Клэр Вирго - То, что внутри тебя

– Да, мам, я понял. Постараюсь приехать.

– Ты только это… не грусти. Бабушка все-таки уже старенькая была, да и опухоль… Ты же знаешь.

– Мам, ну я же не маленький, все понимаю. Ладно, мне пора.

Павел с облегчением повесил трубку. Он был даже рад, что мама ошиблась, думая, будто он переживает. На самом деле он бабку терпеть не мог с самого детства. А голос… Совсем не печальный, усталый просто. Уже несколько дней Павла мучила бессонница. Что он только ни делал, все без толку. Засыпал буквально на пятнадцать минут и просыпался, потому что снились какие-то мутные сны, слишком похожие на начало кошмара.

А еще от недосыпа стало чудиться всякое. В темноте и тишине ночи будто слышались чужие голоса, скользили неясные тени. Звуки, которые раздавались порой, не были похожи ни на что знакомое. И с каждым днем становилось хуже. Теперь виделось что-то странное и при свете дня. Надо бы к доктору, да все некогда.

Решив ехать на похороны на поезде, он преследовал конкретную цель – надеялся, что под мерный стук колес все-таки удастся поспать. В детстве это всегда срабатывало.

На перроне народу было много. Перед Павлом девушка пыталась втащить на ступеньку огромный чемодан.

– Давайте помогу. – Он подтолкнул снизу, и девушка втянула багаж в тамбур. – Павел, – представился и улыбнулся.

– Ольга, – ответила она и смущенно опустила глаза. – Спасибо.

– Да не за что.

Она еще что-то пробормотала, странно посмотрев на него, но слов он не разобрал. И бормотала все время, пока они шли к своим местам. «Странная какая-то». Павел пожал плечами. В конце концов, какое ему дело? Завтра утром сойдет с поезда и никогда больше ее не увидит.

Оказалось, что они едут в одном купе на соседних верхних полках. Павел помог Ольге водрузить чемодан на багажную полку, закинул рюкзак на свою и с наслаждением вытянулся. На его счастье, полка была уже застелена.

Он огляделся: повсюду витала незаметная аура советского поезда. Бегали дети, несмотря на поздний час, кто-то громко смеялся, чувствовались запахи домашних котлет, пива и сушеной рыбы… Столько лет прошло, а ничего не изменилось.

Однако заснуть так и не удалось. Мешали то ли непривычная, почти забытая обстановка, то ли богатырский храп соседа снизу, то ли мелькание станционных фонарей в окнах, то ли духота в вагоне, несмотря на март снаружи… И даже покачивание не помогало расслабиться.

Павел закрыл глаза в надежде, что организм возьмет свое, и вдруг услышал неясное бормотание, которое становилось все громче. Посмотрел на Ольгу и отшатнулся. Она явно спала, но глаза были открыты и будто подернуты какой-то белесой дымкой, а с губ слетали слова-песнопения. Разобрал лишь пару слов, что-то о черном лесе. Она словно молитву читала. «Или заклинание», – подумал Павел и одернул себя. Ну какое заклинание? Дьявола, что ли, вызывает? Ага, в поезде самое место.

Он протянул руку, пытаясь потрясти Ольгу за плечо и разбудить, но в этот момент поезд качнулся, и Павел чуть не упал с полки. Девушка внезапно схватила его за плечо и громко прошептала: «Летописец, скоро придет твое время!»

Испугавшись, спрыгнул на пол, нашарил обувь, накинул куртку и пошел к тамбуру. Вспомнил, что наушники остались дома. Сейчас они бы очень помогли. Достаточно было бы повернуться лицом к стене, и все. Может, у проводника есть?

Около бойлера стояла такая жара, что Павел еле подавил желание оставить куртку в вагоне.

– Нет, наушников нет. Есть кофе, чай, кроссворды. Даже шахматы. На станции в ларьке спросите. Стоять долго будем, успеете.

Павел приободрился и все время до остановки наслаждался в тамбуре относительной тишиной. Сна ни в одном глазу.

Станция была объята туманом, что наползал со стороны полей, все ближе подбираясь к небольшому городку. Павел спрыгнул с подножки вслед за проводником и направился к ларькам, подсвеченным тусклыми лампочками.

– Стоянка полчаса, – услышал позади, кивнул не оборачиваясь и ускорил шаг.

Из восьми ларьков работали только три. Он отказался от предложенных в первом игральных карт. Во втором заспанная дородная тетка, дыхнув перегаром, послала его по известному адресу. В третьем молоденькая продавщица виновато пожала плечами, а потом просияла.

– У меня дома есть.

– Так поезд…

– Он долго стоит, а мы быстренько сбегаем. Тут минуты три всего идти.

Говоря все это, она вышла из ларька и собралась его закрыть, а потом вопросительно посмотрела. Павел оглянулся на поезд – тот стоял и трогаться не собирался. Пожал плечами и неуверенно кивнул.

Девушка щелкнула замком и быстрым шагом направилась к домам. Городок спал, туман уже стелился под ногами, скрывая разбитый асфальт.

По ощущениям они шли гораздо дольше трех минут, петляли между домами, уходя все дальше от станции. Он боялся спросить из вежливости, долго ли еще, как вдруг услышал хриплое бормотание диспетчера. Оглянулся и вдалеке увидел отходящий поезд. Павел заозирался и застыл в растерянности: девушки нет и в помине, а он стоит посреди абсолютно пустынной улицы по колено в тумане. Ни в одном доме не горит свет, только где-то жалобно скрипит калитка. И что теперь делать? Денег в кармане кот наплакал, документы остались в рюкзаке, который преспокойно лежит в поезде, а телефон… Павел вытащил аппарат: темный экран подсказал, что тот сел окончательно и бесповоротно. Накатила паника. Он закричал, и крик эхом прошелся по улице. Ни в одном доме свет так и не зажегся…

Некстати в голову полезли воспоминания из детства. Наверное, потому, что было темно и тихо. Точно как в его комнате…

– Папочка, не надо, пожалуйста!

– Сам виноват, гаденыш! Будешь знать, как отца не слушаться!

Первый удар пришелся по щеке, и в голове зазвенело. Маленький Павлик зажмурился, но второго удара не последовало. Он тихонько приоткрыл один глаз и увидел, как мама бросилась наперерез отцу, а тот схватил ее за волосы, крича:

– Тварь, всю жизнь мне испортила! Если бы не ты и твой выблядок, я бы сейчас академиком был. Все вы, гады, виноваты.

Отец орал, продолжая бить мать, а Павлик забился в дальний угол, немигающими глазами глядя на разворачивавшееся перед ним действо. Этот случай был не первым, и мальчик был уверен, что не последним. Пьяный отец переставал себя контролировать, а пьяным он теперь был почти постоянно.

Однажды мама набралась смелости и вызвала милиционеров. Отца забрали, а потом поместили в психиатрическую больницу. Паше на тот момент исполнилось десять. Мама пыталась что-то объяснить, но он сказал, что все понимает. Мама извинялась, говорила, что не хотела, чтобы так вышло. Через два месяца, когда стало ясно, что мужу ничего не поможет, подала на развод. Сказала, что не хочет иметь ничего общего с этим человеком.