Даниил Заврин - Лило

Помучившись немного с замком, он открыл дверь. Блеклый свет уличных фонарей слабо освещал это насыщенное ароматом пространство, но этого хватило, чтобы разглядеть её.

Лило, как ни в чём не бывало, сидела в кресле и гладила кошку, которая тихо урчала. Его охватило два мощнейших чувства, первое – это радость, второе – это злость. Злость на себя и собственные эмоции. И оба чувства полыхали, как идущие навстречу пожары. Вероятно, во тьме это особенно сильно отражалось в его глазах, потому что девушка испугалась. Впрочем, было и куда более простое объяснение: она просто испугалась. Ведь, в отличие от него, она видела его впервые.

Но что он решил доказать себе, снова войдя в этот фильм? Что сможет просто подойти к ней и ничего не почувствовать?

– Кто вы? Что вам здесь нужно? – тихо спросила она, всматриваясь в его глаза.

Он улыбнулся. Знакомство, казалось, должно было быть трудным, но, к счастью, все произошло более чем легко, и вот уже он целовал её. Странно, очень странно. Не только он, но и она хотела этого. Секс? Всё ради него? Если так, то хорошо. Он просто возьмёт её тело и всё, забудет о ней. Ведь она всего лишь киноперсонаж. Ничтожное пятно, выдумка, никто.

Но это потом, а пока блаженство снова захватило обоих. Подбадриваемое сердцами, оно было столь активно, что создало настолько плавный переход в сон, что оба даже не заметили, как уснули, оставив своим защитником лишь мирно свернувшуюся клубком кошку.

Встав пораньше, Дмитрий посмотрел на Лило, ему очень не хотелось её будить. Интересный сон оставил ему прекрасное настроение, и он хотел, чтобы у неё всё было так же. Чтобы расстройство от их расставания пришло только после того, как она сама проснётся.

Они не могут быть вместе. Так бывает всегда. Она – киноперсонаж, а он – человек реальности. Ни Плеханов, ни Травкин, ни, тем более, Диана, никто не позволит ему насладиться вниманием этой девушки, они слишком далеки от этих позывов. Плеханов так вообще потерял свою первую любовь при первом кинопосещении, поэтому он воспринимает мир фильмов как одну сплошную угрозу.

Лило не уникальна, точно таких же персонажей бесконечное множество. На каждой копии этой мелодрамы найдется ровно по одной её героине. Дмитрий вспомнил, что точно так же он успокаивал себя после смерти Алёны, когда стоял перед бледным лицом покойницы. Когда он в тысячный раз повторял себе, что её смерть – вполне нормальное явление и что мир еще обладает миллионным количеством точно таких же девушек. Еще раз посмотрев на спящую Лило он заметил, что они невероятно схожи и что очень странно, что он не заметил этого раньше.

Её следует отпустить. Заставить раствориться в глубине. Она лишь попытка возродить прежнее когда-то сильное чувство, желание реабилитироваться после ужасной трагедии. Память об Алене – вот что сейчас перед ним. Его подсознание схитрило, очень грамотно заменив реальность на фантазийный мир. Дмитрий задумался о том, что после смерти Алены он начал крушить целый город. Его друзья тогда применили лоботомию, проведя целый комплекс всевозможных ужасных экзекуций. Что же они сделают, если он начнёт крутить роман с киноперсонажем? Ведь повторять пройденное неправильно.

Но, несмотря на это, расставание делать плохим не следовало. Дмитрий быстро написал записку, в которой указал, что в скором времени вернется. По крайней мере, он на это надеется. Написанное было не очень убедительным, но ничего больше делать он не стал. Это всё, что он мог ей предложить в качестве компенсации.

Он быстро оделся и пошёл к двери. Несмотря на всю свою бдительность, он так и не заметил, как из прекрасных женских глаз медленно вытекают слезы.

Подойдя к портальному месту, он вытащил переключатель и, нажав на кнопку, подождал, когда на крыше появилась небольшая воронка, которая быстро переросла в большой круг. Разбежавшись, он на секунду почувствовал, что ощущает её аромат. Уже влетая в портал, Дмитрий оглянулся, она тоже была там, на крыше.

– Как я понимаю, брюнет уже не дышит? – после приземления в ушах Чирвина раздался голос Травкина. – Не удержался-таки?

– Не удержался, – буркнул Дмитрий, оглядевшись. Если тот один, то шанс сохранить всё в тайне еще не потерян.

– Не переживай, я тут совсем один, – заметил Роман, ухмыльнувшись.

– Я и не переживаю.

– А надо бы.

– Что ты хочешь, Рома?

– Понять тебя хочу.

– У меня такой вопрос: следить тебя Диана надоумила?

– Что за глупости, я разрабатываю новый сдерживатель для вторичных порталов, поэтому и пришел поработать. Лучше давай кассету.

– Что так разнервничался, всё будет тип-топ.

– Ты только что в личных целях воспользовался порталом, если бы тут была Диана, то всё. Конец.

– Но её же здесь нет. Кстати, ты ведь тоже без разрешения ходил в кино. Только вот делал ты это не долго.

– Шантажист.

– Не меньше, чем ты.

– Я вот не пойму, с чего тебе так рисковать, там же ничего особенно нет? Ты что, влюбился?

– А чему ты так удивляешься?

– По-моему, ты на это чувство не способен.

– Тебе так хочется поговорить о силе моей любви?

– Это было бы интересно.

– Уволь, а?

– Ладно, отдай мне кассету, я её уничтожу. Надо сжечь концы.

– Понимаешь ли, Роман, вполне возможно, ты не так видишь общую картину. Смотри, вот кассета, вот на ней интересующий меня материал, если я смогу спокойно продержать её дома и не попытаюсь влезть в эту картину снова, то, скорее всего, твоя лоботомия была полностью оправдана, и я излечен от пагубной привычки посещать фильмы.

– Что за чушь ты мелешь? Я не переживаю, что ты кого-нибудь там убьёшь, я переживаю, что ты влюбишься и начнёшь ходить в это кино.

– Если ты не спалишься, никто об этом не узнает, дружище. Поверь мне на слово.

– Ладно. Как знаешь.

– А ты, случаем, не хочешь меня проинструктировать насчёт последних нововведений в нашей наблюдательной системе? Диана тут говорила, что хочет полностью переоборудовать подвал, мол, слишком мало камер мы поставили. Да и те надо заменить, равно, как и пароли. Совсем от рук отбилась.

– А не жирно тебе будет? Новая система еще даже не введена, а ты уже ключи просишь.

– Я заранее беспокоюсь.

– Нет уж, в этом я тебе не пособник.

– Ну, как знаешь.

Прихватив кассету, Дмитрий направился к двери. Несмотря на то, что его приход застукал Травкин, общая ситуация от этого особо не пострадала, даже, наоборот, немного улучшилась. По крайней мере, врать надо будет значительно меньше.

Он миновал подвал и вышел на улицу. На улице было темно. Местный ветер, гонявший в различное время листья, дождь или снежинки, теперь вовсю развлекался с целлофановым пакетом, поднимая его чуть выше третьего этажа. Дмитрий посмотрел на небо. У него возникло ощущение, что за время его прогулки реальный город изменил своей старой привычке давить. Дмитрий сел на лавочку у детской площадки. Подобные ощущения требовали осмысления.