Лово Пероис - Эксперименты: часть прошлого и настоящее. Микс-сторис 2.0. Дополненный сборник рассказов

– Да, – ответила она. – На флейте.

– Отлично! Нам как раз был нужен флейтист, – он улыбнулся и, хихикнув, посмотрел на неё. – Флейтистка, если хочешь.

Она хихикнула тоже, по-весеннему. Потом повернула голову к нему, собираясь сказать что-то, но он остановил её, мягко опустив пальцы руки на губы.

– Я назову тебя ВЕСНА! – он зачарованно смотрел на неё. В этот момент на небе начали медленно таять звёзды, а горизонт на востоке окрашивался в светло-голубой цвет. – Если ты не против?!

– Нет, не против, – она опустила голову, улыбаясь своим мыслям. Он был хорошим парнем, оставалось только пройти экзамен, а всё остальное она уже нашла. – Так что нам делать?

– У нас есть много плетёных фенечек, – он вздохнул так, как будто собирался прыгнуть в угасающие угли костра. – Мы плетём их с Розой, моей сестрой. В основном, только мы, но иногда её парень, Кир, помогает нам в этом. Просто так случилось, что больше никто пока не научился столь серьёзному и ответственному делу. А я, если правильно помню, сплёл свою первую феньку ещё в восьмом классе.

– Да ты просто Фенькин Мастер! – тихо рассмеялась она, прижав ладонь к губам, чтобы смех не вырвался наружу и не разбудил всех остальных.

– Да, так и зови меня! – отшутился он.

Они ещё немного похихикали, потом успокоились и посмотрели друг на друга.

– В каком году ты родилась? – спросил он.

– В 1988, не так давно…

– Но ты выглядишь старше, – он склонил голову набок. – А задание таково – вам с Эвелиной нужно будет повязать столько фенек, какого вы года рождения. То есть, тебе, уж извини… – и он, как бы виновато, исподлобья взглянул на неё. А ВЕСНА продолжила:

– …нужно повязать тысячу девятьсот восемьдесят восемь, так?

– Совершенно верно, – Денниц немного поёжился, и ей пришлось приподнять голову, чтобы ему это удалось. – И ещё, мы, как бы музыкой, прикрепляем желание к феньке. Любым инструментом, на котором ты играешь. В твоём случае, это удобнее, чем мне с гитарой – в том смысле, что флейта меньше.

ВЕСНА вновь улыбнулась, потом спросила:

– Ты не устал?

– Немного… кажется, у меня затекла спина… – с удивлением прошептал он, пытаясь повернуться хотя бы на несколько градусов. – Да, так и есть.

– Пойдём в палатку, – она сначала привстала, давая ногам вспомнить, как держать вес, потом выпрямилась и подала руку Денницу. Он крепко и в то же время мягко, ухватился за неё.

– Спасибо.

– На здоровье! – ответила ВЕСНА и, опустив глаза на мгновенье, вновь подняла их. Денницу они показались бездонными, как океан, и совсем другими. Далеко не теми, какими были, когда они только присели у костра. В них словно что-то вспыхнуло, взгляд изменился, и его сердце затрепетало. – Пошли, мы ещё успеем немного вздремнуть, – прошептала она, увлекая его за собой.

* * *

Она стояла на небольшом холмике, на восточной стороне поляны…

И, возвышаясь над ней, видела, как с противоположной стороны к ней шла её подруга. Люди, что до сих пор не могли отвести от неё взгляда, всё ещё ожидали продолжения волшебных нот её флейты. Но она просто стояла, убрав ту обратно в сумку. ВЕСНА торжествовала – все феньки нашли своих обладателей. И ещё она радовалась за себя. Ведь теперь в этом мире добра станет больше, а, если Эвелина скажет, что и её тысяча девятьсот восемьдесят семь фенек тоже повязаны, будет ещё радостнее.

Зачарованные люди, изредка перешёптываясь, продолжали поглощать её глазами. В этом шёпоте ВЕСНА слышала нечто вроде «сыграла бы она ещё разок», «я такого никогда не слышал». Почему бы и не сыграть?! Ведь душа пела.

Когда Эвелина приблизилась к ней достаточно близко, чтобы можно было разобрать слова, ВЕСНА обратилась к подруге:

– Как у тебя дела? Не хочешь поиграть на публику?!

– У меня всё в порядке, я пуста! – ответила та, улыбаясь. – А поиграть – с удовольствием! – Переложив в свою сумку букет полевых цветов, который она собрала, пока шла через поляну, Эвелина вынула оттуда небольшой бубен, перетянутый тюленьей кожей.

И все, кто отдыхал на поляне, поспешили кучнее собраться вокруг девушек, присев на свои покрывала. Чтобы лучше услышать, чтобы больше увидеть, чтобы просто вспомнить, что такое мелодия жизни и ритм сердца…

Одиночество совсем не беспокоило его. Он неподвижно сидел в парке на скамейке и смотрел на проходящих мимо людей; играющих на детских площадках детей и их заботливых родителей; пролетающих стаями и поодиночке в небе птиц; лёгкие белые облака, парящие неторопливо. Бескрайняя синева неба и пушистые облака – вот, что наполняет тебя спокойствием, когда ты смотришь вверх. И он был спокоен. Ему некуда было спешить, ему не на что было жаловаться или злиться, его никто не ждал, и у него не было дома. Хотя наверняка он этого не знал, так как просто-напросто ничего не помнил. Он сидел и любовался умиротворённостью, которая его окружала.

Он попытался вспомнить, был ли хоть один день в его жизни, когда он мог остановиться на мгновенье и оценить всё великолепие окружающего мира. Конечно же, у него этого не получилось. Как он мог «попытаться вспомнить», когда он даже не знал, как его зовут и где он находится? В голове возникла слабая боль от попытки что-то вспомнить, и он почувствовал лёгкое недомогание. Как будто, что-то кольнуло. Он поднял руку и потёр левый висок. Всё прошло. Лишь на пальцах осталось что-то тёмно-красное от прикосновения. Что это и откуда оно взялось? Он потёр пальцы друг о друга, размазывая полусухую субстанцию и разглядывая её. Потрогал висок ещё раз. Субстанция покрывала тот целиком и некоторую часть волос. Он перевёл рассеянный взгляд на ладони, они были в пыли и ссадинах. Посмотрел на рукава пиджака, брюки, рубашку. Всё было измято, грязно, местами порвано. Туфли покрыты грязью, шнурки порваны, на одном туфле оторван каблук. Кто же он? Почему в таком виде? Хорошо, что скамейка, на которой он сидел, находилась немного на удалении от тропинок парка, и густые ветви какого-то дерева наполовину скрывали его от окружающих. Так он не сильно бросался в глаза и не привлекал к себе много внимания, когда дети могли бы его испугаться.

Справа от него послышался радостный детский возглас. Он повернул голову. Семья из четырёх человек отдыхала под соседним деревом, спрятавшись в тени от сентябрьского довольно яркого и тёплого солнца. Двое из них играли. Девочка лет шести-семи со своим отцом перебрасывали друг другу яркий цветной мяч, с которым люди обычно играют на пляже. Мама с трёхлетним сыном читали, лёжа на расстеленном одеяле. Он наблюдал за ними и думал про то, что, вероятно, и у него есть семья.

– Папа, смотри, там человек смотрит на нас, – услышал он голос девочки. – Он плохо выглядит. Может быть ему нужна помощь?