Игорь Сотников - Псих

Но Илья, как и все остальные, остаётся в своём прежнем положении и не собирается никуда двигаться, правда, при этом пытаясь вглядеться, кто же там сидит внутри автомобиля. Что с этого, хоть и небольшого расстояния, совершенно невозможно было сделать, из-за того, что уже начало смеркаться, да и авто своими тонированными стеклами прикрывало все свои внутренние тайны.

Дальше следует повторный сигнал клаксона, который уже явно говорит, что он относится к кому-то из стоящих тут, и на это вновь следует обращение Милы к Илье:

– Ну что стоишь, как вкопанный. Иди уже.

Илья же, до этого повторного сигнала клаксона находился в полной уверенности, что Мила его подначивает, и поэтому даже и не думал о том, чтобы как-то на это повестись, ведь у него (как он знал о себе, что не подлежит его же сомнению) нет знакомых, разъезжающих на таких автомобилях.

Но когда машина от сигналилась повторно, а тут ещё опять Мила влезла, то Илья, сам не понимая почему, сорвался с места и направился к автомобилю, стараясь по мере приближения рассмотреть: кто же всё-таки там находился внутри.

Что ж, вид водителя ничего обнадеживающего ему не принёс, и Илья, подойдя практически к бамперу автомобиля и, находясь в смятении по поводу дальнейших своих действий, остановился, как вдруг водитель автомобиля ему кивнул, после чего Илья понял: это сигналили ему, что всё равно не отменяло его озадаченности, которую пришлось решать, проследовав дальше. Нет, не до первых дверей машины, которые удалось только потрогать за ручки, а лишь открыв задние двери.

– Ну, чего вылупился, не ожидал меня увидеть? – донёсся до Ильи голос из салона.

Но Илья хоть и не ожидал увидеть здесь ту хамскую морду из банка (впрочем, надо быть честным и признать, что он вообще не знал, кого и чего ожидать), но он, почему-то, не слишком-то и удивился, застав её здесь.

Илья находился в некотором непонимании, как себя дальше вести, тем более, по первым словам, тот и не собирался сбавлять обороты.

– Не боись, садись. Не укушу. Мы же не вампиры, – обратился этот субъект к водителю и заржал. – Ха-ха!

Что, в общем-то, для этого господина выглядело в некотором роде не просто мальчишеством, а куда менее значительным сравнением.

Это пустобайство незнакомца немного успокоило Илью, и он, посмотрев в сторону стоящих на углу улицы, сгрудившихся в кучу и с любопытством взирающих на него своих сослуживцев, зачем-то выдохнул и забрался внутрь автомобиля.

Подождав, пока Илья должным образом устроится на месте, незнакомец, с несмываемой с его лица улыбкой, после внимательного изучения нового пассажира (для чего и был включен свет в салоне), удовлетворившись видом ещё серьёзного и насупившегося лица Ильи, наконец, завёл разговор.

– Знаешь, а ты мне сразу понравился. Я в тебе сразу увидел потенциал, а когда ты мне позвонил и должным образом ответил – я уже окончательно удостоверился в том, что не ошибся.

Незнакомец остановился в ожидании реакции на его слова, но Илья, хоть и не взял с собой воды, но его ответ в виде молчания, давал повод к подозрению его в том, что он каким-то образом умудрился набрать в рот воды, которая и не давала ему должным образом ответить. К тому же изучение Ильей затылка водителя, также отвлекало его и не давало возможности сконцентрироваться на ответе. Хотя, возможно, всё дело было в банальном нежелании отвечать, пока не станет ясно, что, собственно, от него хотят не только услышать, но и скорее всего – поиметь.

– Слушай, а как тебя можно было по-другому растормошить, – видя несговорчивость Ильи (через нежелание говорить), этот тип сопроводил свои слова хлопком по плечу Ильи, чем вывел того из равновесия, заставил проглотить воду и, практически, привёл в готовность ответить. – Чего сопли-то жевать, а так, плюнув в лицо, я сразу достиг нужного результата, выведя тебя из привычного сонного состояния, подвигнул на действия, – заявил с напором незнакомец.

– Что ж, соглашусь. Вот только мне интересно, чем обусловлен ваш такой интерес к моей никчемной персоне. И во-вторых, а мне что за дело до ваших интересов? – повернувшись лицом к незнакомцу, спросил того Илья.

– А я скажу так. Увидел, что у тебя на лице написано и, сопоставив варианты, которые варьировались от маловероятности до безнадежности, решил предоставить тебе шанс. Как тебе такой вариант объяснений? – ответил незнакомец.

– Маловероятно, – последовал ответ Ильи.

– Ха-ха-ха! – залился смехом этот тип, затем достал сигарету и, раскурив её, ещё раз внимательно посмотрел на Илью и сказал. – Я бы не был столь категоричным. Думаешь, что человеку шанс предоставляется только в кино и сказках?

– Ах, вон оно что… – теперь уже хлопнув себя рукой по колену, Илья пришёл в какое-то состояние безрассудности и заявил. – Я хоть и не знаю, о чём вы ведёте речь, но из всего сказанного можно сделать вывод – вы решили примерить на себя мантию… Как его там называют, того, кто даёт человеку шанс? – сморщил лоб Илья, делая вид, что размышляет над этим весьма важным вопросом.

Но незнакомец не стал дожидаться, до чего там додумается Илья и вставил своё.

– Да, пока подумай, а я тебе дам небольшой расклад, так сказать: «Ab ovo usque ad male (лат. от яйца до яблок)», который мне, стороннему наблюдателю, с первого взгляда нарисовался, стоило мне, зайдя в банк, взглянуть на тебя. Я, конечно же мог тебе, добавив психологической красочности, обрисовать всю очевидность твоего незавидного положения: оно не просто никчемно для той, о ком ты так немало думаешь, а оно – пустое место для неё, и как бы ты не старался – ничего с этим поделать не можешь, несмотря даже на некоторую к тебе симпатию с её стороны. Что, опять же, вносит практический характер в ваши отношения. Знаешь, когда дело касается такой едва уловимой субстанции, как чувства, то для лучшего понимания того, что в результате тебя может ждать, я всегда прибегаю к точным наукам, которые в подавляющем большинстве случаев дают точный ответ. И что бы не говорили эти романтики и мечтатели против моего математического подхода к данной проблеме, я скажу одно: они все до единого, всего лишь любители, и поэтому дальше носа своего партнёра не видят, а когда приходит время и любовная дымка перед ними рассеивается – тут-то и вступает в свои права своя любовная арифметика. Вот смотри. Твоя… Как её там зовут? – спросил незнакомец Илью.

– Лика, – ответил Илья.

– Так вот, эта Лика, которая с виду хоть и обладает определенными внешними данными, или другими словами: иной, более сбалансированной физикой тела (что перед среднестатистической условной женской особью является преимуществом), но вместе с этим, по всей вероятности, имеет и повышенные претензии к окружающему её миру. Да уж, подумать только, они хотят не согласовывать, а просто брать и требовать, – перевёл свой взгляд незнакомец на маячившую в окне Лику, ухмыльнулся и, вернувшись обратно к Илье, продолжил разговор. – Хотя, я её не осуждаю, раз «потребство потребно». В общем-то, так называемая формула счастья, не слишком-то сложна и сводится к простому правилу: каждому – по его потребностям, находящимся в зависимости от данностей, как предлагающихся, так и предлагаемых, от совокупности которых и зависит этот конечный результат, ну а дальше… Свои варианты развития счастья. Что же касается Лики, то ей, как одной из многих, заурядных (а других в материальном мире и не бывает) погонщиц за счастьем, требуется стандартный набор для этого, в независимости от количественной составляющей счастливого продуктового набора. Так что, любые их запросы не требуют сложных вычислений, и как правило, с этим справляется простая арифметика. Когда же их запросы (которые по мере наполняемости их счастливой корзины с пока что арифметической прогрессией) начинают расти (которая, опять же, по мере удовлетворения спроса разжигает в них неудовлетворенность) – для этого случая уже приходиться прибегать к высшей математике с её логарифмами и интегралами. Ну, а когда уже предел желаний начинает стремиться к бесконечности – тогда-то только и остаётся, что брать на вооружение философию, и уже с её позиций категоричности абстрагироваться от этого случая.