Сергей Шевалдин - Артинский ярус. Круги на поверхности. Апокалипсис сегодня

Все артинские кафе и даже преуспевающий трактир «Вечный зов» прекратили работу – неведомо, что за зараза гуляет. Частники затихарились. Даже процветающий в последние несколько лет местный ритуальный бизнес остановился – «клиентов» было предостаточно, но у родственников «клиентов» не было необходимых документов. Ясно было лишь одно – скоро гробы подорожают.

В больнице не было свободных койкомест, а поликлиника переполнена под завязку. Сдать анализы желали сотни, и эти сотни заполняли коридоры, держа в руках пластиковые стаканчики с мочой. А еще все хотели флюорографию. Или рентген.

Школы и детсады также закрыли на карантин. Но бюджетные предприятия, которых в Артях было несколько десятков, усердно продолжали трудиться. Занимались благоустройством территории – на это дело в местном бюджете вдруг появились деньги, и потому их нужно было срочно освоить. Велся даже ямочный ремонт, и в продавленные за лето колдобоины засыпался щебень, а то и асфальт.

Депутаты районной Думы обсуждали проект бюджета 2021 года, хотя главы администрации на территории не было: мэр уехал на отдых в Таиланд и, недавно, отзвонившись по телефону, обещал очень скоро вернуться. Несмотря на отсутствие руководителя, сотрудники администрации, невзирая на сложности обстановки, неутомимо работали. Управление по коммуналке собирало последние отчеты о подготовке к зиме, управление культуры готовилось к празднику народного единства, а управление народного образования пыталось решить неожиданно возникшую проблему – подведомственные учреждения на карантине, а предприятие, получившее подряд на снабжение школьных столовых, продолжает исправно поставлять, согласно контракту, продукты детского питания. Хранить их уже было негде. Попутно обсуждали вопрос распределения профсоюзных путевок на курорты: всем вдруг захотелось подлечиться.

Отделение Пенсионного фонда пыталось выяснить сроки очередного транша – пожилой люд настойчиво беспокоился. А в ЗАГСе сотрудницы были в шоке – они не могли выдать свидетельства о смерти так как медицинских справок о летальном исходе медики выдать также не могли. Потому что морг функционировал только на хранение.

Бюджетники ждали зарплаты, а также указаний сверху. Команд и разъяснений от вышестоящих структур не поступало. Поначалу приходили обещания «все решить» и «скоро ответить», но очень скоро, даже слишком скоро, было обещано «сообщим дополнительно при полном анализе ситуации на территории области». Анализ затягивался.

Поэтому муниципальные управленцы терпеливо ждали, но иногда все же предпринимали робкие попытки узнать что-нибудь по своим личным каналам. Но каналы перестали отвечать.

Так прошла первая неделя октября. А после этого прекратил работать телевизор и умолкла сотовая связь. В интернете тоже наступила вязкая тишина…

*8 – противогаз ИП-45. Легкий изолирующий противогаз, средство защиты и спасения. Применяется также при легководолазных работах на глубине не более 7 метров. При использования регенеративного патрона РП-5 при средних физических нагрузках время использования не более 75 минут.

Москва умирала пышно. В хронических пробках, в метро, в многоэтажках и пожарищах. Люди падали и больше никогда не вставали. Тела выпадали из остановившихся автомобилей, чтобы сразу же хрустнуть под колесами других, объезжающих возникший затор. Сначала кто-то пытался кому-то помочь, но вскоре гуманность закончилась. Живые пытались выжить. Вопреки всему.

Но не получалось – умирали все, неотвратимо и безысходно. Умирали на улицах, площадях, проспектах, в кафе-ресторанах, в офисах и поквартирно. Умирали в чужих подъездах, пытаясь сбежать от погибели и требуя хоть какой-то поддержки. Умирали на Красной площади, куда двинулись огромной стихийной толпой по чьему-то дурному призыву, умоляя о немедленной помощи. Там и остались. Умирали везде.

В столице закипела абсолютно потусторонняя механическая движуха. Оставшаяся без хозяев техника свирепствовала и плевалась выхлопными газами. Надрывались сигналки, клаксоны и сирены. Истошному вою умирающих авто, словно злобные литавры, хрипло и гулко вторили скрежеты, хлопки, и взрывы. Заплясало пламя. Локальные возгорания постепенно слились в сплошной огненный вал, поощряемый мощными потоками резвящейся турбулентности. Столицу пожирал ад.

Андрей сначала хотел застрелиться – семь стволов он специально собрал на трупах полисменов. Но решил все же сперва похоронить свою семью: если все вокруг умерли, то пусть хотя бы близкие ему люди будут упокоены по-человечески. Сходил, абсолютно цинично перешагивая через трупы, в ближайший магазин – чуть ли не последний «шаговой доступности», устоявший в окрестностях, зашел на хоздвор, размашисто пнул ногой дверь какой-то подсобки и выбрал из завала дворницкого инструмента еще блестящую штыковую лопату.

Добротная лопата, привезенная месяц назад из родимых Артей, лежала на балконе – до дачи она так и не доехала, потому что сезон закончился, но подниматься в квартиру, где лежали тела родных, Андрей не хотел. Вернее – не мог. Потому что мог уже и не выдержать. Дела нужно закончить.

Место для могилы он выбрал на газоне, под окнами дома. Ткнул лопатой в жесткий дерн, но полотно враз согнулось – такой лопатой только дерьмо разгребать. Вспомнил, что в квартале от дома недавно видел какой-то кетайский мини-экскаватор – коммунальщики хотели поставить очередную водопроводную заплату. Двинулся в ту сторону – землеройная микротехника была на том же месте. Чисто по наитию разобрался в «куда чем тыкнуть» и агрегат, как ни странно, завелся.

Могила получилась роскошная – для всех места хватит. Часа полтора ушло на то, чтобы подготовить тела к погребению и еще час на то, чтобы спустить их с четвертого этажа. На своем горбу, конечно – электричество погибло, а с ним и лифт. А еще Андрей разворотил дома пару встроенных шкафов и собрал уже на газоне большой широкий гроб: повезло, что аккумулятор шуроповерта оказался заряжен. Гроб смонтировал прямо на дне могилы. Подумал, что места хватит и для соседки Кати – милая была дама, семья с ней хорошие отношения поддерживала – но… «пусть мертвые хоронят своих мертвых». Сейчас, наверное, каждый за себя отвечает.

Опустил тела жены и дочек в последнее пристанище, закрепил крышку, оставив шуруповерт в могиле. Вылез, вздохнул, перекрестился и хотел сказать хоть что-нибудь. Оглянулся – рядом никого не было. И быть не могло – Андрей почему-то был в этом уверен. Абсолютно уверен. Поэтому промолчал. Зачем слова, если Господь, коль он уж и есть, все равно услышит? Но есть ли – вот в этом Андрей сейчас сильно сомневался. Потому что такого не могло быть. Но было. И это не ночной кошмар, из которого еще можно вырваться. Хотя жутко хотелось.