Лово Пероис - Эксперименты: часть прошлого и настоящее. Микс-сторис 2.0. Дополненный сборник рассказов

Я понял, что он хотел сказать, лишь когда мне исполнилось двенадцать лет. Тогда я узнал, что «земной щит» скоро перестанет выполнять свою функцию. По одной простой причине – он износился, и теперь состоит из «дыр». До седьмого класса мои заботы сводились, в основном, к учёбе. Мне приходилось много трудиться, чтобы соответствовать статусу нашей семьи, нашему «дереву». Но, как среднестатистическому ребёнку, мне хотелось совсем другого. В итоге, чувство ответственности, всё же, возобладало надо мной, и я стал уделять больше внимания урокам. Моим любимым предметом стала экология. Вероятно, где-то на подсознательном уровне, именно она сыграла ключевую роль в моей жизни. Я не сразу осознал это. Сейчас я вряд ли вспомню своё первое занятие по этому предмету, но точно уверен, что мне было безумно интересно, и я произвёл впечатление на своих родителей, когда поделился с ними своими мыслями. Они высоко оценили мою заинтересованность глобальным вопросом и стремление предложить миру идеи по улучшению качества жизни. Моя мать – биолог мирового класса, дед был физиком и председательствовал в крупнейшем научном институте своего времени, который объединял все страны и координировал международную научную платформу. Так что, можно сказать, яблоко упало прямо у ствола яблони.

Мы знали, что наш мир скоро погибнет. Но не знали, что делать… Я не знал, что делать и нуждался в совете.

Сейчас мне тридцать лет. Я – глава научного института и занимаюсь исследованиями в области атмосферных явлений и изучением общей экологической ситуации на планете. Вместе со мной трудятся ещё две группы учёных, каждая из которых состоит из двадцати пяти человек. И все мы хотим изменить нашу жизнь, спасти её. Человечество вымирает, процент населения катастрофически падает, а уровень рождаемости слишком мал. Кардинально изменить уже ничего нельзя, а строить купол вместо разорванного озонового слоя просто некому. Но мы, всё же, кое-что делаем, и, надеюсь, не зря. В моём стремлении исправить положение есть и собственные мотивы. Они должны пролить свет на мою судьбу, а также привести меня к ответам и решению нашей глобальной проблемы. Чужие земли ждали меня.

Я отправился в путь, уповая на удачу…

* * *

Огромный красный шар утопал в закате. Он растягивал минуты прощания, молча напоминая о приближении холодной ночи. Как будто, не хотел уходить. Долгие пятнадцать часов дня подходили к концу. Но немногие могли оставаться на поверхности в любое время суток. Даже мутировавшие существа не показывали носа в течение дня, когда степень радиации в разные промежутки времени колебалась от безвредного минимума до критического максимума. Однако, в некоторых зонах, её не было вовсе. Некогда люди разделили всю поверхность на определённые участки, создав карту с местами, чистыми от радиации. Это считалось неким феноменом, так как невозможно было понять, каким образом и почему земля смогла отвергнуть её. Ночью температура, бывало, опускалась до минус пятидесяти, но в основном, держалась на отметке тридцать-тридцать пять ниже нуля. Для тех, кто не боялся замёрзнуть – даже на смерть – это было время охоты, и человеку не сулило ничего хорошего. Хотя самыми опасными были первые два-три часа после захода.

Солнечное излучение привело в действие губительные механизмы, сотворённые самим человеком. Обрушившись мощным потоком на поверхность и опалив её, оно стало причиной непроизвольной детонации ядерного арсенала всех стран. Придя к соглашению, мир почти отказался от его использования. Большинство зарядов успели вывести из боевой готовности. Но остатка хватило для начала новой эры. Такой, из которой исчезли города, реки, моря, деревья, чистый воздух…

Ещё совсем немного, и солнце в последний раз за столь бесконечный день ярко блеснёт жгучим лучиком из-за кромки дюны. Теперь, всё по-другому. Люди, в конце концов, добились того, к чему шли многие десятилетия. Шли и, в то же время, отрицали факт собственного губительного воздействия на атмосферу планеты. Необычайные и уникальные в своём разнообразии ландшафты перестали существовать. Их сменил практически однотипный, унылый пейзаж. Тонны песка и миллионы квадратных километров иссохшей почвы превратили Землю в пустыню, прорезав её бескрайними сухими равнинами и высокими песчаными холмами. Временами жаркий ветер срывал с их верхушек песок и распылял его над мёртвыми землями.

Умирающий день был окрашен тёмно-бардовым, густым цветом. Раскалённый воздух вибрировал над кривым горизонтом, искажая панораму. Мягкие, словно живые, песчаные горы медленно плыли в сторону. Они выглядели комьями расплавленного пластилина, который стремится быстрее пройти сквозь пальцы, пока его не превратили в нечто иное, чем он является на самом деле. Мираж вероятного будущего или, всё же, кричащее настоящее? Граница стёрта, и тяжело что-то утверждать. Тогда никто не мог сказать или предположить, каким мир был бы спустя пятнадцать лет. Главное то, что он пока ещё существует, он есть. И оставшимся людям придётся постараться, если они хотят вновь сделать его таким, каким тот был раньше. Или, хотя бы, приблизительно на него похожим…

Порыв горячего ветра поднял с земли песок и превратил его в неистовое торнадо. Большой столп взмыл вверх, застилая собой заходящее солнце. Он со свистом пронесся между холмов и обрушился на песчаное плато, где находилось большое разрушенное здание металлургического завода. Правда, почти под самую крышу тот был засыпан песком. Дальше на запад открывался вид на некогда высокие горы, теперь уже утратившие своё величие. Всё, что когда-то было погребено, теперь кружилось в страшном танце. Сквозь эту пелену таким же миражом, как и всё, что могло быть вокруг, еле-еле просматривался огромный шпиль. Его хромированные иглы торчали в разные стороны. Упорядоченно, строго расположившись на одинаковых расстояниях друг от друга. Не менее трёх десятков. Они покрывали всю его блестящую поверхность. Словно длинный металлический посох или воткнутое в землю копьё, шпиль возвышался над песком примерно на пять-шесть метров. Может и больше. Из-за своей тонкой цилиндрической формы, он мог выглядеть обычной зубочисткой на бескрайнем песчаном фоне. Но, в то же время, и быть похожим на молчаливого исполина, исполненного уверенности в своей силе и правоте. Он был незыблем и выглядел фундаментально. В этой местности никогда не ступала нога человека, и лишь Вселенная могла быть свидетелем присутствия этого предмета.

* * *

Я заметил его с вершины холма, когда изучал местность, чтобы определить своё дальнейшее направление. Это была граница очередной «чистой» зоны, и через несколько километров она закончится. Я осторожничал, потому как, именно на таких участках вероятность нападения крайне высока. Этого человека преследовали. По фигуре и движениям я догадался, что это не зверь, хотя издалека он выглядел неким сгорбленным существом с длинной шерстью. На спине из стороны в сторону болталась винтовка, по груди бил бинокль, а небольшая кожаная сумка оттягивала правое плечо. Ремнями одно бедро охватывал чехол с армейским ножом внутри, а на поясе из-под распахнутой шкуры виднелось мачете. Он был примерно моего роста, его экипировка чем-то походила на мою, только цвет был другим. Правда, с такого расстояния я не мог точно определить оттенок. Даже ружьё с длинным стволом выглядело моим. И у меня тоже были армейский нож и мачете. Он размахивал руками, будто отгонял пчёл или отмахивался от роя назойливых комаров. Спотыкался и кубарем летел вниз по склону, потом поднимался и снова бежал вперёд, падая и вставая. Его ноги часто вязли в песке, что говорило о рыхлости покрова. Значит, здесь слой более толстый, и твердая почва скрыта глубоко под ним. Этому человеку нужна была помощь. Но я поздно догадался, что им был я сам.