Марина Вольновская - Рокки-Флэтс

– Почему она такая? Фу-у-у…

Какими-то рваными судорогами из него выплескивалась мутная, со странным зеленоватым оттенком, вода.

Между длительными приступами, когда наступала короткая передышка, мальчишка успевал подумать о том, что это будет самая странная смерть за последний год в Денвере. Девушка, провалившаяся в канализационный люк на соседней улице, не идет ни в какое сравнение. Потом волна боли накатывала в очередной раз, и он сосредотачивался на мантре:

«Вдох – выдо-о-о-ох, вдох!»

Это произошло поздней весной. В тот день нещадно хлестал дождь, будто небо решило наказать всех грешников. Верующие же, коими в обычные дни была наводнена вся Тридцать восьмая, пугливо прятались в небольшую церквушку и выжидали, когда Господь подаст знак, либо же обуздает непогоду. Не выгоняли наружу даже попрошаек, ибо «Господь для всех един». Но отходили подальше, стыдливо прикрывая носы. Пастор же, насупив брови, взглядом читал отповедь таким прихожанам, а сам украдкой передвигал благовония поближе.

Иногда дверь пронзительно скрипела, пропуская внутрь порывы холодного ветра, и на пороге появлялся еще один человек. Иногда – небольшая группа насквозь вымокших людей, которых обычно в Дом Господа не загонишь и поганой метлой. Пастор качал головой, но терпел. Про себя, естественно, взывая к молчаливому Отцу. Но он не отвечал. Впрочем, как и все предыдущие годы.

Дело близилось к закату. Люди сиротливо жались друг к дружке и недовольно роптали. Хотелось есть и пить. Желательно, вкусно и много. Но стихия только усиливала свой напор – теперь, когда стихия несколько притихала перед очередным новым прорывом, из окон было видно, что фонари освещали асфальтированную дорогу, которая превратилась в реку бушующей воды. Поэтому казалось, что соседние дома рискуют отправится в дальнее плавание.

Не выдержав нарастающего гомона, Пастор распорядился накормить прихожан. Вереница из разношерстной публики потянулась столовничать. И только один человек остался около распятия, склонив голову в молитве.

Снаружи на церковь обрушился тяжелый удар. Вибрация, вызванная раскатистым громом, заставила утихнуть голоса в соседнем помещении и поднять голову мужчине.

– Господь милосердный, – неистово зашептал он, – Прошу, защити не меня, а Тару с Айрин… Не за себя прошу, за них… Господь милосердный…

В ответ задребезжало оконное стекло и где-то позади гулко хлопнула дверь столовой. Тяжелая рука ободряюще сжала плечо Джейсона Скаво.

– Не беспокойся, Джейсон, наш Отец сможет защитить твою семью.

Скаво нервно дернулся, словно слова Ретта вытащили его из другого мира, где он со счастливым облегчением обнимает жену и юную дочь.

– Я должен был ее встретить, понимаешь? – глухо сказал он, проталкивая огромный комок невесть чего, прочно засевший в горле. Поэтому слова входили неохотно, и с каким-то свистящим отзвуком.

– Должно быть, она уже давно дома, – Ретт, который давно дружил с Джейсоном, понимал, что тот находится в самой непосредственной близости к истерике. Мужской, но не менее эмоциональной. Знал он и о том, что автобус, развозивший сегодня работников завода, прибыл в город в самый разгар грозы. Поэтому и сам понимал, почему друг так сильно нервничает. К тому времени улицы наводнило, и добраться до дома было не так-то легко. А Тара со стороны походила на тринадцатилетнего мальчишку, хоть и исполнилось ей уже двадцать. Однако что может произойти с девушкой, настолько хрупкой, что легкий порыв ветра мог легко сбить ее с ног?

– Ты же знаешь Тару! – Джейсон всхлипнул, не сдержавшись, и, отвернувшись, подошел к окну. Лучше, когда слез не видят. Даже друзья. Даже самые близкие из них.

– Как же Айрин? Когда ее смена? – Ретт прекрасно знал дочь друга. И осознавал, что девушка, скорее всего, помчится домой. Напрямую. Минуя всякие надежные укрытия. Такие, как эта церковь.

– Понимаешь, я смотрел! Я все время смотрел, но ее не было, – тон, которым Скаво произносил эти слова, были похожими на то, как сумасшедшие люди уверяют слушателей в своей правоте. Не обращая внимания не разумные доводы. Да и на суть самих слов, тоже. Даже на то, как остальные крутят пальцем у виска.

– Знаешь, мне нужно к ней! Мне нужно, черт подери, знать, что с ней все хорошо! – вдруг зачастил он и повернулся к Ретту. В отблеске свечей казалось, что глаза Джейсона загорелись огнем.

– Знать!

Единственное, но с таким запалом сказанное слово, эхом пролетело сквозь пространство, и исчезло где-то наверху.

– Тише, дружище, – заозирался Ретт по сторонам, но вокруг не было ни души. Даже попрошаек пригласили отужинать, и теперь они не спешили покидать более теплое помещение.

Джейсон скривился.

– Здесь нет никому до нас дела, дружище! Они все здесь… Они ни о чем не думают…

– Брось, у остальных тоже дети работают в Рокки-Флэтс. Или мужья. Или жены. Или остальные родственники. – с каждым словом уверенность в словах Ретта становилась все отчетливее, – И на твоей улице тоже есть такие. Они помогут Таре.

Джейсон с силой тряхнул головой и сжал кулаки.

– Кто, мыршавый Пит? Или близняшки Бэт и Банни?

Ретт тяжело вздохнул, что не укрылось от внимательно посматривающего на него Скаво, и подошел к другу почти впритык. Джейсон застыл на месте, отсутствующим взглядом вперившись в массивную дверь церкви. Потом встрепенулся, протяжно выдохнул и разжал кулаки, спрятав их за спиной.

– Айрин дома, – тихо поведал Джейсон, – Но она может тоже пойти искать Тару. Поэтому я должен…

Быстрым взглядом мазнув по Ретту, мужчина сделал шаг вперед.

– Наверняка он уже дома, – Ретт стал у него на пути, и Джейсону показалось, что друг ни за что не выпустит сейчас его наружу.

Грянул гром, и полумрак развеяла короткая вспышка молнии.

Джейсон опустил голову и вернулся к окну.

– Подумай о них. Если что-то с тобой случиться, они…

– Со мной ничего не случится, – вспылил Скаво, – Я у Бога под крылышком, поэтому…

– Они тоже, Джейс, – перебил его Ретт, – Они – тоже!

– А что, если нет? – Скаво выводил странные узоры на запотевшем от его дыхания окне, – Что, если Он ее не видит ?

Ретт помрачнел. Джейсон хмыкнул, не заполучив ответа и стер замысловатый рисунок.

– А что, если он никого не видит?

– Прекрати, Джейс, – вздрогнул Ретт, – Он еще и слышит!

– Что он может слышать? – просипел Скаво, – Как я умоляю его сберечь мою дочь? Как мое сердце разбивается на кусочки от неведения и необузданного страха за нее? Может слышать, но продолжать молчать?