Юрий Тихвинский - Сторож

– Отец, закурить у тебя не найдётся?

Я дал ему папиросу из пачки и зажигалкой чиркнул. Действительно, вижу лицо знакомое, худое такое, щёки впалые..Говорю:

– А я тут недавно работаю и что-то заблудился шёл-шёл ..и потерял рельсы под ногами.

– Да вот они, в двух шагах от тебя.

Показал он мне.

И точно, как же это я не заметил. Попрощался и пошёл обратно, а сам думаю, ну где я этого недавно видел и тут бац – вспомнил! – на прошлой неделе в ритуальном зале гроб стоял, не иначе в этом гробу он и лежал! Ну этого не может быть, глупость ведь, ясно. Наверное он родственник того, что в гробу лежал, братаны они или может двойняшки. Один умер, а второй дома от тоски мыкался-мыкался и не выдержал, вот и пошёл к брательнику на могилку. Конечно всё так и было, подумал я и снова успокоился. И тут меня опять осенило: а как же он прошёл, ворота-то на замок закрыты, есть конечно ещё и служебная дверь, но ключи от неё только у Лизаветы Климовны. Разве она дала? В общем так ни до чего не додумавшись, я пришёл, лёг на свою раскладушку и задремал. Сон пришёл беспокойный, тревожный а тут ещё сквозь сон слышу, как по рельсам трамвай вроде ездит, хотя его уже лет сорок как отменили, одни шпалы и рельсы остались, да и те частично в асфальт закатали, но вот же, слышу он ездит проклятый, да так, что кирпичные стены дрожат от чугунных колёсных пар.

Утром пришёл мой сменщик Козлов, слушай, говорю я ему, откуда здесь трамвай взялся?..

– Тю,

Покрутил он пальцем у виска.

– Полвека назад ездил, да отъездился.

– Но ведь слышал же я и стены тряслись..

– Так это не трамвай, это на Любаниных сопках руду добывают.

Надо сказать, город наш действительно со всех сторон сопками окружён.

– Где-где? Сопки отсюда в 12 километрах!

– Ну так что..с тех пор прокопали под ними шурфы всякие, да штольни во все стороны пробили, вот локомотив под землёй и тянет вагоны с рудой, говорят аж на 20 километров породу всю выбрали. Шурин мне рассказывал, он там бригадиром.

Почесал я в затылке, оно и правда, вокруг города сплошные отвалы земли и шлака чёрного. И шахтёры день и ночь как кроты роют, а их в городе каждый третий будет. Вон на кладбище вся восточная часть под эту чумазую орду отдана, даже кто-то заметил в шутку ли в правду, что по ночам они там касками стучат. Я врать не буду, ничего не слышал.

– А я тебе ещё вот что скажу, Николай, ты на Лизку-то глаз не клади, а то я вижу..шары повыкатил.

– Это ещё почему?

Смутился я.

– А ведьма она, твоя Елизавета Климовна.

Я отшатнулся от него.

– Что чушь несёшь..

– Летом на поповской могиле видимо невидимо мухоморов росло, так она их все собрала и домой унесла.

– Брехня всё это, моя тётка из мухоморов отвар делала и в голову втирала, чтобы волосы гуще росли…а ты уж раздул.

– Дурак ты, Николай, не веришь мне, спроси Трофима. Говорю тебе ведьма, и мать её Серафима, такая же была, люди говорят опытная чернокнижница, она и обучила дочку. Хочешь проверить?.. Шепни ей на ушко: Да воскреснет Бог, и расточатся врази Его…

– И что с того?

– И увидишь что с ней сделается. До тебя ещё путалась Лизка тут с тремя могильщиками, а после один топором жену зарубил, второй скотоложником сделался, а третьего до сих пор ищут.

– Да ладно тебе…будет такая с неотёсанными лопатниками путаться. Прямо как у Маршака: всем даёт по вторникам, даже пьяным дворникам. Чепуху гонишь, Козлов, да она этой банде и голую коленку не покажет. А так, думаю, перепились они вот и наворотили дел, а то я не знаю, что это за ягодки такие. Волчьи, вот.

– А про шофёра слышал?

– А что шофёр?..

– Сейчас ты видел, она сама машину водит, а до этого у неё шофёр был, Валерка Лягайло, высокий такой, красивый…мужик.

– Ну и что.

– А то, что он теперь на 8-м участке под номером 118 лежит.

– Гм..почему это?

– Влюбился в неё, точь-в-точь как ты, шары на Лизку выкатывал, ручки ей целовал.

– А что на неё смотреть-то..баба она и есть баба, ну красивая, а кроме неё он что ли их не видел?

– Может и видел, да только хоронили его с откусанным одним местом.

– Глупый ты, Козлов и мать её зачем-то приплёл..Лизавета Климовна что ли ему откусила? Может он сам себя изувечил от любви или по дури молодой, а ты уж горазд слухи распустить.

– Да? А ты попробуй сам себе откуси, если дотянешься – Иуда Искариот тебе в помощь..

И так он меня вдруг раздражил в своей вязаной шапочке и с оттопыренными ушами, что захотелось ему врезать, но он моложе и не хромой как я. Сдержался.

– Я тебя, Николай, предупредил, ты человек здесь новый, и самое лучшее для тебя, сидеть как мышь под веником… а там как хошь.

Он схватил со стола железный чайник и стал жадно пить из носика, вода стекала по его небритой шее на рубашку, кадык двигался челноком туда-сюда. .

– Ты, Козлов, всё это от обиды несёшь, по мелкоте своей души, что не смотрит она на тебя..Так она и на меня не смотрит, не такие мы с тобой люди, чтобы Лизавета Климовна внимание на нас обращала. Ты когда-нибудь видел, чтобы генерал солдату честь отдавал? То-то же…а мы с тобой даже и не солдаты, а так, обозники. Вот не набросилась она на тебя, а почему?..Ведь мужик ты вроде здоровый, молодой..

Ехидно заметил я. Ответ его был неожиданным:

– А я всегда с иконкой, да молитвенником хожу поэтому и жив ещё. Не может ведьма ничего мне сделать, только зубами скрипит.

– Тогда скажи мне, почему у тебя на руке “Лиза” наколото?

– А это, Коля, не твоего ума дело.

– Вот-вот, я и вижу, что тебя и без Лизаветы Климовны скоро санитары заберут. А её не трожь, она святой человек, вон как на работе горит, каждого покойника со слезами провожает.

– Говорю тебе волчица!

Сверкнул глазами Козлов и выскочил из сторожки, сильно хлопнув дверью. А я в некотором раздумье постоял у окна и начал собираться домой.

Надо сказать, что этот разговор меня сильно выбил из колеи. Больше всего поразило то, что Козлов носит в кармане молитвенник и иконку, чтобы спастись. И от кого? От красавицы Лизаветы. Чудачество?..Большей несуразицы и ерунды, и придумать сложно. Кто же от такой бабы будет прятаться, скорее наоборот: ей нас, грубых мужиков, надо опасаться и быть настороже. Уж я бы точно не отказался обнять её, да от одной только этой мысли захватывает дух!

Сразу после ссоры с Козловым, со мной приключился один очень неприятный момент, можно сказать, подозрительный момент.

Заступил я вечером на дежурство, как раз перед этим ураганный ветер над кладбищем пронёсся, нет, сверхъестественного в этом ничего нет, ураганы везде случаются. В городе он тоже много чего натворил, двух человек поваленным деревом убило.

Ветер пронёсся, поломал деревья, и, между делом, вырвал из гнезда флюгер, в виде железного дракона, и сбросил его с крыши замка на землю.