Анна Князева - Птичий коллапс

– Никакие мы не черви! – сказал Александр. – Я просто… просто…

– Ну скажи мне кто ты такой? – подхватила Гульдова амадина философски. – Сразу становится очевидным, хочешь что-нибудь придумать.

– Я… я… молодой мужчина, – сказал Александр не очень уверенно, вспомнив, что он говорит с гигантской птицей.

– Ну уж, естественно, – ответила Гульдова амадина с каменным спокойствием. – Видала я на своём веку много таких молодых мужчин, но с таким телом – ни одного! Нет, меня не проведёшь! Самый настоящий червяк – вот ты кто! Ты мне ещё скажи, что ты не разу не ползал по земле.

– Нет, почему же, ползал, – отвечал Александр. (Он всегда старался говорить правду.) – Мужчины, знаете, в детстве тоже ползают.

Мысль эта так поразила Александра, что он замолчал. А Гульдова амадина добавила:

– Знаю, знаю, ты уползти хочешь! А человек ты или червяк – мне это безразлично.

– Но мне это совершенно не безразлично, – поспешил возразить Александр. – И по правде сказать, я убежать не пытался! А даже если бы попытался, то вы мне не позволили бы. Я сырым не вкусный!

– Ну, тогда убирайся! – сказала хмуро Гульдова амадина и снова уселась в переулке.

А Александр начал проходить к зданию участка, весь в крови, что оказалось совсем не просто: над ним то и дело кружили ещё другие гигантские птицы, так что приходилось останавливаться, чтобы они не напали с неба. Немного спустя Александр вспомнил, что труп ушёл в кусты, и принялся потихоньку подходить к ним, а потом в кустах он нашёл его. Труп то сидя, то стоя продолжал двигаться, словно боялся окоченеть, пока наконец руками не прикоснулся к Александру.

Поначалу ему это показалось странным, так как он начинал выглядеть живым, но вскоре труп словно бы освоился и руками, как глухонемой, начал пытаться с ним общаться. Александр немного знал язык глухонемых вследствие своей непростой профессии и разобрал, что труп объясняет, что он умеет писать и просит блокнот и ручку.

Он аккуратно, вместе с безголовым мужчиной, проник в здание участка и впервые он услышал, как его коллеги визжат подобно семнадцатилетним школьницам. Он прошёл в свой кабинет, никому ничего не объясняя, и достал мужчине ручку и блокнот.

– Ну вот, половина задуманного сделана! Как удивительны все эти перемены! Не наешь что с тобой будет в следующий миг… Ну ничего сейчас у меня хоть ощущение собственного роста хотя бы прежнее. А теперь надо попасть в городской парк. Хотел бы я знать, как это теперь сделать?

Тут он вместе с мужчиной без головы снова вышел на улицу. Они зашли в один из подъездов соседнего с участком жилого дома.

«Интересно, кто здесь живёт? – подумал Александр. – Но мне нельзя туда идти, я могу попасть в неприятности. Все итак перепуганы до смерти!»

Он принялся осматривать квартиры, но не подходил к ним, пока из одной не послышался крик.

С минуту он стоял и смотрел в раздумьях на квартиру. Вдруг мимо него пробежал какой-то прислужник и забарабанил в дверь. (что это прислужник он рассудил по его внешности; если же судить по одежде, то это был просто курьер.) Ему открыл мужчина с круглой физиономией и выпученными глазами, чем-то он напоминал лягушку. Александр заметил, что у обоих на голове одинаковые каскетки белого цвета с одинаковыми логотипами какой-то организации. Ему захотелось узнать, что здесь происходит, он спрятался на лестничной клетке и начал слушать.

Прислужник вынул из-под мышки какой-то диск в упаковке (величиной с конверт А5, не меньше) и передал его Лягушачьему приятелю.

– Я оставляю это Агние, – произнёс он с необычной важностью. – От Азалии. В упаковке приглашение на сбор дани.

Друг всех лягушек принял упаковку и с выражением первостепенности сказанного повторил его слова, лишь слегка уточнив содержимое на диске:

– От Азалии. Агние. Приглашение на сбор дани и инструкции.

Затем они пожали друг другу руки так крепко, что их ладони покраснели.

Александра такой смех разобрал, что ему пришлось убежать из подъезда, потянув за собой безголового за руку, чтобы он не остался в подъезде; когда же он вернулся на лестничную клетку и выглянул из-за стены, прислужника-курьера уже не было, а похожий на лягушку сидел возле двери на полу, бессмысленно уставившись в потолок. Александр услышал, как безголовый поднимается за ним.

Александр представительно с некоторой долей робости подошёл к двери и постучал.

– Ни к чему стучать, – сказал Прислужник. – По двум причинам ни к чему. Во-первых, я с той же стороны двери, что и ты. А во-вторых они там так шумят, что тебя всё равно никто не услышит.

И правда, в квартире стоял страшный шум: кто-то кричал, кто-кто кашлял, а в довершение всего этого долбила рок-музыка, будто там рвали гранаты.

– Скажите, пожалуйста, – спросил Александр, – могу ли я пройти?

– Ты бы ещё мог постучать, – продолжал похожий на лягушку, не отвечая на вопрос, – если бы я был за дверью. Например, если бы я был там, ты бы постучал, и я бы тогда тебя впустил.

Все это время он говорил с интонацией, словно бы он за что-то прощает Александра, но Александр не мог понять к чему это, хотя заметил сие. Мужчина продолжал смотреть в потолок. Это виделось Александру чрезвычайно невежливым.

«Допустим, он в этом не виноват, – подумал он. – Просто у него глаза расположены близко к макушке. Но на вопросы, само собой разумеется, он мог бы и отвечать».

– Могу ли я пройти? – повторил он громко.

– Буду здесь сидеть, – сказал похожий на лягушку мужчина, – хоть до следующих суток.

В эту минуту дверь распахнулась, и в голову похожему на лягушку мужчине полетела вилка. Но похожий на лягушку и глазом не моргнул. Вилка пролетела мимо, слегка задев его по носу, и ударилась о стену подъезда у него за спиной.

– …или до послезавтра, – продолжил он как ни в чём не бывало.

– Можно мне пройти в квартиру? – повторил Александр громче.

– А стоит ли оно того? – сказал похожий на лягушку мужчина. – Вот в чём вопрос.

Может быть так оно и было, но Александру это было совершенно не по нраву.

«Как наш народ любит спорить! – подумал он. – С ума сведут своими разговорами!»

А близкий по облику к лягушке видно, решил неотлагательно повторить свои замечания с небольшими вариациями.

– Так и буду здесь сидеть, – сказал он, – месяц за месяцем, квартал за кварталом…

– Что же мне делать? – спросил Александр.

– Что хочешь, – ответил похожий на лягушку мужчина и засвистал.

«Нечего с ним разговаривать, – с досадой подумал Александр. – Видно он не знает, что творится на улице!»

Он толкнул дверь и вошёл.

В просторной кухне стоял густой дым, а сквозь закрытые окна через щели в оконной раме, доходившие иногда до самого стекла, продувал тёплый воздух, то поднимая, то опуская дырявые занавески; посередине в инвалидной коляске сидела Агния и качала малыша; другая женщина на кухне склонилась над плитой, помешивая суп в большой кастрюле.