Алекс Дроздов - Властелин сознания

И ни одной художественной.

Ещё был сундук и шкаф, кухонный, с посудой и небольшим столом для приготовления пищи. Изба была довольно большая, и вся эта мебель не переполняла её, создавалось ощущение простора. Только одна вещь в избе была совершенно непонятна мне.

Около печи висела железная цепь. Она выходила из круглого отверстия в потолке и уходила в точно такое же отверстие в полу. Дед упрямо молчал в ответ на все мои расспросы о назначении этой цепи.

Жилище людоеда.

Дед Савелий сидел на кровати, поджав под себя ноги. Я расположился прямо на полу, рядом.

– Ты должен создать другую реальность. Отбрось всё, что принадлежит этому миру – мысли, чувства, восприятие. Весь секрет в том, что ты должен поверить в то, во что верить невозможно. Здесь и учиться ничему не надо – твоё тело, твоя информация, заложенная в твои гены, сделает всё сама. Как только ты научишься верить фотонам, из которых состоит твоё тело, так и закончится твоё обучение. От уровня концентрации будет зависеть и уровень реальности. А сейчас собери сознание в одну точку, и помести её вне себя. Там будет то, что ты создашь. И не будь таким напряжённым.

***

Я расслабился. Постепенно мысли смолкли, и комната стала принимать иные незнакомые очертания. Прямые линии стола, потолка стали двоиться, стены приобрели хрустальную прозрачность. Причудливая структура их заструилась перед глазами. Под полом был подвал, на чердаке я видел сваленные доски и странную конструкцию из блоков и шестерён. За стенками кухонного шкафа горками стояли тарелки. В простенке у печи кралась мышь.

***

Ничего не получилось. Я просто видел, сверхъестественно, и не более того. Ничего не происходило.

Не получалось на второй, и на третий день. И на десятый. Я нервничал, а дед был невозмутим.

– Ты всё знаешь, – отвечал он на мои ссылки на незнание. – Просто ты не веришь, и всё. Поверь в тот мир так же, как ты веришь в реальность этого. Упрямец!

Через две недели всё повторилось. Мы сидели в комнате, я – на полу, дед на кровати.

***

Всё повторялось. Стены стали прозрачными, я даже стал видеть двор сквозь них. И вдруг я услышал ясный щелчок.

Чего-то не хватало в обстановке. Я осмотрел снова комнату и обнаружил отсутствие кухонного шкафа. И ещё – не было цепи.

Что-то изменилось. Я повернулся, чтобы спросить Савелия.

Деда не было на кровати. Он исчез…

***

– Открой глаза! – услышал я его голос.

– Они открыты, – я не понимал.

– Только подумай об этом!

Я повиновался. Глаза были действительно закрыты. Я увидел комнату. Всё было на месте – и шкаф, и цепь, и дед тоже.

– Савелий, у меня получилось?! – радостно завопил я.

– Пока только немного, да. Твоя задача теперь в том, чтобы делать это по щелчку пальцев. Так то! Тогда и скажу, что получилось. Теперь иди рожу в бочке умой, а то и вовсе «крыша» поедет. Она у тебя ещё сла-абая. Да быстрей, ужинать будем.

Глава 7.

Мы занимались этими «фокусами» до самой весны. И в начале лета Савелий сказал, наконец, что я «научился». Отмечая это событие чаепитием с липовым мёдом, мы сидели на лужайке за столом.

– Ты готов к третьему этапу, – дед наливал себе уже третью чашку.

– К какому – третьему? – я думал, что я уже круче самого Копперфильда.

– Ты пока умеешь менять реальность для себя. Это и любой наркоман умеет. Что тебе с этого?

– А что же, можно и для других? – сказал я и тут же вспомнил фокус с цветком. Это выскочило из головы.

Тренируясь всю зиму в избушке, я стал чувствовать ещё что-то, совершенно не похожее на сверхвидение. Я как бы не существовал в привычном статусе. Я чувствовал ток крови в жилах, пульсацию клеток и ядер. Под контролем были все нейроны и импульсы. Я превращался в некую «систему» информации и связи, прозрачную и дрожащую, без тела и мысли. Бесформенное аморфное существо. Пульс при этом увеличивался, как мне казалось, до миллиона ударов в минуту.

– Это не пульс, – объяснил дед, – это вибрации твоего организма. Частота их увеличивается в несколько тысяч раз, когда ты занимаешься. Пульса ты не чувствуешь – он, как и твоё тело, остаётся в прежней реальности.

До меня дошло.

– Поэтому я и тебя перестаю видеть?

– Я остаюсь тоже в прежней реальности. Новую ты создаёшь только для себя. Эвон, видишь косулю?

Я посмотрел за забор. На краю опушки стояла косуля, метрах в пятидесяти от нас.

– Попробуй сейчас. Создай её реальность для себя. Стань ей! И тогда создай реальность для неё. Пусть для неё станет реальностью крадущийся волк. Пусть она почувствует его запах, почувствует опасность и страх. Стань косулей! Ты знаешь, что делать.

Теперь я понимал, что бесполезно о чём-то думать, что-то понимать, и, сообразно логике, действовать. Не было никакой логики. Логика – бред, она вредна. Когда ты убиваешь в себе логику, то открывается путь для естественного течения Энергии. Он был всегда, он есть и всегда будет. Только наше «городское» сознание изо всех сил мешает, блокирует его. Мы сами, по доброй воле, отрезаем себе органы чувств, духовно кастрируя себя, обрастая непробиваемой скорлупой, отгораживая себя от Мира. Нам всем нужно было немного свихнуться.

«Открой сердце своё, и тогда я войду в него…».

Хотелось пить. Я двигался осторожно, ежесекундно напрягая слух. Поляна – открытое место, а значит – очень опасное. За ней, шагах в пятидесяти, была вода, и я знал это. Неясное препятствие мешало по кратчайшему пути пересечь поляну, и я, перебирая копытами, огибал её по краю. Так было безопаснее, и «препятствие» не излучало тревоги.

Внезапно я почуял запах. Он исходил из центра поляны. Он был знаком, этот запах.

Хищник!

Удар был внезапным. Животный ужас пронзил меня насквозь, спазм парализовал сознание. В доли секунды инстинкт напряг мои мышцы до предела, и я метнулся в лес….

***

Я пришёл в себя. Капли холодного пота выступили на лбу и руках. Дед сидел за столом и пил чай.

– Ты справился. Но только ты должен сделать ещё кое-что.

– Что же?

– Сделай это по щелчку пальцев!

***

…Почему я пришёл сюда? Не лучше было бы вернуться в город? Или из двух зол я выбрал меньшее? Я думал об этом всё это время, и не потому, что этот вопрос особенно мучил меня – такова природа человека. И дело было не в том, что в городе всё нужно было начинать заново – и место обитания, и средства к существованию являли из себя проблему. Во мне что-то изменилось. Тот, второй, что жил во мне, взбунтовался. Доколе? Доколе быть рабом? Это стало вопросом жизни и смерти, и этот «вопрос» исчез, растворился в ветвях деревьев, в глазах Савелия, в страхе косули.

Огнём природа обновляется вся….

За время обучения тот, второй, полностью выжил, выдавил меня прежнего из моей бренной оболочки. Савелий что-то сделал со мной. И я был рад этому. Я ощущал невероятную силу .