Роман Арефкин - Бесцветье

– Да господин Феодор. – ответила Эльза сложив руки перед собой и опустив взгляд, едва Заметно поклонившись, женщина направилась к выходу из гостиной.

– По некоторому стечению обстоятельств, – говорил Феодор, неторопливо листая книгу в произвольном порядке – мы наталкиваемся на то, что нам знакомо в тех местах, где мы этого меньше всего ожидаем, так устроен этот…мир, если вам будет угодно.

– Это не ответ! – заявила Эльвира.

– Моя супруга, Эллеонора, проявляла некий интерес к этой самой книге. – продолжал Феодор – Я понятия не имею – почему. Я часто заставал её в компании именно с этой книгой. И она тоже, как мне кажется, могла оставлять здесь всякого рода отметки.

– Вы меня не поняли! – с этими словами Эльвира забрала книгу из рук Феодора – Это именно та самая – моя книга! Понимаете? Я узнаю то, что было моим…

Феодор некоторое время смотрел на женщину молча, затем пожал плечами.

– Если вы так в этом уверены, госпожа посланница, – эти слова мужчина сопроводил вежливым поклоном – я вручаю эту книгу вам, считайте, что этот фолиант, немыслимыми путями, вновь вернулась к своему законному владельцу!

– Большое спасибо! – Эльвира развела руками, тем самым подчёркивая абсурдность ситуации и понимая, что большего ей добиться от Феодора сегодня не удастся.

Мужчина кивнул, развернулся, и неторопливым шагом покинул гостиную. Эльвира, ещё раз посмотрев на книгу, перевела взгляд на портрет на стене. Теперь ей было известно имя этой женщины.

– Эллеонора. – проговорила Эльвира едва ли не шёпотом.

Некоторое время она хотела провести в гостиной, однако какое-то липкое, трудно-объяснимое чувство не позволяло ей ощутить себя в уединении. Находясь словно под прицелом чьего-то незримого внимания, женщина предпочла отправиться в щедро-предоставленную ей комнату.

Часть 2

Эльвира спала спокойным, глубоким сном, провалившись в небытие как только её голова коснулась подушки. Женщина уже не придавала значения удобству её ложа, минувшим вечером ей хотелось уснуть, сбросив с себя груз, накопленных за прошедший день, мыслей. Эльвира, в силу своей природы, всегда старалась держать происходящее под контролем и если она и не могла влиять на обстоятельства, то ей хотя-бы нужно было их понимать. Теперь же ситуация изменилась. Мало того, что о контроле над происходящем не могло быть и речи, так и понимание происходящего было весьма и весьма поверхностным. Более того, Эльвира была уверено лишь в одном – хозяин Замка, этот Феодор, сознательно скрывает что-то.

Проснувшись, посланница поняла, что было ещё слишком рано, за окном едва-едва начинало светать, но уже было ясно, что вокруг Замка сгустился туман. Оставаясь в постели, женщина напряжённо размышляла над днём минувшим. С одной стороны было попросту глупо полагать, что особое задание, задача – поставленная перед ней Конвентом, могла оказаться чем-то простым и понятным. С другой стороны, женщина привыкла верить в незыблемость некоторых, фундаментальных принципов, которые лежали в основе всего, что происходило вокруг. Однако, вчерашний день показал как земля может выйти из-под ног.

«– Они сказали мне, что в его землях зверствует недуг и местные обитатели пали его жертвой не в шуточном количестве» – размышляла Эльвира, ведя свой беззвучный монолог – «Но здесь никто не «шевелится». Феодору вообще кажется наплевать, он лишился большей части придворных, а его врач, этот таинственный Корнелиус, вообще сбежал из Замка. Да уж, эффективное управление»

Привстав в постели, Эльвира посмотрела на прикроватную тумбу, на которую она сложила свою верхнюю одежду. Сотканная из деликатной, белой ткани блуза покрывала предмет, очертания которого выпирали, напоминая о себе. Это была книга, которую женщина взяла собой из библиотеки.

«– Они все в один голос твердят, что супруга Феодора частенько проводила время с этой книгой» – Эльвира продолжала свой мысленный монолог – «однако я не сомневаюсь, что это та-самая, моя книга. Но как это возможно?»

Она привстала и дотянулась до тумбы, отодвинув в сторону свою одежду, взяла в руки книгу. Столь знакомый переплёт, подушечки пальцев, проскользившие по титульному узору могли рассказать о книге не меньше, чем сама Эльвира. Она вновь принялась листать страницы, останавливаясь там, где находила свои старые Заметки, это было сродни путешествию во времени. В какой-то момент, отрывая свой взгляд от очередного разворота, книга словно сама-собой раскрылась на страницах, между которыми находился, аккуратно сложенный пополам лист бумаги. Эльвира не помнила, чтобы она когда-либо оставляла в книге послания. Развернув записку, перед собой женщина увидела строки, написанного от руки, текста. Почерк был каллиграфическим, каждая буква вытекала из предыдущей, таким образом строки уподоблялись орнаменту, делающему редкие разрывы на отступы и союзы.

« Ни ангелам, ни смерти не предаёт себя всецело человек, кроме как через бессилие слабой воли своей »

Эльвира силилась вспомнить, доводилось ли ей видеть этот почерк где-то ещё. Её не отпускало такое чувство, будто она уже видела подобный стиль начертания, однако затруднительным оказывалось определиться, были то смутные воспоминания, или её собственное воображение пыталось маскироваться под прорехи в памяти. Она прочла строки несколько раз, прежде чем позволила себе отвлечься от внешней составляющей текста и обратить внимание на его содержание.

«– Где-то я это уже видела?» – женщина, словно интуитивно, перелистнула несколько страниц, на которых находилось предисловие к очередному рассказу автора, написанное критиком.

– Точно же! – едва не вскрикнула от внезапного чувства триумфа, по которому женщина успела соскучиться – Это ведь из рассказа По. Как сейчас помню…

Название вертелось на языке, но Эльвира предпочла пойти более лёгким путём и открыла оглавление, небезосновательно полагая, что если она увидит это название, то сумеет вспомнить нужное произведение. Искать долго не пришлось, когда её взгляд упал на название «Лигейя», Эльвира ощутила повторный прилив энтузиазма. Направляясь на нужную страницу, женщина уже перебирала в памяти это произведение По. Речь в нём шла о женщине, которая незадолго до своего предсмертного часа пишет стихотворение, которое она просит прочесть своего супруга. И хотя смерть настигает Лигейю, сила её воли оказывается превыше законов смерти, вскоре она находит в себе силы переродиться или даже воскреснуть в теле совершенно другой женщины.

Рассказ был не самым длинным, Эльвира пробежалась по страницам, внимательно прочитав лишь те строки которые оказались выделенными карандашом. Она вспомнила, как любила этот рассказ за сочетание в нём элементов романтизма, фатализма и идеи всепреодолевающей воли. Разумеется, понимание прочитанного не приходило сразу, и многое прояснялось лишь со временем. Наверно это был ещё один компонент, заставлявший любить рассказы По. С ними приходилось взрослеть.