Юлия Алпагут - Отель «Индиго» 2

Когда Джон, наконец, пришёл в себя, мужчина поднял с пола нож и вложил его в руку своего сына. Джонни посмотрел на отца полными ненависти глазами, но ничего не сказал.

– Я даю тебе последний шанс, – сказал высокий страшный человек.

И Джон, медленно поднявшись на ноги, подошёл к собаке. Он не раздумывая вонзил большой и острый нож в тело несчастного пса. Тот истошно завизжал. А потом злобно рыкнул. Но ничего не сделал Джону. Хотя и мог вцепиться в его лицо своими острыми зубами. Курт словно понимал, что парень не хотел причинят ему боль и что делал он это потому, что у него, у Джона, просто не было другого выбора. Пёс рыкнул и Джону вдруг показалось, что морда собаки стала похожа на лицо его отца.

– Я убил твою мать! Я убил Алисию! – послышалось Джону, хотя Владимир молчал.

И парень, выдернув нож, замахнулся и ещё раз ударил пса. Потом ещё, и ещё. Он бил несчастную собаку до тех пор, пока её тело не превратилось в «фарш». Только тогда, немного придя в себя, Джонни остановился.

Парень с ужасом смотрел на то месиво, что сейчас лежало прямо перед ним. На то, что ещё совсем недавно было псом. И хоть Джон и обещал сам себе, что больше никогда, что бы ни случилось, не будет плакать, по лицу его потекли слёзы.

Владимир, злобно ухмыльнувшись, вышел из гаража. Он направился в дом, оставив своего сына наедине с самим собой и с тем, во что он только что превратил несчастное животное.

***

Парень, который ещё толком не осознал, что натворил, некоторое время сидел на коленях в луже крови и со слезами на глазах смотрел на то, что лежало перед ним. Но уже через несколько минут, он, осознав весь ужас произошедшего, выбежал из гаража. И не успел Джон оказаться на улице, как в тот же миг его вырвало. Парня рвало до тех пор, пока в желудке его вообще ничего не осталось. Его уже стало рвать слизью и Джонни показалось, что его вот-вот вывернет наизнанку в прямом смысле этого слова.

Немного придя в себя, он отошёл подальше от гаража и плюхнувшись на землю закрыл лицо окровавленными руками.

– Неужели это мой отец?.. – шептал он, – Неужели это чудовище – мой отец?!

Джонни долго думал о том, что этот человек никак не может быть его отцом. Потом думал, что всё то, что сейчас произошло, ему только приснилось… Но поняв, что это не сон, парень снова заплакал. Но вскоре успокоился.

Джон лёг на траву и долго лежал так, глядя на звёзды. Он смотрел в небо и думал о матери.

Когда стало светать, Джонни уснул. Он спал, и ему снилась Алисия. Она, вся такая светлая и чистая, словно ангел, как будто звала его. Тихо, бесшумно, без единого слова и вздоха она просто манила его рукой куда-то. Джонни хотел кинуться к матери и, крепко прижавшись к ней, заплакать. Он хотел разрыдаться, как маленький мальчик. Хотел, чтобы мать пожалела его и тихо, как всегда раньше, сказала: «Не плачь, милый мой мальчик… Всё хорошо… Всё хорошо…» И после этих слов он бы успокоился.

Но Джонни не бежал к матери, он просто стоял и смотрел на неё. На неё, в белоснежном платье, окруженную неземным светом. Он никак не мог поверить, что она стоит перед ним. Он так долго не видел её и так долго ждал встречи с ней, что сейчас просто не решался приблизиться.

Парень долго стоял и смотрел на мать, но когда он всё-таки решился и сделал первый шаг, за спиной женщины вдруг появилось страшное чудовище. И всё вокруг вдруг потемнело. Чудовище вонзило в несчастную женщину свои огромные когти, и Джон увидел, как её белоснежное платье обагрила кровь. Он кинулся к матери, чтобы помочь, чтобы спасти её. Но как быстро бы он не бежал, казалось, оставался на том же месте. Чудовище утащило женщину в свою глубокую тёмную яму, и Джон остался один. Один среди тьмы.

Парень проснулся. На улице была ночь. Он проспал вот так, на земле, весь день и спал бы ещё, если бы ни этот ужасный сон. Он резко сел и закрыв лицо руками, вновь и вновь воспроизводил в своей памяти тот сон. Зачем он это делал, Джонни и сам не понимал. Вместо того чтобы постараться забыть его, он наоборот хотел рассмотреть всё в мельчайших подробностях. Как будто искал в нём ответы на какие-то свои вопросы. Но не найдя этих самых ответов, он просто стал представлять себе разные концовки этого сна. Он представлял, как бежит к матери. Как плачет, как она жалеет его. Представлял, как они уходят куда-то далеко-далеко. Туда, в тот самый рай, о котором она когда-то рассказывала ему. Он представлял, как появляется это чудовище и он, Джонни, как настоящий герой, бесстрашный, сильный и храбрый, убивает его. И много чего ещё он представлял себе. Но чтобы он не придумывал сейчас, всё равно это было всего лишь его воображением и ничем больше. Ничего из того, что он себе представлял, не было правдой. Кроме самого этого сна. Ведь тем чудовищем был его собственный отец, который в реальной жизни мало чем отличался от того, что Джон видел во сне. Он лишил жизни женщину, которую, казалось бы, любил больше всего на свете. Лишил детей матери. Лишил его, Джонни его любимой матери, которая была для него всем…

Джонни глубоко вздохнул. Он вдруг почувствовал, что от рук его неприятно пахнет кровью. В его сознании тут же стали вырисовываться картины вчерашней ночи. Парень с ужасом посмотрел на свои руки. А потом и на одежду. Джон был с ног до головы в собачьей крови и шерсти. Он просто пришёл в ужас от того, что увидел. Пришёл в ужас от воспоминаний того, что было вчера и от самого себя. Резко вскочив на ноги, он побежал в дом. Ворвавшись в холл, он вбежал по лестнице на второй этаж, где столкнулся с Мэридит.

– Осторожней! – завопила она, когда Джон чуть ли не сбил её с ног.

Парень с ненавистью взглянул на сестру.

– Что это с тобой? – оглядывая брата, с усмешкой спросила Мэри.

– Я думаю, ты и сама знаешь! – грубо ответил он и быстро пошёл по коридору прямиком в ванную.

Войдя в ванную комнату, Джон закрыл за собой дверь на замок и, включив душ, прямо так в одежде залез под воду. Он судорожно пытался смыть с себя кровь. И не только. Он хотел, он думал и надеялся, что вода смоет с него не только собачью шерсть, кровь и грязь, но и смоет с него этот его грех. Вымоет из его головы память о том, что он недавно сделал. Но сколько бы он не стоял под струями тёплой воды, сколько бы ни тёр себя, это было невозможно. Невозможно избавиться от того, что навсегда поселилось у тебя в голове и в душе. Невозможно избавиться от того, что навсегда засело в памяти. И невозможно было избавиться от чувства отвращения к отцу и к самому себе…

***

1984 год. 15 июня. Пятница. В эту ночь Джонни никак не мог уснуть. И не только потому, что он проспал целый день, но и потому что перед глазами его всё время стоял образ Курта. И особенно его глаза. Его несчастный, понимающий, как будто это была вовсе не собака, а человек, и умоляющий взгляд не давал Джону покоя. Он не мог поверить в то, что сделал. В то, что он сам, своими руками убил живое существо. И сделал это с такой жестокостью…