Илья Мартынов - Экспедиция «Нерей». Ближний поиск

«По грибы я точно уже сегодня не пойду, – подумал про себя Джек и внезапно рассмеялся, – зато хоть эту диковинную штуку притащу… Надеюсь, она неопасная… хотя выглядит жутко… личинка что ли там какая».

На обратном пути его всё ещё немного мутило, голова была тяжёлой, сознание спутанным, и он вдруг сильно захотел опустошить мочевой пузырь. Он остановил эйрбайк, спрыгнул, расстегнул брюки. Насыщенно-жёлтая струя выплеснулась на сине-серый песок засушливой равнины. Наноботы, печень и почки сделали свою работу, выведя токсины через мочу.

Добравшись до своего инопланетного дома, Джек сложил все пробы в карантинный контейнер и завалился спать. Он вырубился в то же мгновение, как голова коснулась гладкой поверхности шёлковой наволочки его подушки. Специальные бионити, вплетённые в шёлковую ткань, поглощали часть пота, не давая материалу прилипнуть к коже. Ему снилось, как его тело насквозь пробивали разряды синих, потом красных молний. Они окружали его со всех сторон, будто захватив в ловушку. Он отмахивался от электрических потоков руками. Каждая отражённая молния отдавала пронзающей болью в плече. Едва он отбился от обжигающих разрядов, как в него полетели стрелы из тысячи невидимых луков. Острыми наконечниками они протыкали тонкую мембрану его космической одежды, обездвиживая руки, ноги и шею. Остаток сна Джек проваливался куда-то вниз, но одной рукой все время пытался удержаться за выступ на корпусе своего верного эйрбайка.

Он проснулся, вырвавшись из утомительного кошмарного сна. Локоть согнутой руки упёрся в мокрую простыню. Джек потел так сильно, что бионити не успевали впитать всю влагу. Организм старался до конца вывести последние дозы токсинов, полученных в результате дневной атаки грибовидных существ. Встав с кровати и сделав одно из окон зеркальным, Джек посмотрел на своё бледное уставшее лицо, протёр глаза и решил, что всё же надо ещё немного поработать. Он прикинул, что проспал около трёх часов.

За окнами вечерело. Джек вышел наружу. После жаркого дня воздух ещё оставался теплым и насыщенным, но от земли уже веяло прохладной сыростью. На верхней части карантинного контейнера скопился конденсат из прозрачных капель, под которыми растекались частые красные волны, сигнализировавшие, что на данный момент проверка объектов не завершена. Согласно инструкции, которую лейтенант Сэллендж знал назубок, если вся крышка окрасится в алый, это будет означать, что внутри вещества или организмы, которые не стоит нести внутрь павильона.

Джек решил пройтись по округе, быть может, отыскать стаю своего друга-бородавочника. На всякий случай он прихватил электрофотонный плазмострел и, вдыхая остатки тёплого дневного воздуха, направился прогуляться по окрестностям, наполненным атмосферой инопланетного вечера. Джек старался не отходить далеко, постоянно оглядываясь на свет, который специально оставил включенным в павильоне, предварительно сделав все стеклянные панели прозрачными. Ему было так странно не слышать никаких признаков цивилизации – лишь гулкий шорох песка под ногами. Давно ему не приходилось идти куда-то бесцельно, просто для удовольствия. В последних отсветах солнца, которое уже скрылось за горизонтом, степные, местами абсолютно пустынные, а кое-где наполненные скудной растительностью, пейзажи не казались такими уж чужими.

Темнота скрывала детали, обманывая неподготовленный человеческий глаз. Можно было представить себя в какой-нибудь земной степи и даже поверить в то, что там, где-то за очередным холмом будет пологий спуск, ведущий к дороге, по которой дроиды перевозят всевозможные товары в огромный шумный город, распластавший осколки своих каменных джунглей на горизонте. Он вспомнил родной Аэронавт-сити: его протяжённые разветвлённые виадуки, отремонтированные после катаклизмов высотки, большой парк вокруг Академии и, конечно же, длинную окружную дорогу, которая в детстве казалась ему нескончаемой.

Аэронавт когда-то был ничем не примечательным городишкой. На уроках истории им рассказывали, что в двадцатом веке там размещалось несколько ангаров для строительства дирижаблей. Во второй половине того же столетия эту идею забросили, когда поняли, что такие воздушные судна слишком взрывоопасны. Городок почти опустел. Но в двадцать первом веке к производству дирижаблей вернулись. Ими заинтересовалось военное ведомство. Город вновь стал оживать. К производству стекались инженеры, механики, специалисты в области авиации. Тогда же город получил имя Аэронавт.

После затоплений в середине двадцать первого века, ставших настоящим испытанием для жителей всей планеты, город чудом остался нетронутым водой. На оставшейся поверхности суши сконденсировались разрозненные капли жизни. Ангары городка превратились в складские помещения.

Шло время. Мир менялся. Границы между государствами навсегда были смыты водой. Возникли объединённые коалиции. Население сильно перемешивалось. С появлением продвинутых нейротехнологий человечество чуть не столкнулось с проблемой вымирания языков. Многие заявляли, что языки больше не нужны. Интерфейсы, регистрировавшие активность мозга, предлагали соблазнительную идею мыслеобразами.

Но столкнулись с другой нейрофизиологической проблемой. Оказалось невозможным сформулировать мысль быстро и ёмко, не называя предметы какими-то словами. Визуальные ряды работали медленно. Несмотря на то, что постепенно они улучшались, на международном консилиуме в начале двадцать второго века было решено сохранить язык. Был даже введён «закон о сохранении языковой культуры человечества».

Когда ближе к середине двадцать второго по миру прокатилась вторая волна катаклизмов, теперь уже не водная, а магнитная, многое изменилось снова.

Страны поменяли приоритеты. Стало окончательно ясно, что нужно искать способы переселения на другие планеты. Границы между всеми странами исчезли окончательно. В городах росли предприятия аэрокосмического приборостроения. У Аэронавта открылось «третье дыхание». Город разрастался огромными темпами, став одним из самых густонаселённых на планете. В начале двадцать третьего века это уже был громадный промышленный центр. Сюда же перенесли все столичные ведомства объединённого западного региона, куда входила европейская часть евроазиатского континента и весь северо-американский.

Аэронавт-сити стал крупнейшим на Земле центром космонавтики. Сюда приезжали учиться и работать со всех уголков мира. Со временем возникла традиция называть всех улетающих в космос аэронавтами. Это наименование вытеснило другие и положило конец периодически возникавшим спорам о том, называть участников космических миссий космонавтами или астронавтами. Новое название должно было объединить всех.