Вячеслав Егоров - Осколки лета

– Не спать, не спать, – уже шепотом бормочу я, постепенно переходя в голос. – Не спать! Не спать!

Сколько я так провел времени, разговаривая сам с собой, вряд ли скажу точно: час, два или больше, но в голове уже не мутило, и глаза не слипались, только продрог я сильно, и от раздражения мокрой одежды жжение в теле стало усиливаться. Потом как не странно мне стало жарко, еще потом – тело стало просто гореть. Дождь уже закончился, но ветер еще остался и, думая, что он-то мне и поможет остудить жар, я скинул верхнюю одежду, оставшись по пояс голым. И в свете светлеющего неба я увидел, что на груди, руках и видимо спине, нанесены какие-то узоры в виде елочки и точек, отсвечивающие в робких лучах солнца. Я прикоснулся к узору на груди и почувствовал под пальцами металл, попытался ковырнуть его, но стало только больно.

По работе я знал, что под постоянным воздействием электрического тока приложенного к диэлектрику в течение долгого времени из-за постоянной ионизации диэлектрик начинает постепенно деградировать – терять свойства сопротивления и покрывается со стороны проводника тонкой пленкой металла – происходит металлизация, что в свою очередь ведет к пробою диэлектрика. Я оглянулся на машину и уже по-новому посмотрел на отверстие, проделанное в стекле: – «Там внутри должно быть это капли металла», – озарило меня догадкой и тут до меня дошло. – «Шаровая молния! Меня ударила шаровая молния!»

Глава 02. Не в то время, не в том месте…

– А что ты хочешь, все они на подсосе у структур так или иначе связанных с госдепом. А там сказали бузить – вот они и бузят. А со всеми этими последними событиями повестка дня изменилась и про бузетеров просто тупо забыли, а команды отбой не поступало, вот они и продолжают исполнять номера ни к селу, ни к городу – бабки то отрабатывать надо! Оркестру заказали траур, а траур то у них там за бугром, у нас-то праздник, и дирижер еще оказался белым, что сейчас ни комильфо.

– Какой праздник? – непонимающе спросил я. В салоне старой семерке было жарко и меня немного развезло.

– Ты что? – возмущённо повернулся ко мне водитель – пожилой семидесятилетний и усатый водитель. – Головой ударился? Как это какой праздник… – начал разоряться он.

– Да,– прошептал я.– Ударился. И головой. И плечом. И еще меня ударила шаровая молния.

– Что ты там бормочешь?– водитель посмотрел на меня в зеркало заднего вида. Увидев мое сонное состояние, озабоченно просил:– Ты там как? Все нормально?

– Да. Все нормально. Просто ночь не спал.

– А ну да, – водитель упокоился и сосредоточился на дороге, но все же время от времени бросал быстрые взгляды, в зеркало заднего вида, проверяя, что я там, на заднем сиденье делаю.

Водитель семерки подобрал меня на шоссе уже утром. Две или три проехавшие до этого машины не остановились, и мне показалось, что кто-то даже и прибавил газу, увидев у черт за куличками человека на дороге по пояс раздетым и непонятными блестящими знаками на теле. Догадка пришла позже, сменив собой непонимание – небольшая заторможенность, вызванная ударом в голову, все еще давала о себе знать. Одевшись, я так и простоял на дороге, качаясь, словно ива на ветру. Уходить с трассы я не решился, боясь пропустить очередную так редко проезжающую здесь машину. Когда уставал стоять, просто садился на асфальт и так отдыхал и видимо выглядел я крайне плохо, раз водитель семерки выйдя сначала из машины, но, увидев меня вблизи, сразу вернулся назад и подошел ко мне уже с монтировкой. Но хватило одного жеста в сторону обочины, где, увидав мою машину, лежащую на боку, мужчина сразу все понял.

– Кто тебя так?– спросил мужчина, заглядывая мне в лицо, и видимо удовлетворившись увиденным, подошел к «Фольксвагену».

Внимательно оглядывая машину, мужчина обошел ее увидел лобовое стекло.

– Ты что из этих?– строго спросил меня он, стискивая в руке монтировку. – У вас, что здесь разборка была?

– Какая разборка, – практически про себя сказал я – видимо все-таки небольшое сотрясение у меня было, и я начинал уставать от вопросов. – Меня ударила шаровая молния… – все же тихо ответил я на вопрос.

– Чего, какая молния? – недоверия сквозило в каждом слове мужчины. – Ты что несешь?

– «Видимо спорить и объяснить бесполезно», – подумал я и стал расстегивать непослушными пальцами пуговицы рубашки.

Мужчина подозрительно глядел на меня, но не как не прокомментировал мои действия. Наконец тугие пуговицы поддались, и я сбросил рубашку, оставшись по пояс раздетым. От вида узоров на груди и руках у мужчины глаза полезли на лоб.

– Охренеть! – только и смог он выговорить.

– «Вот именно, охренеть», – повторил я про себя слова мужчины, но вслух сказал:

– Телефон куда-то потерял, позвонить не могу, и машин нет, где тут что?

–А ты куда ехал? – в сою очередь спросил меня мужчина.

Я назвал город в соседней от моего края области, добавив, что там есть, кому меня встретить.

–Ну да, – согласился мужчина. – Эта дорога туда и идет. Но ты не доехал совсем немного – километров пять всего…

Я покачал головой и спросил:

– Не подбросите? Я заплачу.

Мужчина кивнул, соглашаясь, но предложил:

–Тебе бы в больницу, да и ГИБДД надо бы вызывать, – мужчина на секунду задумался и продолжил: – Хотя где их сейчас возьмешь? Все же на праздник – охранять будут.

Про праздник я ничего не понял, но и уточнять не стал. Просто сказал:

– Нормально себе я чувствую, не надо в больницу. А ГИБДД? Что я им скажу? Сам же слетел. А страховку не успел оформить… Как что, подвезете? – Повторил я свой вопрос.

–Давай. Э-э, а вещи? Вещи с собой есть?

– Да, – устало ответил я, указывая на две спортивные сумки стоящие в кустах.

Мужчина помог мне загрузит вещи в багажник – сам я уже был никакой, устроившись на заднем сиденье, мгновенно отключился. Иногда периодически я всплывал от звуков работающего радио и громко возмущающегося политическим новостям водителя, и иногда поддакивая его едким комментариям, но большую часть времени поездки я не запомнил.

– Просыпайся,– в словах старого водителя чувствовалась бодрость. – Мы в городе и почти приехали. Вон там… – мужчина указал куда-то вперед. – За перекрестком твоя улица. Какой дом говоришь? – еще раз спросил он. – Шестнадцатый?

– Да он самый, – подтвердил я нужный мне адрес. – Шестнадцатый.

Круча и похрустывая застывшей шеей, я обратил внимание на показавшиеся в окне небольшой торговый центр и трех-четырех этажные задания весьма похожие на административные – в последний раз, когда я здесь был, эта территорию только начиналась застраиваться. Фактически это был пригород, лет десять назад вошедший в черту города. Видимо сейчас здесь расположился центр нового микрорайона.