Сергей Ковальчук - Рай и ад. Книга четвертая

В процессе подготовки, то есть, когда они вливали в меня какие-то лекарства, со мной общались специалисты скорой помощи, кардиологи, и спрашивали у меня как самочувствие. Чтобы ответить мне на их вопрос – как я себя чувствую, мне приходилось возвращаться в свое тело. Это было жутко некомфортно.

Нельзя сказать, что я возносился, летал над, а просто как бы в стороне находился. Но при этом всегда понимал, что если я чуть-чуть дальше окажусь или что-то там произойдет, то я в тело уже назад не вернусь. И до какого-то времени я помогал врачам каким-то шестым чувством, я не знаю, а потом решил, что это вообще не мое дело: есть врачи и это их забота.

И сразу после этого я понял, что я уже не там, и назад в тело уже могу не вернуться никогда. Точнее, уже совсем другие ощущения. По моим понятиям уже произошел полный разрыв меня и тела. То есть, тело отдельно, а я отдельно.

И довольно неприятное и некомфортное состояние. И что бы я ни предпринимал, я уже процессом никак управлять не мог, с точки зрения тела. При этом я постоянно кем был в ощущениях, тем и остался, только без физического тела.

При этом я увидел, как рассказывают другие, светящийся тоннель. Только не сам тоннель и не вход в него, а бесконечное их множество, как бы направления. То есть, туда можно войти и, наверное, пройдешь этот тоннель. Но я увидел их настолько много, и понял, что каждый из этих тоннелей… ну, интуитивно… то направление, куда бы я мог пойти в случае принятия своего решения. Либо туда, либо туда.

Но по моим ощущениям, что там было в конце, мне совсем это не нравилось. Другого я, правда, ничего не видел, что можно пойти в другом направлении, а увидел только то интуитивно, что это мои решения в жизни какие-то, и они мне совсем не понравились.

И что я ни делал, ничего не получалось, пока я не понял и не осознал, что я, во-первых, больше, чем тело, а во-вторых, я еще не все сделал, ради чего я жил. И вообще делал очень много всего не того, что надо было. И если я не вернусь, то исправить не смогу. Придется с этим жить и понимать, что это не сделал, там ошибся, это не доделал.

А если я вернусь, то хотя бы что-то смогу исправить. И потом понял еще, что я не только там свое не сделал, а то, что я не сделал для других. Там у меня есть семья, дочь растет, и все остальное. И то, что если я сейчас по каким-то причинам назад не вернусь, то это тоже будет плохо для всех, а не только для меня.

И вот это видно решение повлияло на то, что каким-то чудом я уже оказался в теле. Но оказался в прямом смысле в теле. Уже не то состояние между жизнью и смертью, а уже полностью в теле, которое напичкано лекарствами, обколотое, ударенное электрошокером и все остальное. Это уже больно, некомфортно, непривычно, тяжело и плохо (смеется).

И уже когда меня из скорой помощи привезли непосредственно в реанимационное отделение, мне врач-реаниматолог сказал, что любое его действие стандартным методом приведет к моей непосредственной мучительной гибели. В течение от часа до трех часов. То есть, мой организм уже напичкали наркотиками и всем остальным до такой степени, что любое оперативное вмешательство, или лекарствами, или еще какое-то приведет просто к физической смерти.

Потому что тело уже не в состоянии переносить такое количество этих медикаментов. Говорит: «давай сам что-нибудь решай, помоги мне». Ну вот какими-то такими беседами, там еще чем-то состояние стабилизировалось, и я, в принципе, в таком «полуовощном» состоянии остался жить.

И все бы ничего, но тут наступила ночь. И когда я закрыл глаза и начал проваливаться, как мне казалось, в сон, или не сон, уже трудно разобрать, что это было, но я вдруг увидел все здание больницы, этажей восемь минимум, и каждого, кто находился в этой больнице, и что с ним происходит плохого, будем так говорить.

То есть, все наши… жалость к себе… Вот кто-то что-то сказал, а я пожалел себя, обиделся, вокруг него, и вокруг меня, если я делал то же самое, образуется такая воронка. Допустим, если я сам себя пожалел от чего-то, воронка вокруг меня из моей же этой субстанции образовывалась, и у меня же начинала разрывать печень или еще что-то.

И это происходило абсолютно с каждым, кто находился в этой больнице, даже с врачами. То есть, любая наша обида, злость, еще что-то приводили к таким вот видениям. Я не знаю, как это по-другому объяснить. И одновременно все это. У меня чуть «крыша не съехала».

Закрываешь глаза, открываешь глаза, слышишь – не слышишь, ты это все одномоментно воспринимаешь, и каждый вздох, стон, вот это все одновременно видишь. И я не понимал, что это: сон ли, или не сон. Я вроде бы ходил, но ходишь как во сне. И мир потерял краски, стал серым. Ну, то есть, провалился куда-то, и непонятно, что.

Потом тоже, наверное, какая-то мысль была, что не все так плохо и можно и с этим разобраться. Я вышел из этого состояния и вспомнил, что читал какие-то книги. Попросил их принести и начал разбираться, что же это такое на самом деле.

Ну и по мере выздоровления дальше, получения такого опыта, я перестал жалеть себя. Применял разные методики: за палец себя щипал или еще что-то, чтобы переключить внимание, оторваться от своих переживаний неправильных. И потихоньку начал становиться на ноги. Ну и постарался как можно быстрее сбежать из больницы для того, чтобы больше такого не видеть (смеется)

Меня поразило то, что когда я находился вне тела и видел себя со стороны, при этом я находился как бы в обычном состоянии, видел как обычными глазами, слышал как обычными ушами, но при этом тело мое находилось в полутора – двух метрах от меня.

А при этом я ощущал себя тем же самым человеком. С теми же самыми чувствами, мыслями, ощущениями. Единственное, что телесные восприятия: физическое прикосновение к телу я мог по своему желанию либо чувствовать, либо вообще не чувствовать. То есть, тело могло быть как бы полностью отдельно.

И через месяц, когда я оказался дома, я как-то успокоился и стал жить как раньше, как до этого. И однажды ночью вдруг понял, что я опять нахожусь в точно таком же состоянии, но только в тело уже вернуться назад не могу.

И все мои родственники: сын, жена, дочь спят, и я к ним пытаюсь, бегая по комнате или летая по комнате, я не знаю, как к ним достучаться, и понимаю, что они меня не видят, не слышат и не чувствуют, а тело мое там, в постели, уже практически остывает.

И вдруг я вспоминаю, что я давал обещание, что я должен что-то сделать, что-то исправить, изменить в своей жизни. И опять, после осознания того, что я не все сделал, обещал изменить, но не изменил, но готов это сделать, я опять вернулся в тело. И после этого стараюсь выполнять свои обещания.

После этого я решил разобраться, что же это на самом деле такое, кто я есть и что я есть. Потому что, как оказалось, я не совсем тело, и можно даже сказать совсем не тело. Потому что я больше, чем тело. Это какая-то энергия и эта энергия я и есть, потому что это я, которым я привык себя ощущать, видеть, понимать, чувствовать, но у которого есть тело.