Юлия Алпагут - Отель «Индиго» 2

– Это всего лишь сон… Всего лишь дурной сон… – тихо прошепчет она, нежно гладя его по голове.

Джон так реально представил себе эту картину, что чуть ли и впрямь не поверил в то, что это может произойти. Он подошёл к двери и, приложив к ней ухо, прислушался в надежде услышать там, за дверью, что-то, что даст ему понять, что его мать находиться там, в комнате. Но никаких звуков из комнаты не доносилось. Парень осторожно приоткрыл дверь и заглянул внутрь. В комнате было темно. Плотные тёмно-синие шторы спускались от потолка до самого пола и закрывали всю ту стену, на которой было окно. Джонни зашёл внутрь. Покрывало на большой деревянной кровати, небольшое кресло в углу комнаты возле окна, стены, люстра… Всё здесь было синего цвета. Алисия очень любила этот цвет. Парень закрыл за собой дверь, и в комнате стало совсем темно. Он подошёл к окну и раздвинул шторы. С них сразу же полетела пыль и в таком количестве, что Джонни закашлялся. Он открыл окно и высунулся наружу, чтобы вдохнуть свежего воздуха. Он несколько раз глубоко вдохнул и, повернувшись, снова оглядел комнату.

– Надо бы здесь прибраться, – сказал он вслух, – Мама, прости меня, что я ни разу за всё это время не заходил к тебе, – говорил Джонни, как будто бы она находилась сейчас там и могла слышать его слова. – Мне было так больно, когда тебя не стало! Да и сейчас… Сейчас эта боль, кажется, стала ещё сильнее… Не правду говорят, что время лечит… Может кого-то… Но не меня! Только не меня!

Джонни смотрел на огромный запылившийся портрет своей матери, который висел на противоположной стене от кровати, и ему вдруг показалось, что изображенная на картине женщина понимающе кивнула ему головой.

– Я так хочу, чтобы ты была жива! Чтобы вошла сейчас в эту комнату, как раньше и спросила бы меня тихо: «Милый, что ты здесь делаешь?». Помнишь? Я часто прибегал в твою комнату и прятался под одеялом, – улыбнулся он, – А ты… Когда ты находила меня… Ты тогда спрашивала: «Что ты здесь делаешь?» А потом… Потом рассказывала мне сказки, которые сама придумывала… Мне так не хватает твоих добрых сказок!

Джонни тяжело вздохнул и сел на пыльное покрывало на кровати. Он ещё долго сидел вот так и смотрел на портрет матери. Он больше ни сказал ни слова и казалось, даже не шевелился. Застыл, как статуя. Он долго смотрел на неё и о чём-то думал. Сначала он думал о чём-то приятном и улыбался. Но улыбка постепенно сошла с его губ. И когда по щекам его потекли слёзы, Джонни вдруг дернулся так, как будто его укололи. Он быстро вытер слёзы. Ведь он уже давно решил, что больше никогда не будет плакать. Никогда! Что бы ни случилось, какие бы чувства он не испытывал, он больше не должен плакать. Даже оставаясь наедине с самим собой.

Парень вскочил с кровати. Теперь у него появилось много дел. Ему надо было убрать в комнате матери. Вытереть пыль, выстирать шторы и покрывало и много чего ещё сделать, чтобы привести эту комнату в нормальное состояние.

Джонни снял с окна шторы и тюль. Снял с кровати покрывало, наволочки, пододеяльник и аккуратно сложил их возле двери. Когда он дёрнул на себя простынь, которая была куда больше, чем требовалось для этой кровати и заткнута под матрас, что-то глухо упало на пол. Скомкав в руках простынь, парень посмотрел вниз. На полу возле его ног лежала книга. Это был дневник Алисии. Тот самый, который она положила под матрас, когда в последний раз приехала в свой дом. Но Джонни об этом не знал. Он вообще ничего не знал. Джон бросил простынь обратно на кровать и нагнулся. Книга была довольно толстой в тёмно-коричневом кожаном переплёте с цветочным выпуклым узором. Парень осторожно осмотрел её так, как будто это была ни книга, а какая-то реликвия. На книге не было никаких надписей. Не было ни названия, ни имени автора.

– Что это? – сказал он, подняв, наконец, её с пола.

Джонни сел на кровать и открыл книгу на первой попавшейся странице.

/1975 год. 17 октября. Пятница. Сегодня я простилась со своей подругой… Навсегда… Моя милая, моя дорогая Мэгги, ну почему ты не сказала мне о том, что больна? Твоя смерть была так неожиданна… Хотя, она всегда неожиданна… И… Не знаю, чтобы со мной было если бы я знала, что ты умрёшь так скоро… Моя подруга, моя милая, моя родная сестрёнка…/

– Это её дневник! Это мамин дневник! Её почерк… – Джонни провел пальцами по строкам на странице, – Я и не знал, что ты вела дневник, – тихо сказал он.

Парень смотрел на исписанные синими чернилами листы бумаги. Это был мамин почерк. И здесь, в этой книге, была записана вся её жизнь. Ну… Может и не вся, но, по крайней мере, большая её часть. В этом Джонни не сомневался. Ведь книга была очень толстой и, пролистав страницы, он убедился в том, что она почти вся исписана.

Джонни вдруг закрыл её и долго смотрел на кожаный переплёт.

– Господи… Как же хочется прочитать! – сказал он, – С одной стороны… А с другой? С другой… С другой я… Я не могу этого сделать! Это твоя жизнь! Имею ли я право читать то, что ты написала?.. А почему нет? Если ты писала о чём-то, значит хотела, чтобы кто-нибудь когда-нибудь это прочёл?.. Или нет? Может ты писала это для себя? А зачем это нужно? Может, чтобы потом самой прочитать? Когда-нибудь потом, когда пройдёт, много времени… И читая, ты бы вспоминала уже пережитое тобою… Или… Может быть тебе просто не с кем было поговорить? Так же, как и мне сейчас… Поделится своими мыслями и чувствами… Нет! Я не буду читать его! – после долгих раздумий решил Джонни, – Не буду! Вдруг там есть что-то, что мне не понравится?.. Что-то, чего я не хочу знать… Нет, нет я не буду его читать… Не буду, по крайней мере пока…

Джон просто боялся. Он не хотел прочесть в этом дневнике что-то, что могло расстроить его ещё больше. Он не хотел знать ничего о матери, что касалось её переживаний и слёз. Ведь Алисии уже не было, и он ничем не мог ей помочь. Ни физически, ни морально.

Парень отнес дневник матери в свою комнату и спрятал его там. После чего вернулся обратно, и продолжил наводить порядок в синей комнате. Аккуратно стирая пыль с картины, на которой была изображена его мать, он заметил на ней то, чего никогда до этого не замечал. В правом нижнем углу была еле заметная надпись «С любовью, Майкл».

– Майкл… Кто такой Майкл? – спросил он, глядя в синие глаза Алисии на портрете, – Где-то я уже слышал это имя… Майкл…

Но сколько бы Джонни ни думал он никак не мог вспомнить где он мог слышать это имя. Но внутри него почему-то возникала уверенность в том, что он знает, кто это, что это за человек, но просто не может вспомнить.

Уже к вечеру, часам к восьми, парень навел в комнате идеальный порядок. Всё вымыл, выстирал и то, что мог, вернул на свои места. Застелил постель синем бельем которое он нашел в мамином шкафу. Конечно, его тоже надо было бы выстирать, ведь оно лежало там уже несколько лет и тоже запылилось. Но оно было куда чище, чем то, что он снял с кровати. И парень решил застелить пока постель им. Он даже повесил на окна, ещё мокрые после стирки, шторы. После чего и лег на мамину кровать, чтобы немного отдохнуть. Он закрыл глаза и начал вспоминать, как он, ещё маленький, прибегал сюда. Вокруг, казалось, нежно запахло розами, и парень уже не чувствовал запаха пыли, которым пропахло постельное бельё. Он представил свою мать, которая что-то ему рассказывала. Какую-то сказку, которую он, засыпая, уже не слышал.