Елена Обухова - Пробуждение куклы

– Что происходит дальше? Вы продолжаете ехать по шоссе?

Картинка перед глазами Влада расплылась, как искажается изображение на экране телевизора при плохом сигнале, потом снова стала четкой, и он покачал головой.

– Нет, я сворачиваю с шоссе на проселочную дорогу.

– Зачем? Разве вам не нужно ехать прямо?

– Она попросила. Ей не нужно в тот город, в который еду я. Придется сделать небольшой крюк.

– Куда вы свернули? Там был какой-нибудь указатель или ориентир?

– Был указатель.

– Что было на нем написано?

– Я не обратил внимания.

– Вернитесь назад и прочитайте надпись на указателе.

Влад честно попытался это сделать, но картинка перед глазами снова померкла, вместо нее появилась другая, моментально исчезла, на смену ей пришла третья. Потом четвертая, пятая… Образы мелькали так быстро, что он не успевал их рассмотреть. Сердце панически зачастило, а голова разболелась так, словно ее проткнули огромным раскаленным ломом.

– Влад, успокойтесь! – властно велел голос Валентина Евгеньевича, но это не помогло. – Дышите ровнее, вы в безопасности и полностью контролируете ситуацию.

Но ему так не казалось. Проселочная дорога и лес исчезли, как и машина, и таинственная пассажирка. Дневной свет померк, Влад погрузился в темноту замкнутого помещения, его уши наполнил чей-то крик, руки перепачкались в еще теплой крови, а грудь сдавило в стальных тисках так, что он больше не мог сделать ни одного вдоха.

– Влад, – услышал он голос Валентина Евгеньевича, – проснитесь!

За этим приказом последовал звонкий щелчок пальцев, и все моментально пропало: и крики, и кровь, и тусклый свет фонаря, в котором он видел стену неизвестного ему помещения. Влада окутала непроницаемая темнота, которая еще никогда не казалась ему такой уютной и успокаивающей. В легкие вновь ворвался воздух, и несколько глубоких вдохов помогли головной боли уняться.

– Что произошло? – спросил Влад, приводя дыхание в норму. – Все ведь было нормально…

– Это то, о чем я вас предупреждал, – вздохнул Валентин Евгеньевич. – Причина вашей амнезии не в травме головы. Вы не помните, потому что помнить для вас слишком тяжело. Ваш мозг защищает вас от какой-то травмы. Что бы с вами ни произошло в тот день, вы не готовы это узнать.

Влад раздраженно фыркнул и потер лоб рукой. Затылок еще ломило, но боль продолжала уходить.

– Вы что-нибудь запомнили из того, что не успели рассказать?

Влад пожал плечами.

– Какие-то бессмысленные обрывки. Крики, кровь, какое-то темное помещение… Не знаю, может быть, это вообще не из того дня.

– Тогда давайте посмотрим, что вы нарисовали.

Валентин Евгеньевич с трудом поднялся из кресла – то жалобно скрипнуло, а он сам едва слышно закряхтел, – и подошел к Владу. Тот с готовностью протянул ему лист бумаги, лежавший на плотной папке под рукой.

– О, господи… – ахнул Валентин Евгеньевич. – Что это за кошмар?

– А что вы видите?

– Тут… кровь… и труп… и… ребенок. Боже мой…

Психотерапевт продолжал растерянно причитать, поэтому Влад решил не тратить время на выпытывание у него подробностей. Вместо этого он тоже встал и вызвал из памяти смартфона номер Юли, параллельно пытаясь убедить врача отдать ему рисунок обратно.

– Алло? – раздался в трубке голос юной соседки. Он прозвучал как-то странно, немного настороженно, но Влад не придал этому значения.

– Юль? Ты сможешь зайти ко мне минут через двадцать? Ты дома?

– Нет, я… Влад, извините, я не смогу. Я в полиции.

Влад замер, забывая и о рисунке, и о психотерапевте.

– Ты… где? – не поверил он.

22 ноября 2016 года, 19:00

– Мы стали с тобой подозрительно часто встречаться, – задумчиво протянул капитан Соболев, глядя на Юлю Ткачеву.

Та сидела на стуле перед его рабочим столом, ссутулившись и обхватив себя руками, словно мерзла. Хотя в небольшом кабинете, где обитал не только сам Соболев, но и его коллега – Петр Григорьевич, было довольно тепло, а девушка не стала снимать куртку, в отличие от своего рослого дяди. Он расположился на соседнем стуле с верхней одеждой в обнимку, но лицо его все равно было свекольно-красным: то ли он все равно страдал от жары, то ли выглядел так всегда.

– Честное слово, я не специально, – тихо ответила Юля. Она явно чувствовала себя очень некомфортно.

– А вы что, знакомы? – удивился ее дядя.

– Андрей Владимирович расследовал убийство Иры в сентябре.

Соболев хмыкнул, когда на этом девушка замолчала, но и сам рассказывать про их общение в прошлом месяце по поводу уже совсем других убийств тоже не стал. Вместо этого поинтересовался:

– Так что там произошло? Откуда этот парень появился?

– Не знаю. Когда я его увидела, он просто шел вдоль дороги. Откуда и куда, понятия не имею.

Соболев уже открыл рот, чтобы задать следующий вопрос, но был прерван сигналом входящего вызова на ее смартфоне. Юля торопливо достала его из кармана куртки и неуверенно посмотрела сначала на экран, а потом на Соболева.

– Это снова Влад, – сообщила она тоном, подразумевавшим вопрос: «Можно мне ответить?»

Когда тот звонил в прошлый раз, Соболев велел Юле повесить трубку и ни с кем не обсуждать произошедшее, пока он не запишет ее показания. Но Влад, конечно, на одном быстро прерванном разговоре не успокоился.

– Подождет твой дружок, – отмахнулся Соболев. – Мы еще не закончили. Эти предметы, которые мы нашли рядом с парнем, – нож и кукольная голова, – были у него в руках?

Юля, уже сбросившая вызов, кивнула и уточнила:

– Нож в левой, голова – в правой.

– Уверена, что именно так? В его левой или в левой относительно тебя, то есть в правой?

Она в ответ посмотрела на него оскорбленно и укоризненно, мол, разве я похожа на дуру? На дуру Юля Ткачева совсем не походила, а значит, вряд ли ошиблась. Соболев сделал себе пометку уточнить, левша ли парень, который ждал своей очереди в допросной комнате.

Дальнейший разговор вновь прервал звонок: на этот раз ожил смартфон самого Соболева. И кто бы сомневался, что звонил ему тот же абонент. На этот раз Соболев решил, что все-таки стоит ответить.

– Привет, Влад, как жизнь? – нарочито бодро и беззаботно поинтересовался он. – Чего вдруг вспомнил обо мне?

Петр Григорьевич за соседним столом отвлекся от набирания текста какого-то документа и многозначительно посмотрел на коллегу. Мол, ты с этим парнем поаккуратнее. Соболев снова махнул рукой, давая понять, что контролирует ситуацию. Петр Григорьевич хмыкнул и продолжил неторопливо стучать по клавиатуре своего не слишком нового компьютера двумя указательными пальцами.

– Она у тебя? – тем временем мрачно поинтересовался голос в трубке Соболева.