Леонид Алехин - Ночное ограбление

«Духам плевать на цвет кожи», — ответил патер Блэк. «Они выбирают себе слуг за другие качества. Этот русский служит самому скверному из духов вуду, духу смерти».

Так оно и было. Я увидел, как Субботин заставил подняться труп погонщика, умершего на днях от лихорадки. Из тела мертвого индейца вырвалось облако черной мошкары, которая набросилась на ягуаров и погнала их прочь.

Однако оунгану не удалось отпраздновать победу.

Белый ягуар вылетел из темноты, одним ударом ломая ходячий труп пополам. Это был нагваль, предводитель брухо, как мы узнали позже. Самый старый и могущественный из колдунов.

Он двинулся к Субботину, не обращая внимания на его вопли и грозный танец. Шаки отважно выступила вперед, закрывая своего учителя собой. Ягуар мотнул головой, фыркнул и ассегай полетел в одну сторону, а щит в другую. Шаки упала на колени, схватилась за нож на бедре.

Тогда я вскинул ружье и выстрелил в белого ягуара. Субботин не вызывал у меня даже капли симпатии, но Шаки была похожа на заблудившееся дитя. Ей не стоило умирать, защищая этого подонка.

Все случилось очень быстро. Сверкнула белая молния, я ощутил страшную боль в пояснице. Эта боль продолжалась, даже когда я потерял сознание.

— Иногда мне кажется, что она и по сей день со мной, — тихо добавил Дедстоун.

Шаки успокаивающее положила руки ему на плечи.

За все нужно платить, так объяснил мне позже нагваль. Я причинил ему вред своей пулей. Он перебил мне позвоночник. Но мои побуждения были благими, поэтому он сохранил мне жизнь. И даже помог частично выздороветь.

Прийдя в себя, я обнаружил, что дела идут ужасно. Патэр Блэк пропал. Экспедицией распоряжался барон Субботин. После минувшей ночи индейцы испытывали перед ним больший ужас, чем перед брухо.

Шаки ухаживала за мной. С ее помощью я разрешил загадку — почему барон не оставил меня умирать от удара белого ягуара.

Ответ оказался прост. Субботин назначил меня в жертву Привратнику. Он полагал, что моя жизненная сила может стать ключом к Дому Тысячи Дверей.

— Правильная кровь — правильный ключ, — сказал Элайджа Дедстоун. — Барон Субботин допустил неточность в выборе. Это стоило ему больше, чем жизнь. Благодаря его ошибке мы сидим здесь, а за окном привычный нам мир, а не безумие Начального Хаоса. Однако же есть одно но.

Профессор наклонился вперед, вцепившись побелевшими руками в подлокотники.

— Как вы думаете, мисс Картер, допустит ли ошибку другой? Тот, чей холодный совершенный разум потратил полтора столетия на перебор всех вариантов? Кто больше любого из живущих и неживущих знает о Дверях и Привратниках. Кто провел столько времени, беседуя с исчадиями других миров, что стал неотличим от них.

Джейн почувствовала озноб.

— Как вы думаете, мисс Картер, как часто он ошибался за последние триста лет? Я вам отвечу. Готфрид Шадов не ошибался ни разу.

— Ого! — сказала Джейн. — Значит, и вы имеете несчастье знать этого типа с замашками звезды фильмов Эда Вуда.

— Нам доводилось встречаться, — кивнул Дедстоун. — И я со всей определенностью могу утверждать — более извращенной и злой воли мир еще не знал. В погоне за абсолютным знанием и властью, Великий Маэстро утратил все человеческое. Боюсь, что даже «стеклянные люди» понятней и ближе нам, чем Магистр Шадов.

— А зачем он стремится в Дом Тысячи Дверей?

— Откуда мне знать? — Дедстуон гортанно закашлялся, прижимая ко рту платок.

Шаки отошла и вернулась со стаканом воды и таблеткой на серебряном подносе. Профессор выпил залпом, лихорадочный румянец на его щеках начал спадать.

— Да так ли это важно? — продолжил он. — Дом Тысячи Дверей не то место, куда следует пускать жестокого и опасного безумца. Не забывайте, мисс Картер, где-то там есть Дверь, за которой ожидают Хозяева. Восстановившие свои силы и жаждущие вернуть утраченную власть над миром. В корридорах Дома бродят остатки Стаи Существ, бежавшие туда от охотников. Легенды гласят, что Великий Император Темучин не умер, а ушел в Дверь между мирами, чтобы вернуться из нее, когда вновь настанет его время. Да мало ли какой еще безымянный ужас может выпустить на нас Великий Маэстро?

— Простите, профессор, — сказала Джейн. — Но вы не обидетесь, если я скажу, что в ваш рассказ очень трудно поверить?

Дедстоун и Вольфбейн обменялись взглядами. Шаки оставалась неподвижной статуей из черного дерева.

Профессор Дедстоун вздохнул, извлек из нагрудного кармана монокль и утвердил его в правом глазу.

— Позвольте устроить вам небольшую демонстрацию, мисс Картер, — сказал он. — Шаки!

Шаки вышла из гостиной и тут же вернулась с небольшим холщовым мешком. Его горловина была затянута парой витых черных шнуров с нанизанными бусинами и дырявыми камешками.

— Правильный вопрос, который следовало задать, — говорил тем временем Элайджа Дедстоун. — Это не чего хочеть добиться Шадов, а как.

Шаки развязала мешок и достала из него небольшую, всего в ладонь, куклу. Очень старательно и с любовью сделанную куклу мужчины в клетчатой тройке и зеленом галстуке. Со своего места Джейн могла даже разглядеть зализанные назад темные волосы игрушечного человечка.

— Маэстро не зря покинул Европу и прибыл в Америку. Не зря вышел из надежно скрывавшей его тени. Он знал, что в Нью-Йорке найдет одного из забытых Привратников, хранящих Дверь в другие миры. И встретит вас, мисс Картер.

— Меня?

В руках Шаки появилась черная благовонная палочка, которую она зажгла и принялась окуривать ей куклу. Куклу, которая все больше напоминала Джейн кого-то очень знакомого.

— Именно вас. Древние ацтеки очень хорошо знали, что история это змея, которая раз в несколько тысяч лет впивается в собственный хвост. Мы живем в мире, где большинство людей вновь превратились в бездумное стадо, как во времена Ману. Человеческая кровь стала жидкой, слишком слабой, чтобы разбудить спящего Привратника. Нужен сильный человек, настоящий потомок Первого Охотника, чтобы открыть Дверь.

Шаки тихонько запела. И это была отнюдь не серенеда Солнечной Долины. От низких звуков ее голоса больно екало в животе и хотелось плотно зажать уши руками.

— Первый Охотник, первый человек, который научился мыслить и сражаться — был женщиной, мисс Картер. Женская кровь намного сильнее мужской. Поэтому вы, а никто другой, нужны Готфриду Шадову. Кровь охотницы за тайнами, ваша кровь, это его ключ к Дому Тысячи Дверей.

Пританцовывая, Шаки прошлась по комнате и поднесла куклу к телефону.

Телефон зазвонил.

Джейн посмотрела на Дедстоуна.

— Снимите трубку, мисс Картер, — сказал профессор. — Это вас.

— Алло? — неуверенно сказала Джейн.

— Говорит Ричард Фуллер, — сказала трубка голосом главного редактора.