок у нас и вовсе нет, вас считают сказкой, – пожала плечами шатенка.

– А как мы выглядим в сказках?, – воодушевлённо спрашивала Ирма.

Сейчас она уже на казалось той саркастичной рыбёшкой, которой была в первую встречу за неделю, что Валери пробыла тут, они часто разговаривала с ней о своём мире, о своём появлении и крайне часто спрашивала про мир Джонс, как там, что там, да и вообще в чём отличия. Для существа, которому уже неизвестно сколько лет, она была любознательной и всегда всем интересовалась.

– Есть много сказок и передач про русалок. В основном там вы либо поющие девушки, которые топят корабли, либо те, кто хочет попасть на землю, полюбить, – говорила Валери

– На землю я бы была попасть не прочь, походить знаешь, посмотреть, ощутить на своей коже не только воду, – опустила голову вниз русалка

За разговором с Уайт, Валери не замечала ничего вокруг, сидя около русалочьей лагуны, она разве что смеялась и разговаривала с выше поставленной русалкой, которая всяческими способами отвлекала Джонс от созерцания погоды, которой здесь было практически не видно, ведь было много деревьев, которые закрыли солнце, да и вообще всё небо. Сейчас Ирма всеми возможными на то способами пыталась заговорить зубы Валери, которая даже и не подозревала, что сейчас происходит на острове и почему её так просто отпустили гулять пропащие, когда спустя минут двадцать после любого её ухода, её настигал Тернер с кучей вопросов и возмущений. Ничего этого не было, что мало её заботило.

Вдруг ветер стал намного сильнее, от чего Джонс поёжилась, потеплее закутываясь в кофту, но и это не помогало, ветер пронизывал до костей, что уж говорить о тонкой кофточке. Стараясь не подавать виду, Ирма продолжила задавать многочисленные вопросы, которые её уже давно мало интересовали, но, к счастью для Питера, она была хорошей актрисой и легко создавала ощущение нужности для Валери. Джонс же, это всё начало весьма настораживать, а именно то, что русалка плавали почти по всей местности, кроме одного уголка, земля возле которого была примята, будто там что-то стояло, что-то большое и масштабное. Продолжая рассказывать о косметике и любителях сладкого, Валери встала на ноги, прогулочным шагом идя вдоль пирса.

Русалка насторожилась действиям Валери, которая подошла ещё ближе к месту, наблюдая за тем, как листву билась о что-то незрячее, как волны отталкивались от чего невидимого и как песок был прямят под неизвестным. Она протянула руку, тут же коснувшись деревянной кармы корабля. Минута и от её руки пошёл неизвестный свет и весь корабль окутал зелёным дым, после чего перед ней предстал он… «Валерия», который она до этого видела лишь на картинках стоял прямо перед ней и до боли напоминал любимый предмет декора её отца, которая обычно стоял в гостиной и привлекал к себе внимание. Она обернулась, русалка, сидевшая в воде, поджала губы, а руки её перебирали золотистые локоны.

– Ты знала, – покачала головой шатенка, пятясь в сторону леса.

– Уже поздно, – с сожалением выдохнула она.

Девушка сорвалась с места, направляясь в сторону лагеря. Когда же она уже оказалась там её вниманию предстала картина, которая, явно не была запланирована с утра. Её отец, вместе с братом, подругой и мачехой были привязаны к дереву и несколько пропащих сидели на пеньках, наблюдая за заключёнными. Идти в атаку было бесполезно, как и начинать переговоры, что уж говорить о объявлении войны, здесь нужно было мыслить как Питер, здесь нужна была хорошая стратегия, которую не придумаешь за пару минут. Взгляд её упал на колчан со стрелами и лук, которые лежали около неё, быстро схватив их, она проверила наконечники – отравлены. На её счастье в детстве она упросила отца водить её на уроке по стрельбе из лука….ведь когда-то её мечтой было уметь это. Встав за дерево она нацелилась на одного из потерянных и отпустила стрелу.