Василий Попов - Роза. Маленькая ложь

Она, пылко краснея, рассказывала о нем, об этом спортивном и интеллектуально развитом мальчике – ее однокласснике, одержимо, так, как рассказывает эстет о произведении искусств, которое он наконец-то увидел и даже коснулся, несмотря на предупреждающий запрет прописанных правил галереи, и «заболев» шедевром, страстно захотел обладать им. Мать же видела в нем банальную посредственность, завернутую в дорогую упаковку из оберточной бумаги родительского капитала.

*

Два дня до покупки платья

Теплый майский день. Лужайка дома с аккуратными декоративными кустами вместо забора и на манер футбольного поля, полосами выстриженным газоном. Мать и дочь, щурясь от лучей солнца, раскачиваются на больших качелях, тиская забравшегося к ним недовольно рычащего лабрадора.

Возня. Игра с домашним питомцем. Разговор о предстоящей взрослой жизни и далеко не детских поступках.

– Ты твердо решила?

– Да, я сделала выбор, – Роза дергала за уши скулящего при этом бежевой масти пса, – это осознанное решение: он мой избранник и спутник на всю жизнь, вместе с ним я приду к алтарю и вместе с ним я пройду тернистый путь сквозь тягости и лишения…

Мягкая ладонь матери с портретом известного рок-музыканта на кисти руки нежно закрыла рот дочери.

– Откуда ты берешь это? – она с упреком посмотрела на дочь.

– Что? – недоуменно спросила Роза, освободив рот. – А, это?..

– Ты слишком увлеклась «мылом», чья пена рассчитана на телевизионные ванны среднестатистического зрителя сельских районов, – она сняла с кожи щеки дочери одну из пушистых ресниц, выпавшую в возне с псом и, держа перед губами Розы, дожидалась пока та, закрыв глаза, загадает желание и сдует волосинку. – Тебе надо больше читать.

– Да, – Роза открыла глаза, улыбнувшись.

– А если серьезно?

– Я люблю его, мама!

– Ого! – мать искренне удивилась услышанному. – Это серьезное заявление. Несмотря на когнитивный диссонанс, возникающий в складывающейся при этом ситуации?

– Ты о Наташе?

– Конечно, она же твоя подруга…

– Она лжет ему, вертит им, неумело скрывая свой шкурный интерес, основанный на финансовом положении семьи Алекса, – в глазах Розы боевая решительность. – Это по крайне мере подло!

– То есть не подло увести парня у своей подруги в вероятный день их серьезных признаний друг другу, – мать закрыла пасть слушающего диалог своих хозяек пса, подняв его нижнюю челюсть ладонью, – и, связав свою жизнь с ним, сбросить в сточную канаву дружеские отношения, связывающие тебя с человеком, с которым ты шагала рука об руку по дороге к взрослой жизни из своего сопливого детства?

– На самом деле, они не такие уж и дружеские… – Роза задумалась на секунду, глядя вдаль. – Что касается Алекса, это лишь спасение человека, ошибочно ступившего на неверный путь и предостережение его от предстоящих ошибок в целях его же безопасности.

– Неплохая трактовка для простого предательства, не находишь?

– Я уже все решила, мама! – Роза, сжав губы, отрешенно смотрела в пустоту. – И меня уже не остановить!

Мать закусила до боли нижнюю губу, понимая, что решение дочери окончательно-бесповоротное.

– Хорошо, – она улыбнулась, поднимаясь, сталкивая с ног лапы и морду пса, одновременно беря дочь за руку. – Тогда готовься к шопингу! Тур посвящен покупке платья для выпускного!

– Ура! – вскакивая, сжала кулаки перед лицом Роза, по-хоккейному, корпусом тела отталкивая прыгающего на нее пса.

– Ты знаешь, как называют шопинг в кругах представительниц русского глянца и гламура?

– Нет.

– Ротожопие.

– Почему?

Они, смеясь, бежали к арочному входу в дом, украшенному вьющимися растениями.

– Не знаю, может… – мать задыхалась от смеха, – может, потому что невозможно… натянуть на задницу всё то, на что раскрывается рот, когда смотришь на стеллажи брендовых магазинов…

Мать с грустью посмотрела на смеющуюся Розу, не услышавшую подтекст в озвученном ею.

Ей потребовался всего лишь день, чтобы понять смысл простого плана дочери. Он был построен на лжи. На пороке, котором так зацикленно акцентировала внимание всю свою еще пока недлинную сознательную жизнь сама Роза.

Не мудрствуя лукаво, она собиралась свести под занавес выпускного бала в одном из тихих уголков Наташу и ее постоянного воздыхателя – такого же их одноклассника, несколько неадекватного, упертого кикбоксера Макса. При помощи сообщений, посланных с телефона Наташи Максу и Vertu Алекса – Наташе соответственно. И затем привести в место «молодежных любовных утех» самого Алекса.

Возможно, не гениально. Но просто. И уж совсем не гениально было делиться этим со своей матерью. Ведь каждый сам кузнец своего счастья. Зачем же привлекать в кузницу необязательных в этой ковке людей?

*

– Ты довольна? – мать смотрела в сияющие глаза дочери, при определенных преломлениях света кажущиеся даже желтыми.

– Конечно, – Роза поправляла намокшие под ливнем волосы.

– Ты будешь неотразима?

– Вне всякого сомнения! – Роза открыла запотевающее окно, радуясь лучам появившегося среди разрывов грозовых туч солнца. – Радуга – загадывай желание, мама!

– Хорошо… – Желанием матери, конечно, было ограждение дочери от задуманного ею.

– А почему мы остановились здесь? – Роза осмотрела строения элитного района, чей лоск сковывал своей роскошью сознание простого обывателя.

– У меня деловая встреча, – она как-то вымученно улыбнулась. – Это по работе…

– Здесь? – недоверчиво взглянула на мать Роза.

– Да. – Пожав плечами, та открыла дверь. – Самой даже не верится: им понравилась моё резюме. Что странно, ведь оно впервые было действительно честным.

Дочь, театрально похлопав в ладоши, протянула матери спортивную кофту с капюшоном, предлагая хоть как-то скрыть ее татуированное тело. Мать улыбнулась в ответ.

Роза удивилась быстрому возвращению претендентки на вакансию. Мать словно плыла через дорогу, поднявшийся после ливня ветер развевал ее волосы. Это могло бы стать неплохим кадром для видеоролика так любимых матерью рок-групп. Такая яркая и выделяющаяся, в такую еще можно влюбиться.

«И нужно, – подумала Роза. – Почему она так и не заменила никем отца?»

Мать улыбнулась сидящей в машине дочери, махая ей рукой.

Всё оборвал гудящий и с визгом тормозящий автомобиль. Удар. Едва слышный, сдавленный крик.

Мать лежала на еще не высохшем асфальте, нелепо раскинув конечности. «Надоевшая кукла» из детства. В застывшем взгляде открытых глаз удивление. До конца не высохшие волосы намокали в медленно увеличивающейся луже крови.

Роза упала в обморок, увидев эту жуткую сцену. Вниз головой. Как цветок со случайно сломленным стеблем – к земле бутоном.