Array Дж. Раймер, Томас Прест - Воскрешение вампира

Она не возражала, чтобы молодой Лейк наблюдал за ее дверью. На самом деле, она плакала и была так подавлена, что едва ли могла понять, какое предложение ей сделали.

– Я не буду спать, – сказала она. – Одному Богу известно, что со мной будет.

– Не отчаивайся, все будет хорошо. Конечно очень печально, что мой брат лорд Лейк узнал, что ты не его дочь. Я бы отдал всё, что у меня есть, лишь бы всё вернуть назад и предотвратить подобное известие, ибо оно нанесло удар и по его счастью, и по твоему.

Молодая девушка ничего не ответила на это, но одного взгляда, которым она одарила его, было вполне достаточно, чтобы показать ему, как сильно она сомневается в искренности слов дружбы и привязанности к ней, слетевших с его губ. В его пустом, бессердечном характере было что-то такое, что она, юная, невинная и не знающая жизни девушка, видела насквозь, и он чувствовал это. И самым раздражающим из всего было то, что его бессердечие и эгоизм были очевидными даже для такой юной особы, как она.

Но вот наконец наступила ночь, и вместе с ней беспокойные страхи молодого Лейка усилились. Он весь, как сказал официант Слоп, дрожал как желе.

Только многократные дозы бренди удерживали его от того, чтобы совсем отказаться от всей затеи, так что к одиннадцати часам вечера он находился в ужасном состоянии между страхом и опьянением; и так как любые два порыва делают все возможное, чтобы победить друг друга, то он не мог окончательно опьянеть из-за своих страхов и полностью испугаться из-за выпивки. Но в конце концов он наконец-то занял свое место у двери комнаты, которую занимала его двоюродная сестра, а затем, поставив перед собой стол, на котором были лампа, бренди и сигары, он приготовился пройти через то, что для него казалось ужасным испытанием.

– Ты… ты действительно думаешь, – прошептал он отцу, который пришел пообещать ему, что он будет в своей комнате в пределах досягаемости и в любой момент готов будет прийти на его зов о помощи, – ты действительно думаешь, что вампира здесь нет?

– Именно так.

– Да? Но на самом деле сейчас, правда…

– Я уже говорил тебе это и раньше! Это все чепуха… Вот старый серый дорожный плащ, спрячь его под стол. А теперь я тебя оставлю; уже половина двенадцатого, и скоро тебе будет чем заняться. Развлекайся!

Варни Вампир, или кровавый пир

(с) Перевод Андрея Новикова, 2020

Может ли такое быть правдой, и если да, то как до жути странно, что существо, наполовину принадлежащее миру призраков, все еще бродит по подлунному миру, пробуждая ужас в сердцах всех, кто соприкасается с его зловещим влиянием.

Как страшно само бытие вампира Варни!

Есть и кое-что хорошее в этом – мы собирались сказать «человеке», и все же вряд ли будет оправданно наделить его таким определением, – если учесть присущий ему странный дар возобновляемого существования. Если и на самом деле его телесное разложение не было результатом смерти, и что лучей «холодной девственной луны» было достаточно, чтобы его оживить, то кто сможет сказать, когда этот процесс закончится, и кто посмеет утверждать, что и сегодня по улицам огромного Лондона не могут ходить подобные существа? И ужасна сама мысль о том, что, возможно, убаюканные безупречной внешностью того, кто выглядит как гражданин мира в самом широком смысле этого понятия, мы можем впустить вампира в свой домашний круг!

И все же такое возможно. Ведь мы видели, что Варни был человеком благородной вежливости и утонченных манер, и что, вероятно, накопив столь обширный опыт за время долгого общения с обществом – общения, растянувшегося на множество лет, – он научился приспосабливаться к вкусам и чувствам всех персон и практиковать на них то умственное обаяние, которое наделяло его столь опасной властью.

Иногда также могло показаться, что он сожалеет о своем фатальном даре бессмертия, и якобы с радостью стал бы таким, как все люди, и жил и умер так, как жили и умерли те, кого он видел вокруг себя. Но, будучи вынужден подчиняться сути своего естества, он никогда не мог набраться смелости и предпринять меры по уничтожению самого себя – такому уничтожению, которое окончательно лишило бы его возможности воскрешения.

Безусловно, изобретательность такого человека могла бы подсказать некие средства, чтобы положить конец его существованию, и после которых в бренных останках его тела больше не тлела бы ни единая искра той жизненной силы, которая столь часто вновь и вновь разгоралась в полноценное пламя.

Вероятно, некая из подобных попыток может стать его концом, и мы увидим, что вампир Варни не обратится в прах, подобно всем обитателям этого мира, а претерпит некий бурный распад и будет навсегда вычеркнут их списка живых существ, населяющий сей огромный мир.

Но, чтобы прекратить сии размышления и перейти к реальным фактам, мы сейчас перевернем еще одну страницу в странной и бурной истории вампира Варни.

Одним грозовым и ненастным ноябрьским вечером заляпанный грязью и насквозь промокший тарантас подкатил к дверям лондонской гостиницы. Это заведение не числилось среди первоклассных, но прославилось своей респектабельностью и располагалось тогда на Барлингтон-стрит рядом с Олд-Бонд-стрит, где в те годы среди светской публики было модно демонстрировать себя и, как полагали некоторые, свою элегантность. Впрочем, мы, ныне живущие, с улыбкой смотрели бы на их костюмы, модные всего лишь пятьдесят лет назад, но пятьдесят лет порождают странные мутации и революции в одежде, манерах и даже образе мыслей.

Экипаж, хотя и не из самых шикарных, все же имел достаточно аристократических претензий, чтобы создать в гостинице немалую суматоху. Даже хозяин, увидев корону на его дверце, решил, что не помешает лично поприветствовать гостей, оказавших ему честь тем, что выбрали его гостиницу.

Гостями же оказались пожилые мужчина и женщина, молодой человек фривольной и пижонистой внешности примерно двадцати двух лет, и молодая леди, настолько закутанная в шали, что виднелась лишь часть ее лица. Впрочем, и этого немногого хватало, чтобы признать ее красавицей.

Вся путешествующая компания явно ухаживала за девушкой и заботилась о ней, но было ли такое отношение вызвано душевным расположением или неким более интересным мотивом, пока нельзя было определить наверняка, поскольку эти факты выявятся раньше, чем мы далеко углубимся в этот маленький эпизод.

– Шагай осторожнее, Аннет, – сказал пожилой господин, когда девушка вышла из экипажа. – Смотри под ноги.

– О, да-да, – поддакнула пожилая дама, которая была не такая уж и пожилая, хотя и перевалила на вторую половину шестого десятка. – Да, иди осторожнее, милочка.