Р.С. Кириченко - Игры виновных: сезон первый

– Переживать будешь ты, когда проснешься наутро с очаровательной девушкой, – тут папа выдержал паузу и добавил: – Если повезёт. – Далее сквозь смех произнёс: – И если не воспользуешься презервативами.

Сказать, что Саша любил смех отца, – ничего не сказать. Он обожал его. Твёрдый голос, звонкий громкий смех. Иногда казалось, что ещё минута, и от его смеха поедет крыша. И не только их дома.

– Всё будет в порядке, обещаю, – Саша прошел в прихожую, чтобы ещё раз посмотреть на себя в зеркало. В отражении на него смотрел человек с красивыми карими глазами. Его мягкие русые волосы спадали на глаза. Он был довольно худым и, пусть на это были причины, все равно старался надевать что-то поверх футболок, маек или рубашек. Вот и в этот раз на его плечах устроился чёрный пиджак, из-под которого выглядывала белоснежная футболка. Джинсы по моде порваны на коленях, а новые чёрные кожаные кроссовки блестят от чистоты. Он попрощался с родителями ещё раз и закрыл за собой дверь.

На улице его встретил высокий парень. Казалось, его голубые глаза нельзя было бы скрыть и плотной повязкой чёрного цвета. Его торс (он был таким же худым, как и Саша, но выглядел чуть стройнее) был облачён в белоснежную, аккуратно выглаженную рубашку с длинным рукавом. На поясе крепился чёрный кожаный ремень, удерживающий на месте тёмно-синего цвета брюки. На ногах сверкали отполированные туфли. Молодой человек стоял, облокотившись на капот машины, и медленно выдыхал дым.

– И на хрена я начал курить, не понимаю. Никакого вкуса, никаких расслабляющих ощущений. Всё, что я получаю, – это зависимость и вонь изо рта, – пробурчал он.

– Слабак, – ответил Саша и, закатив глаза, сел на переднее пассажирское сидение.

– Слабак? – возмущённо ответил ему друг. – Это я слабак?! Между прочим, дружище, это всё из-за тебя. Ты изрядно потрепал тогда всем нам нервы.

– Я пошутил, Паша, и не поднимай эту тему. Хватило родителей, – резко оборвал его Саша.

– Понял. Забудь. Расслабься и забудь, впереди нас ждёт увлекательный вечер, – ответил Паша, представив взору друга свою белоснежную широкую улыбку.

Наверно, за это Саша его и любил. Человек-счастье, человек-стенд-ап, человек, с которым все нелёгкое становится лёгким, а его улыбка настолько обаятельна, что однажды привлекла внимание парочки гомосексуалистов. Давно они так сильно не смеялись, как в тот вечер.

– Слушай, а куда ты вчера пропал?

– В смысле?

– В прямом. Когда я зашёл в бар, тебя там не нашел, как будто ты растворился.

– А-а-а, – хмыкнул Паша, – ну так я там познакомился с одной очаровашкой, братик, и не мог её упустить.

– Ну-ну, учитывая, что за шоу там происходило, сомневаюсь, что очаровашкой была девушка, а не парень, – подколол Саша.

– Да блин! Мужик, я серьёзно! Это прям теперь больная тема для меня, – бросил Паша извиняющийся или оправдывающийся взгляд. – Я реально не знал, и эта девушка была единственной девушкой там, вот я сразу и к ней!

– Да ладно, ладно, у всех свои предпочтения, – продолжал высмеивать друга Саша.

– Ну хватит! Ну я же серьёзно, ну! – теперь во взгляде Паши отчётливо читалась паника.

– Да я угораю же, придурок. Верю я тебе, – Саша хлопнул друга по плечу и спросил: – Так, и куда мы едем?

– Сейчас мы с тобой заедем в бар, он называется «Переулок». Я его недавно открыл для себя и скажу, что там довольно неплохо, – и, потирая живот ладонью, продолжил: – Я очень хочу есть, а там готовят самые вкусные бургеры на всей планете, – Паша поднял глаза вверх, мечтательно вздохнув: – Ты пробовал с ягнёнком?

– Нет.

– Значит, тебя ждёт чудо, дружище! – воскликнул Паша и подбавил газу.

Через пятнадцать минут они заехали в тихий, ничем не примечательный переулок. На улице не было ни машин, ни людей. Никаких окон, все здания повернуты задом к этому месту. Вода, которая собиралась на крышах, вся стекала вниз по водосточным трубам. Как будто они оказались на дне сельского туалета, того, что стоит в самом дальнем углу земельного участка. Неприятное ощущение.

Всё, что здесь было, – это сырость, лужи и пара дверей. Да и чего-то похожего на вывеску Саша тоже не заметил.

– Сейчас должна открыться какая-нибудь потайная дверь? – иронично спросил он. – Если нет, тогда я не понимаю, что мы делаем в этом сортире.

– Одну секунду, мсье, – ответил Паша, подняв кулак кверху и оттопырив указательный палец. Затем он подходит к ближайшей от них зелёной двери. Открывает ее, делает поклон и плавным движением руки приглашает Сашу войти. Тот как кот, который пробует температуру воды, сначала одной ногой, медленно и аккуратно, переступает через порог, и…

– Воу, – брови поднялись чуть ли не до линии роста волос, – неожиданно.

Это было действительно неожиданно. Саша рассчитывал увидеть типичную забегаловку типа «Шаверма 24 часа», а увидел очень даже неплохой бар. Примерно сто квадратов площади уюта, довольных гостей (это читалось по их лицам) и приятного аромата, витающего в воздухе. Стены из красного кирпича, не замаскированные никакой отделкой, лишь кое-где подкрашенные белой краской; вдоль стен расположены красные диваны, перед которыми стоят столики, сделанные из дерева, рассчитанные на компанию от четырех до шести человек, плюс перед каждым столиком стояло под два стула с закрученными ножками и на первый взгляд очень удобными сиденьями. В центре зала (это имениннику понравилось больше всего) стоял длинный стол, на вид сделанный из мрамора. Нет, он действительно был сделан из мрамора и вмещал вокруг себя около десяти – двенадцати человек.

В правом углу находилась барная стойка. Бармен, высокий юноша, о чём-то беседовал с девушкой. Она или рассказывала ему о своих проблемах, или влюблялась в его глаза. Их трудно было не заметить. Кристально-голубые, настолько яркие, что страшно было смотреть в них. Над штатной одеждой местный креативный директор явно не задумывался: белая рубашка с придающей молодость бабочкой на воротнике и чёрные брюки, плавно переходящие в такого же цвета туфли. Саша поднял голову вверх и не удивился, увидев голые трубы. Натяжной потолок явно сюда не вписывался. Он обратил внимание на большие настенные часы: классика, никакого электронного циферблата, стрелка, римские цифры и успокаивающий звук – тик-так, тик-так.

– Это отличное место, Паш. Мне нравится, – присаживаясь за стол, сказал он.

– О, дружище, ты убедишься в этом окончательно, когда попробуешь бургер с ягнёнком, – улыбаясь, ответил Паша и, поймав взглядом официанта, призвал того к их столику.

После того как им принесли заказ, между ними на полчаса воцарилась тишина. Саше и не требовалось говорить о хвалёном ягненке, всё было видно по выражению его лица. Он то закрывал глаза, то вскидывал брови вверх, а иногда и не сдерживал лёгкую улыбку – всё было так, словно они находились на съёмочной площадке, где снимали рекламный ролик про этот самый бургер. Заказав им по бокалу вишневого пива, Паша позволил себе нарушить тишину: