Яна Гецеу - Сладость или гадость? Кошмарики инстаграма

Но ведьмам велено без супругов жить. Любовь – она любую злую силу разрушает. А дочка ведьмина, поди ж ты, влюбилась в меня, из дому сбежала и обвенчались мы. Променяла бабка твоя фамильный дар на личное счастье. ⠀Не знал я о том ничего. Потому настоял, чтоб тещу на свадьбу пригласить. Чтоб по-людски отпраздновать. Вот в этом доме и гуляли всем поселком. Да только потом все кувырком пошло.⠀Сначала теща заболела сильно. Помню, перед самой смертью в наш дом зашла, прошлась по всем комнатам, словно, прощалась. И правда – через неделю уже хоронили ее. Потом троих деток подряд жена в утробе потеряла. Двое мертвенькими родились. Все девочки были. Решил я тайком обратиться к знахарке. Может, травок лечебных даст. Старуха глянула на снимок жены, задрожала всем телом и поведала о проклятье.⠀Так я узнал, что женат на ведьминой дочке. Теща не смогла дар ей передать, да так и померла. Но перед этим навела ведьма проклятье и подклад где-то в доме заложила. ⠀За то, что дочь никчемной оказалась, женщины в роду нашем с ней погибель с собой принесут. Единственное спасение – любовь убить. Не понял тогда я всего ужаса до конца. ⠀Но очень радовался, когда у нас с женой мальчишка родился, папка ваш. А когда Люда на свет появилась, и вовсе о проклятье позабыл. Потом и ты, Ванюш, случился. ⠀

Однажды жена полезла на чердак да руку порезала. Потом стук ей начал мерещиться под полом – аккурат там, куда кровь из ранки капала. И уродку ту тряпошную она мне однажды принесла. Мол, та стучала, просила вызволить из неволи.

Один раз вышел в сад, и ноги подкосились – на яблоньке трупики котят выпотрошенные и без глаз развешены были. А ночью я тоже от того, что душили меня. Но я не мальчишка был, мужик. Скинул сущность с себя, свет включил. ⠀Вижу – жена в угол забилась, всклокоченная, глаза кровью налились, изо рта слюна бежит. Вспомнил тогда, что ведунья говорила: «Спасение одно – любовь убей». Не спрашивай – как, больно вспоминать. Но так я и сделал. Чтобы вас всех спасти. ⠀

Ведунья еще тогда предупредила, что выбросить подклад нельзя. Только спрятать на старом месте и молиться, чтоб не нашел никто. Вот и законопатил я исчадие обратно на чердаке под досками. Думал, обойдется, ан нет. ⠀Тут мы с дедом услышали скрип входной двери. Я метнулся – никого. Но мы поняли, что Люда или кто в ней живет вернулась и все слышала. По глазам деда я понял, что уже ничего не исправить. ⠀Но он не успел «убить любовь» снова. На утро я обнаружил деда… повешенным на дереве. Это сделала Эльза. Нельзя было медлить ни минуты. Анюш, только не спрашивай больше ни о чем. ⠀

Иван Семенович смолк, закрыл лицо ладонями. Потом крепко-крепко прижал внучку к себе и сказал:

– Спать давай. Только обещай, что на чердак не полезешь. Видишь, как оно…

Лежа в кровати, Аня с обидой думала: «Думает, что раз мне восемь, я буду в эти сказки верить?» Но то, что тот – знатный выдумщик, девочка признавала. Даже вон, что ногу Эльза ему отгрызла – и то надо ж фантазию иметь выдумать Ему б книжки писать. ⠀Дождавшись, пока дед выключит свет в кухне и уйдет спать, Аня вновь полезла на верхотуру. На этот раз целью была ключница, в которой она мельком видела толстую связку ржавых ключей. ⠀

«Наверное, там ключ от чердака», – любопытная девочка спрятала добычу под подушку, чтобы в ближайшие дни, а может, ночи, как следует заняться исследованием мрачного, но такого манящего места.

– Всем привет, друзья! С вами Черный копатель. Сегодня отличный денек. Погодка шепчет. Со мной «терка», «фискарь» и… весло, потому что, как вы и просили в комментариях под последним видео, я взял лодку, и сейчас мы отправимся на тот самый Проклятый остров.

Серый залихватски помахал в кадре веслом, подумал: «Надо будет сделать заставочку для привлечения внимания» – погрузил в лодку снарягу, толкнул в густую стоячую воду. Пузатое резиновое брюхо расчертило болотную ряску широкими полосами. Весело зажурчал мотор. Плыть было добрых два часа.

Все это время Серега пребывал в сладких мечтах о кладах, наваристой ухе и теплых вечерах у шуршащего поленьями костра. Идеальный отпуск отшельника. После того, как Варвара ушла к Филу, он не любил компании, разуверился в любви и мужской дружбе. Одиночество, палатка, металлодетектор, запах сырой земли и нарытый хабар заменили ему угарный гвалт ночных клубов, потную негу турецких хаммамов и звенящую тишину выставочных залов.

Нет, музеи он любил. Знал историю, разбирался в древностях. Но созерцать их без Вари было мукой. Он пробовал. Каждый шаг в безлюдной гамаде галерей колотил набатом по их ушедшим в Лету отношениям.

Реку забвения напоминала ему сейчас и эта старица.

Заболоченное русло было единственной дорогой к Проклятому острову. Судя по картам, вплоть до 15 века там стояла деревенька. Речка тогда была еще вполне судоходной, так что жили люди не тужили. Кормились промыслом – торговали рыбой и грибами. И, прочитал Серега, было на том острове странное капище. Вроде как не приняли местные христианство, и жили вдали от всех узким языческим кругом. Чужих не любили, сами лишний раз на людях не показывались. А потом исчезли. И вместо рыбацкой деревни появился на картах остров с говорящим названием Проклятый.

Там-то и обещал Черный копатель своим подписчикам «пройтись по скифам». Кем, как не скифами, по его разумению, могли еще быть те упрямцы?

Первая находка ввергла Серого в трепетное волнение.

«Терка» отчаянно запищала, когда он выгружал ее из лодки. Серега даже не понял, когда он ее включил. Видимо, случайно прижал рюкзаком. Сигнал был многообещающим, поэтому он поставил камеру и вооружился лопатой.

– Вы не поверите, друзья, но остров встретил меня с распростертыми! Послушайте, какой сигнал, ребята! Я сейчас прямо онлайн буду копать. Смотрим, не отвлекаемся.

Штык с глухим лязгом уперся во что-то жесткое. Серый разделся по пояс и погрузил руки в мутную торфяную жижу, споткнулся, ухнул в трясину по самые уши, напоролся на что-то острое, но находку не выпустил. «Чвак», – сказал зыбун и отдал копателю сокровище.

– Е-мое, – вырвалось у Сереги. Перед ним лежал тяжелый шмат серебра. – Не понял. Ребята, это что? Кто-нибудь понимает? Я отключаюсь, почищу находку, потом вам покажу.

Весь день Серый распутывал первый дар острова, очищал проросший насквозь хабар от нитей шелковника, бережно выпрямлял чешуйки, и вскоре понял, что перед ним – кольчуга. Кольчуга!

Сердце Сереги подпрыгнуло, и ссадина на пятке откликнулась резкой болью. На дне, должно быть, копье или нож, может быть, наконечник стрелы… На что он наскочил?

Бледное солнце уже почти касалось воды, пряталось в камышах, растекалось по острову холодным розовым туманом. Стройный хор лягушек рвал на части застывшую тишину сумерек, возвещая о приближении ночи. Серега опустошил бредни и развел костер. Надо было обсохнуть и подкрепиться.